Азиатка
Шрифт:
Девочка задумчиво уставилась в очаг. Слишком сильно мой авторитет входил в противоречие, с тем что ей внушали с детства.
— Ладно, хватит отдыхать. А то мы и до послезавтра не доберемся. — Косаки мою точку зрения знала давно. И как всегда, моя речь не произвела никакого эффекта. Скорей всего, это и к лучшему.
Следующие этапы дались намного тяжелей. Можно было взять напрокат лошадей, но в чем тогда смысл такого восхождения?
А сейчас мы достигли высоты облаков. Вокруг туман. Одиночки, большие группки неспешно идут вверх, делая остановки на отдых каждые минут 10. Из-за этого мы то обгоняем, то опять оказываемся позади уже примелькавшихся групп. На правах
Ага, и так темп восхождения резко замедлился. Приходилось ступать осторожно. Несколько раз посохи спасали нас от падения. На них прибавилось отметок посещенных станций. И между прочим, отметка стала стоить уже по два баксика. Но идея привести домой сувенир с полным комплектом меток захватила и меня. Продолжаем идти придерживаясь друг друга. Туман позволяет видеть метров на двадцать-тридцать, только иногда сильный ветер приподнимает пелену, точно развешанные на веревках огромные простыни. Крутизна склона понемногу увеличивается. Становилось все тяжелей шагать. Ноги и поясница протестующее ныли, мокрые волосы выбивались из капюшона, а сама одежда норовила впитать в себя все окружающие облака.
Юкки держалась упорно шагая на равнее с нами. Приходилось
У развилки, как водится, указатель: по выжженному на деревянном щите конусу Фудзи вьется белая линия тропы, флажками отмечены станции и расстояния между ними. Дорога сузилась, став цементированной тропой, но все равно еще не чувствуешь себя наедине с дикой природой.
И туман.
— Чувствую себя ёжиком в тумане. — Жалуюсь Косаки.
— Это еще кто? — Кая в это момент придерживала Котенка, давая ей сделать вздох из кислородного баллончика.
— Спустимся вниз, дам посмотреть. Котенок, идти можешь? Или устроим привал? — Вот последнего бы не хотелось. Скоро начнет темнеть. И если верить графику движения, то мы уже отстаем этак на час.
Постепенно «условия задачи» усложнялись: солнце начинало заходить, холодало, а тропа становилась более крутой и каменистой. Появились стальные тросы, натянутые вдоль тропы, за которые можно было держаться при необходимости. Зато вышли из облаков. Необычайное зрелище! Слой облаков был ниже меня. Облачный океан клубился и неспешно струился у наших ног. А освещенные заходящим солнцем склоны горы напоминали марсианский пейзаж.
Но преодолеваем и этот участок.
По сторонам тропы сосны, березы. Под ногами теперь – размолотая тысячами восходителей вулканическая порода, более всего напоминающая угольный шлак. Меж огромными черно-коричневыми и красно-бурыми, похожими на пемзу, глыбами виднеются островки кустов и пожухлой травы. С наслаждением вдыхаем чистый, вкусный воздух: в Токио такого не бывает. Но вот этого замечательного воздуха начинает не хватать – склон все круче, обгонять спокойно шествующих японцев уже не приходится. Ноги сами по себе двигаются в такт перезвону колокольчиков, привязанных к посохам.
Шаг, еще шаг…
— Мисато, подожди. — Голос Косаки пробился сквозь отупение вызванное монотонностью восхождения. — Котенок отстал.
— Котенок! — бредущая в двадцати шагах фигурка на мой отклик никак не отреагировала. Девушка все так же монотонно переставляла ноги, не поднимая опущенной головы.
— Что то не так. — напряженным голосом сказала Кая.
— К ней!
— Котенок! — я подбежал первой, схватив девушку за
плечи и встряхнув.— Да твою мать! — На бледном лице выделялись синие губы. А стеклянные глаза девушки смотрели сквозь меня. От моего встряхивания она не удержалась и стала заваливаться вниз.
Синие губы шевельнулись. Я скорей угадала что она хотела сказать, чем услышала.
— Простите, что подвела…
Удержать падающие тело я смогла, а вот медленно положить вполне. Хреново, руки у нее ледяные.
— Кая, поддержи ей голову. — Вдвоем мы разместили обессиленную подругу в полусидящим положение.
— Так, Котенок сейчас ты сделаешь глоток. — После растирания лица и кислородной терапии ей стало лучше. Так что, на поднесенную к губам фляжку она отреагировала. В это раз эффект от употребления коньяка был меньше. Но губы стали наливаться цветом, а щеки порозовели.
— До ближайшего приюта еще триста метров. — Сверилась с навигатором Кая.
Триста метров… Пустяки по ровной поверхности. Трудней вверх по склону горы. Совсем трудно тащить эти триста метров девушку. Вверх по склону, в начинающихся сумерках. Будучи самому девушкой.
— Мисато… — Котенок попробовала встать.
Мысленно проклянув все на свете, подхватываю ее на руки. Девушка протестующее мотнула головой. Шаг, второй. С каждым шагом руки и ноги наливались свинцовой тяжестью. Даже такого легкого «Котенка» тащить на руках мне оказалось не под силу.
Через полсотни шагов у меня потемнело в глазах от нагрузги.
— Дай ее мне. — Как верная подруга, Косаки пришла на помощь. Отдав Юкки ей на руки, я пыталась отдышаться. Это получилось только после пары затяжек кислорода. Подавив желание забросить пустой баллончик в сгущающуюся тьму, я бросилась догонять подруг. По пути пришлось подхватить все три наших посоха. Будет паршиво добраться до вершины и бездарно посеять их в пути. Чертовы триста метров с отдыхом у нас заняли почти сорок минут…
— Мест у нас… — бросившаяся навстречу нам хозяйка приюта осеклась на полуслове разглядев нашу компанию. Еще бы! Две девушки спотыкаясь на каждом шагу, тащат под руки третью, которая уже и ноги передвигать не может.
— Ничего нам много не надо… — Я нашла в себе силы улыбнуться и сунуть крупную купюру хозяйке. Деньги как обычно творят чудеса. На троих нашлось одно место. Наша одежда была развешена на просушку, а щедрость хозяйки простерлась так далеко, что она нам выделила тепловую пушка.
От потока горячего воздуха Котенок пришла в себя и сейчас не поднимая глаз, согревалась чаем.
— Я вас подвела… — Юкки в очередной раз занялась самобичеванием.
— Ничего страшного. Подруги как раз и предназначены, подставить плечо в трудную минуту. Спи. — я взлохматила и без того слипшиеся и спутанные волосы девушки.
Выделенное нам место представляло собой простой настил в углу комнату. Завернув уставшую подругу в спальный мешок, я плюхнулась рядом. Напоминает пионерский лагерь…. Засыпающим сознанием понимаю, что Косаки легла рядом с Котенком. Ей и Юкки спальные мешки достались, а вот мне только легкое одеяло. Но мы же не изнеженны, как японцы? Проснулась, я от того, что рядом кто-то травил байки, не взирая на шикающих соседей. А вот Глок не взяла зря. А, ну его. Пусть легкий, но тащить его сюда… Через двадцать минут разглядывания потолка сработал будильник зовущий на вершину. Приподнявшись обнаруживаю, что подруги трогательно прижались друг – другу. Маленькая Юкки сопела в шею высокой Кая, прикрытая растрепанными красными прядями. С сожалением потрясла девушек.