Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Помолчав, Азеф оказал вяло:

– Вас Плеве сместил?

– Как видите, после двадцатипятилетней службы – улыбка кривая, полная злобы, как будто даже плача, показалась на лице Рачковского.

Азеф глядел искоса.

Рачковский повернулся и, как бы смеясь, сказал:

– А что вы думаете, господин Азеф, о кишиневском деле?

– О каком?

– О погроме. Азеф потемнел.

– Это его рук?

– Кого-с?

– Плеве?

– А то кого же с! – захохотал Рачковский. – Полагает правопорядок устроить путем убийства евреев! Я вам по секрету скажу, – наклонился Рачковский, – разумеется между нами, ведь

отдушину-то господин министр не столько для себя открыл, сколько для наслаждения своего тайного повелителя, Сергея Александровича, чтоб понравиться, так сказать, да не рассчитал, как видите, не учел Запада, а теперь после статьи-то в «Тайме» корреспондента высылает, то да сё, да с Европой не так-то просто, не выходит, да-с. Видит, что переборщил с убийством сорока евреев-то, да не Иисус Христос, мертвых не воскресит, – захохотал Рачковский дребезжаще, не сводя глаз с Азефа.

Азеф выжидал. Хоть это было, кажется то, зачем он приехал.

– А окажите, Евгений Филиппович, – проговорил Рачковский, вставая, – правда, что революционеры подготовляют большие акты?

Азеф смотрел на полупрофиль Рачковокого. Он впился в задышанный змеиный полупрофиль. Хотелось знать, правильны ли ассоциации?

Рачковский быстро повернулся к Азефу, как бы говоря: «что же ты думаешь, что я тебя боюсь, что ли?» Азеф проговорил как бы нехотя.

– Готовят как будто. Не знаю.

– Надеюсь не центральный? – подходя, заметался Рачковский. – Думаю, что мимо вас это не идет?

– Нет, не центральный, – оправляя жилет, мельком скользнув по Рачковскому, сказал Азеф.

– Что ж, министерский?

Сделав вид, что ему не так уж это интересно, Азеф поднялся.

– Готовят, Петр Иванович, акт, но вы теперь лицо неофициальное, я, собственно, не имею права, – улыбнулся вывороченными губами Азеф.

– Хо-хо! куда хватили! – хлопнул его по плечу Рачковский – а вы не бойтесь, дорогой! – вдруг заговорил Рачковский смело, и близко придвигаясь и подчеркивая каждое слово произнес: – И не такие опалы бывали, важно одно, а там и я в опале не буду, да и вы, милый друг, не с олухами работать будете и не за такие гроши рисковать петлей.

И пристально глядя Рачковский проговорил:

– Ведь не хочется в петле-то висеть, а? Азеф понял. Но захохотал.

– Чего же смеетесь? – обидчиво сказал Рачковский.

– Да так, Петр Иваныч.

– Ну да, – протянул Рачковский и, задерживая руку Азефа, опять придвигаясь, проговорил:

– А вы бросьте, батенька, подумайте, не шучу говорю. Надо выходить на дорогу, да, да. Мои связи-то знаете?

Азеф с удивлением почувствовал, что у Рачковского сильная рука. Рачковский крепко сжимал его плавник, говоря «знаете», сдавил почти до боли.

– Попробуем счастья, – бормотнул Азеф. Рачковский мог даже бормотанья не расслышать. Но он говорил, ведя к двери:

– Сегодня же нас покидаете?

– С вечерним.

Выйдя на лестницу, Азеф стал сходить по ней медленно, как всякий человек обремененный тяжелым весом.

17

Савинков был уверен в убийстве. Наружное наблюдение сулило удачу. Слежка выяснила маршрут. Экспансивность Покотилова уравновешивалась хладнокровием Сазонова. Нервность Каляева логикой воли Швейцера. Одетый в безукоризненный фрак, Савинков, торопясь, ехал на маскарад. Лысеющую голову расчесал парикмахер на Невском.

У Эйлерса куплена орхидея. Когда Савинков поднимался озеркаленной, сияющей лестницей меж пестрого газона масок, кружев, блесток, домино, был похож на золотого юношу Петербурга, ничего не знающего в жизни кроме веселья. Был пшютоват, говорил с раздевавшим его лакеем тоном фата.

В зале играли вальс трубачи. Зал блестящ, громаден. Танцевала тысяча народу. Найти среди масок Азефа представлялось невероятным. Савинков перерезал угол зала, красное домино рванулась к нему, взяло за локоть и тихо сказало:

– Я тебя знаю.

Это была полная женщина. Савинков засмеялся, освобождая локоть.

– Милая маска, ошибаешься. Ты меня не знаешь, так же, как я тебя.

– Ну, всё равно, ты милый, пойдем танцевать.

– Скажи, где ты будешь, я подойду после, я занят.

– Чем ты занят?

Три белых клоуна завизжали, осыпая Савинкова и маску ворохом конфетти, обвязывая серпантином. Савинков хохотал, отстраняясь. Маска опиралась о руку Савинкова, прижимаясь к нему. Было ясно, чего хочет красное домино.

Из коридора Савинков увидал: – в черном костюме, по лестнице поднимается Азеф. Азеф шел уверенно, солидно, как хороший коммерсант, не торопящийся с развлечениями маскарада.

– Знаешь, маска, не сердись, иди в зал…

– Нет, ты обманешь.

– Слушай, говорю прямо: иди, ты надоела.

– Негодяй, – прошипела маска, ударяя по руке веером и пошла прочь.

Савинков видел, Азеф поздоровался с стоящим в дверях молодым человеком, в светлом костюме. Человек был лет двадцатипяти, крепок, невысок.

Савинков видел, что Азеф его заметил. Не упуская Азефа и молодого человека из виду, он пошел. В буфете, догнав, он положил руку на плечо Азефа.

– Ааа, – обернулся Иван Николаевич, дружески беря под руку Савинкова – познакомьтесь.

Савинков пожал руку молодому человеку. Тот сказал:

– «Леопольд».

Савинков догадался – Максимилиан Швейцер. В буфете купеческого клуба звенели тарелки, вилки, ножи, ложки, несся хлоп открываемых бутылок. Маски, люди без масок, сидели за столами. Напрасно Азеф с товарищами искал места. Но лакей провел их в зимний сад. Тут под пальмами они были почти что одни. Азеф был сосредоточен. Савинков перекинулся с Швейцером незначащими фразами. Швейцер показался похожим на автомат: уверенный и точный.

– Вы привезли динамит? – проговорил тихо Азеф, обращаясь к Швейцеру.

– Да.

– И приготовили снаряды?

– Да.

– Сколько у вас?

– Восемь. Могу сделать еще три, – сказал Швейцер, затягиваясь папиросой.

– Так, так, – подумав, сказал Азеф.

– А как у тебя наблюдение, Павел Иванович?

– Хорошо. Егор и Иосиф трижды видели карету. Оба извозчика стоят у самого департамента.

– Это опасно, предупреди, чтобы не делали этого.

– Я говорил. Они не замечают никакого наблюдения.

– Всё-таки предупреди. У самого дома стоять не к чему. Это не нужно. А как «поэт»? И как ты предполагаешь, у тебя есть план?

– Да, наружного наблюдения совершенно достаточно. Оно выяснило, что по четвергам Плеве выезжает с Фонтанки к Неве и по Набережной едет к Зимнему. Возвращается той же дорогой. Раз это ясно. Раз снаряды готовы. Люди есть. Так чего же недостает? Плеве будет убит, это арифметика.

Азеф посмотрел на него, сказал.

Поделиться с друзьями: