Азартные игры высшего порядка

Лифт разваливался. Не в силах ни обернуться, ни отвести взгляда, она схватила соседа за рукав — пускай это даже был Лядов, даже он теплее и ближе, чем то, что сейчас сюда ворвется. Как вдруг ее рвануло за ту самую руку, что была приложена ладонью к стеклу, — да так мощно, будто руку сейчас вырвет с корнем. На миг она ощутила себя змеей, протянутой из начала в конец длиннющего пассажирского поезда, этой змее кто-то наступил на хвост, волочащийся позади последнего вагона, отчего ее с бешеной скоростью, чуть не одномоментно продернуло через весь состав, выдернуло из него и швырнуло оземь, ах нет, пардон, не оземь, а на пол небольшой лифтовой кабины в цветочках. Чарли упала, ударившись всем телом, а рядом, едва ли не на нее, рухнул кто-то в черном — не иначе как ее загадочный бледнолицый попутчик?.. Прежде чем его рассматривать, она огляделась: знакомые стены и двери в розочках едва не вызвали на ее глазах слезы радости, зеркало отражало мирную картинку прилежно и в деталях. Чарли сбросила с себя руку мужчины, непонятным образом проникшего в застрявший лифт, — должно быть, сумел как-то приоткрыть двери и оттолкнул ее от зеркала, не из Зазеркалья же она его, в самом деле, вытащила? Оттолкнул, сам упал и разлегся лицом вниз. Устал, что ли?..

— Лядов? — Она взяла его за плечо, стараясь перевернуть.

Он зашевелился, приподнялся на локтях, потряс головой, перевернулся, сел. Лицо было удивленное и немного сердитое:

— Сама ты…

— Ой, Леха! Как ты меня нашел?..

— Я тебя пока еще не нашел. Это ты меня выдернула, — сказал он сердито и огляделся. — В лифте, что ли, застряла?

— Откуда выдернула?.. — Чарли посмотрела на зеркало. — Оттуда?..

Он, не отвечая, встал. Спросил, помогая ей подняться:

— В первый раз получилось? А Ник где? Потеряла? Ищи. Помогать не буду, не по правилам. Хочешь, вытащу тебя отсюда? Хотя и это не по правилам…

Чарли молча глядела ему в глаза: такой весь с виду правильный, а глаза наглые, лихие — совсем неправильные глаза. Значит, можно все-таки нарушить правила? Ради нее?

— А что еще не по правилам? Это?.. — Она обняла его. Провела ладонями по спине. — Это?.. — Прижалась, коснувшись на мгновение губ. — Это по правилам?.. — Он стоял, не шевелясь и не отвечая, — весь жесткий, напряженный, словно каменный. Чарли отстранилась, улыбаясь. — А как насчет этого? — И залепила ему пощечину. В то же мгновение дом содрогнулся. Чарли упала на Леху, он не удержался, в результате они вновь оказались на полу. Свет мигнул, включился на полную, и лифт неожиданно поехал. Чарли барахталась на Лехе — хотела вскочить, но он крепко ее обхватил.

— Чарли! Чар!.. Чего ты хочешь?

— Поломать Игру! — сказала она отчаянно и чуть не заплакала.

— Ага… Погоди минутку. — Отпустил ее, сел и произнес громко: — Тайм аут!

Лифт остановился и должен был открыться, но вместо этого весь подернулся горизонтальной рябью — как изображение на экране, когда идут помехи. Не стало ни стен, ни пола, ни потолка, Чарли с Лехой словно зависли в сидячем положении, в то время как окружающий их визуальный мир вошел в полосу помех.

—Ты… Выключил Игру?

Чарли старалась выглядеть спокойной — кажется, получалось не очень. Он на мгновение смутился. Качнул головой:

— Я выключил нас. Временно. Обнулил.

— Как обнулил?..

Она растерянно поглядела на свои руки — они были настоящими, видимыми.

— Ну, я это так называю. Взял немного времени вне Игры. Отдельного времени. Понимаешь?..

— Как это «взял»? Откуда?..

— А как ты сейчас меня выдернула? Можешь объяснить?

— Из зеркала…

Он насмешливо присвистнул.

Чарли вспыхнула:

— Я тебя спасла в Зазеркалье от… Вытащила в последний момент! Не веришь? Тогда объясни, как ты здесь оказался?

— Я знаю только, что в неразрешимой ситуации ты можешь призвать Посредника. Это тебе дано по условиям. Мне, как ты понимаешь, тоже кое-что дано. Нам повезло, мы с тобой не пешки, мы ключевые фигуры с такими возможностями, о каких не каждый смеет и мечтать. От нас, уж поверь, в Игре многое зависит. Но чего нам не дано — так это остановить Игру. Ни остановить, ни поломать. Да и зачем?..

— Чтобы вернуть наш мир, — сказала она.

Леха глядел на нее с интересом.

— Ты уверена, что этого хочешь? Или просто соскучилась? Если по родителям — так их все равно уже не вернешь. По спокойной жизни? Утром на занятия, вечером с занятий, болтливые подруги, танцы по выходным. Потом пойдет работа. Пусть даже тебе достанется творческая, все равно рутина, каждый день одно и то же. Улетай жить хоть на альфу Центавра — там все то же самое. Владеть таким оружием, как хлитс, рубиться с мертвецами, получить Ключ Времени и выкинуть его в болото — широкий жест, знай наших! Сидеть за одним столом с отцами вампирской мафии, один из которых — собственноручно выкопавшийся из могилы труп, быть выставленной на продажу за бешеные деньги и самой всех обставить, уйти в Зазеркалье и вернуться оттуда живой, с Посредником в лапах — такое тебе привидится разве что во сне, да и то по большому блату. А наяву… — Он улыбнулся: — Наяву ты и на драконе-то, наверное, ни разу в жизни не прокатишься.

— Откуда ты знаешь о продаже?

— Лядов связался со мной пять минут назад, пока ты громила его заведение. Мол, проникла обманным путем, скрыла факт наличия оружия. Чуть ли не дисквалификации твоей требовал. Но в первую очередь — лишения тебя оружия и передачи его ему, как пострадавшей стороне. — Чарли презрительно скривила губы. Леха продолжил: — Но все было честно. Он даже знал, кто ты есть.

— А кто я есть?

— Ты — Партнер.

— И что это значит?

— Ты уже должна была сама во всем разобраться. Просто тебе достался слабый Игрок.

— А Лядов — сильный Игрок? — Чарли затаила дыхание. Угадала или нет? Леха усмехнулся:

— Лядов не Игрок. Знаешь, в земных играх есть такое понятие — босс. Он — что-то в этом роде. Главный в уровне, которого надо победить или обставить. Что ты и сделала. Скажем, почти сделала.

— А если бы он не знал, кто я, меня бы что, дисквалифицировали?

Леха пожал плечами:

— Это Игра. Причем практически без правил. Существуют только условия и цель, он это знает и сам этим пользуется на полную катушку. Просто он не привык проигрывать. Тем более девчонке. Которая, оказывается, мечтает пустить под откос всю Игру. А сама ни разу в жизни не каталась на драконе.

Чарли досадливо поморщилась: и дались ему эти драконы! Она действительно не собиралась кататься на них ни наяву и ни во сне. Вообще все, что он говорил, было не то и не так, совсем не в этом было дело. Тут Леха сказал неожиданно:

— Ладно, дело не в этом. У нас мало времени. Ты хочешь все вернуть. Так? Поломав Игру. Допустим, тебе это удалось. Тогда-то, по-твоему, оно все и вернется? Гарантируешь? А может быть, пойдет прахом? Ну-ка, скажи, что тебе все равно?.. — Чарли промолчала. — Ты представляешь хоть примерно, чем все это держится? — Она молчала. — Я тоже нет. Но ты не бойся. Нарисованному персонажу не поломать программы.

— Я не нарисована, — сказала она.

Он взял ее за плечи. Крепко. И в этот момент вновь до боли напомнил отца — этим жестом, общим выражением — жестким, почти болезненным от ее непонимания.

— Слушай, Чарли… Чар… К черту Игру. Тебе ее не взять. Хочешь начистоту? Я боюсь за тебя. Знаешь, что значит встать на пути паровоза? Им все равно и даже на руку. Игра станет более азартной. Может быть, затянется. Ты — достаточно сильная фигура, чтобы это обеспечить. Но тебя, тебя же перемелет в клочья!.. Я этого не хочу. Слушай. И не смей возражать. Все будет нормально. Игра закончится, кто-то в ней рано или поздно выиграет. И ты вернешься в свой мир. Все будет по-прежнему, я тебе обещаю. Не исключено даже, что воскреснут твои родители, все может быть. Только будь хорошей девочкой. Просто играй. Хочешь — ляг на дно. Хочешь — оттягивайся за всю масть. Но не пытайся ломать Игру.