Азбука для побежденных

Они что, все спортсмены? Она недоуменно оглянулась. И вот та старушка, с зеленой повязкой на седых волосах, и вот тот четырехлетний мальчик, в синих кедах и красной форме — они тоже? Какое удивительное место. Странное… и почему-то очень позитивное, подумалось ей, ведь им явно нравится бегать, они все выглядят довольными, едва ли не счастливыми.

У подъезда она приметила лавочку, и присела на неё, чтобы немного отдохнуть и успокоиться. Через пару минут к ней подбежала девушка, светловолосая, сероглазая, и присела рядом — у неё развязался шнурок, и девушка сейчас его завязывала.

— Простите, а что происходит? — она, наконец, решилась спросить. — Все такие радостные, и все в спортивной одежде…

— Весенний бег, — пояснила девушка. — Вы, видимо, недавно приехали, вот и не знаете. Это праздник такой. Общая тренировка. Очень здорово, все бегут, куда хотят, и как хотят. Я вот на набережную сейчас, там будут шары запускать воздушные, и салют потом обещали. Хотите со мной?

— Спасибо, но, видимо, в другой раз, — она улыбнулась девушке. — Или попозже. Я устала.

— Отдохнете, и бегите к реке, — девушка встала. — Все в результате придут к реке, рано или поздно. Счастливо вам!

— И вам, — сказала она вслед убегающей девушке.

* * *

Новый чердак, и новый город, вот только в этот раз ей в первый момент показалось, что она попала обратно, к себе, туда, где её ловили те, чёрные. Зима, оттепель, облетевшие деревья, тёмные дома, редкие световые пятна от фонарей, и — снова безлюдье. Ночь, догадалась она. Глухая ночь, поэтому никого и нет.

Однако, оглядевшись, она поняла, что это не он, что место лишь похоже, и не более. А когда она прошла улицу, и вышла на пустую ночную площадь, увидела, что это совершенно другой город, потому что…

Потому что посреди площади стояла огромная, до неба, пирамида, сделанная из потемневшего от времени металла. Кажется, металла, в том, что это действительно металл, она была вовсе даже не уверена.

Город. Огромная площадь. Звездное небо, слабый холодный ветер. И сооружение, которое почему-то манило её, и к которому она направилась, сперва медленно, но всё ускоряя шаг. Подойдя к основанию пирамиды, она положила руку на него, и ощутила с удивлением, что основание это не холодное, как она предполагала, а тёплое, и что материал, из которого оно сделано, лишь внешне напоминает металл, а на ощупь он пружинящий, и едва ли не мягкий. Как же мне войти, подумала она, не понимая, правда, для чего ей вдруг понадобилось куда-то входить. Однако пирамида отозвалась её мысли, и в ту же секунду она очутилась…

* * *

Больше всего это помещение напоминало невероятных размеров зал треугольной формы, одна из граней этого треугольника была словно бы окном, за которым находилось звёздное небо. Она замерла от неожиданности, глядя на эту невероятную картину, и лишь спустя несколько минут обнаружила, что в зале она не одна. Неподалеку от неё расположилась компания — кажется, это были мужчины, то ли четверо, то ли пятеро, они сидели в креслах, и смотрели на звёздное небо. И о чём-то говорили, вот только язык оказался незнакомым, и она не разобрала ни слова.

Я тут лишняя, подумала она, мне надо уйти отсюда, потому что, кажется, я забрела туда, где мне совсем не место. Мне нужно уйти, мне как-то нужно отсюда срочно уйти, потому что я, судя по всему, за кем-то подглядываю, а подглядывать нехорошо, к тому же от мокрых тапочек останутся на этом чистом полу грязные следы, а это уж совсем ни в какие ворота не лезет, это просто свинство с моей стороны, и поэтому…

* * *

Додумать она не успела. Кажется, она моргнула, на долю секунды прикрыв глаза, но когда глаза открылись, она с неимоверным удивлением обнаружила, что стоит вовсе не в треугольном зале, с окном, выходящим в звездное небо, а в степи, пустой, сухой степи, под белесым выцветшим небом, и что вокруг неё ничего нет. И никого нет. Только бескрайняя степь до горизонта, и оглушающая тишина.

— Где я? — голос прозвучал тихо и жалобно. — Как я здесь оказалась?

— А где бы ты хотела оказаться? — спросил голос, звучавший словно бы из ниоткуда, и отовсюду одновременно. Она обернулась, ожидая увидеть говорившего, но рядом никого не было. — Не бойся. Я не причиню тебе вреда.

— Точно? — спросила она с сомнением. — Хотя… сейчас я думаю — какая разница? Вред? Я потерялась, и теперь… я вообще ничего не знаю.

— Совсем-совсем ничего? — с участием спросил голос.

— Ну да, — кивнула она. — Ни кто я, ни как меня зовут, ни почему я оказалась на этом поле… хотя нет, кое-что я помню.

— И что же?

— Они гнались за мной. Чёрные люди. Гнались, чтобы…

— Чтобы тебя убить?

— Чтобы мучить.

— Но почему они гнались за тобой? Просто так? — спросил голос.

— Нет… точно, нет. Просто так они не стали бы этого делать. Видимо, я совершила какой-то проступок, но я не помню, какой, и зачем, — она опустила голову.

— Ты не похожа не человека, который может кому-то сильно навредить, — справедливо заметил голос.

— Да? — она немного удивилась. — Но, кажется, мне это удалось. Иначе бы они не стали гнаться за мной.

— Навредить ты могла разве что словом, но… — голос помедлил. — Но ты не помнишь, что именно ты сделала. Хорошо. А что бы ты хотела?

Она задумалась. Почему-то она вспомнила те ботиночки, которые увидела обувном отделе неведомого пустого магазина, и ей вдруг стало смешно.

— Ботинки? — немного удивился голос, который, видимо, умел читать мысли. — И это всё?

— Нет, — она покачала головой. — Не думаю. Наверное, я бы хотела вспомнить. И понять. Понять что-то очень важное, то, за что со мной так поступили, ведь не просто же так я оказалась здесь, верно?

— Верно, — голос смолк, но потом продолжил. — Вот это действительно верно. А ещё? Чего бы ещё ты хотела?

— Чтобы они меня не нашли, — она подняла голову. — Они… они такие сильные, их так много. А я… я ничего не могу им противопоставить. Они победили меня, и я сбежала.

— Ты считаешь себя побежденной? — с интересом спросил голос.

— Конечно, — кивнула она. — Кем же ещё? Я не помню подробностей, но уверена, что они победили. Ведь меня изгнали из дома, в котором я жила, изгнали из моей же памяти, из моих мыслей, из того, что было мне важно и дорого, из того, что я любила. И сейчас я стою в пустоте, и говорю с пустотой.

— Так что же ты хочешь — на самом деле? — требовательно спросил голос.

— Я хочу, чтобы это всё обрело смысл, — наконец, решилась она. — У этого был какой-то смысл, и я хочу познать этот смысл — снова.

— Только ли этот? — вкрадчиво спросил голос.

— Не знаю, — она покачала головой. — Как же я могу ответить, если даже себя не помню?

— Верно подмечено, — одобрительно заметил голос. — С тобой приятно иметь дело.

— Почему? — удивилась она.

— Может быть, часть своих качеств ты утратила, равно как и свою память. Но то, что делало тебя тобой, ты сохранила.