Азовская альтернатива : Черный археолог из будущего. Флибустьеры Черного моря. Казак из будущего

«Да что они делают?! Лаврентия Палыча на них нет! Или Феликса Эдмундовича. Чёрт побери, придётся вывешивать плакаты: „Болтун – находка для шпи… подсыла!“ Кстати, можно сейчас и проверить, нет ли рядом посторонних чутких ушек».

Аркадий повертел головой, выглядывая знакомых джур Васюринского. Увидев невдалеке пару юнцов, подозвал их и попросил походить вокруг двора, делая вид, что болтаются без дела, и высмотреть, нет ли рядом каких внимательных слушателей. Дураков Иван никогда при себе не держал, ребята поняли попаданца с полслова и немедля пошли выполнять его поручение. Сам же Аркадий подошёл к Васюринскому, сидевшему рядом с Татариновым и Трясилой. Возникшее недоумение по поводу несоблюдения секретности стоило развеять без задержек.

Расспросы атаманов дали не очень радостную картину. Человека, отвечающего за разведку или контрразведку, не было ни на Сечи, ни у донцов. Но если разведка велась активнейшим образом, с засылкой агентов к врагу, расспросами людей, у него побывавших, не говоря уже о пленниках, то контрразведки не существовало в принципе. Совсем. Вражеских подсылов вылавливали редко и случайно. Хотя те же донцы знали, что из Азова к ним засылают прознатчиков, да и есть казаки, доносящие туда донские новости за деньги.

Пока попаданец пытался осмыслить услышанное, к нему подошли посланные на осмотр окрестностей джуры. Несмотря на любовь молодёжи к громкости, старший из них отчитался полушёпотом:

– Точно вы угадали, пане Аркадий. Есть вокруг двора… сомнительные людишки. Рядом с воротами стоят два татарина. Стоят вроде бы спиной к тыну, но между собой почти не переговариваются. Разрази меня бог, если не подслушивают! А немного дальше сидит, привалившись к тыну, казак, будто бы пьяный, дремлет, но мы заметили, что и он прислушивается к разговорам во дворе.

– Спасибо, хлопцы. Важное дело сделали. Пока идите, посидите около хаты, а мы с атаманами ваше известие обговорим.

Проводив взглядом отходивших ребят, попаданец обернулся к несколько растерянным атаманам и внятным шёпотом обратился к ним:

– Ну, братцы атаманы, удивляюсь, как тут вас всех из хат не выкрали и султану в подарок не отвезли? Вражьи подсылы среди белого дня атаманские разговоры слушают и даже не очень-то таятся. Ясное дело, чего таиться от дураков, они, по дурости, все равно ничего не поймут.

У Татаринова блеснули глаза, но возразить ему Аркадий не дал.

– Обидно такое слышать?

Высокая температура и отвратительное состояние сделали его куда более смелым, чем он обычно бывал. И, пожалуй, чем стоило быть. С главой казаков всего Дона лучше было разговаривать несколько уважительнее. Однако из-за всех произошедших с ним событий у попаданца заметно перекосило крышу. Хорошо, не сорвало совсем, а, если выражаться автомобильными терминами, на газ или тормоза он жал не всегда вовремя.

– Если обиделся – (они успели перейти на «ты», на Дону выкали редко), – то напрасно. В войнах умение разведывать чужие замыслы, прознавать их слабости и хранить свои дела от врагов – великое дело. С разведыванием у вас здесь вроде не так уж плохо, но с охраной своих… – Аркадий махнул рукой, не находя слов.

– А ты знаешь, как надо хранить эти тайны? – также перешёл на громкий шёпот Татаринов.

«Называется: приплыли. И что отвечать грозному атаману? Что сам к подобным вещам никакого отношения не имел, зато прочитал много шпионских романов и посмотрел бог знает сколько фильмов на эту тематику? Дьявольщина, а ведь придётся организовывать службу „Кровавой гэбни“ и обучать казаков разным вычитанным хитростям. Здесь не додумались ещё до многих милых сердцу каждого контрразведчика игр. Слава богу, мамочка, настоящая интеллигентка, никогда не узнает об участии своего непутёвого сыночка в таком сомнительном, с точки зрения морали, мероприятии».

– Не могу сказать, что знаю все хитрости, но кое-что ведаю. Вот, в пример, смогут ли твои казаки потихоньку, чтоб никто сторонний не заметил, схватить тех татар и казака да притащить их к нам в хату?

– Схватить и притащить? Ясное дело – смогут. А зачем тайно-то? Их можно прям сейчас схватить и попытать. Небось всё на дыбе расскажут, есть у нас искусники вести такие разговоры, мёртвого разговорят.

– Что подобные мастера у вас есть, я не сомневаюсь. Только вот мёртвых может расспрашивать разве что связавшийся с нечистой силой колдун, с такими предпочитаю дел не иметь. Оглянуться не успеешь, как сам в ад попадёшь.

– Ну… про мёртвого… это я так… для… чтоб понятней было. Но умельцы выпытывать у нас знатные. Кого хошь из живых правду выложить примучают.

– Время теряем. Ты уж мне поверь, что этих слушателей надо взять тихо, незаметно для других. И обязательно целыми и невредимыми. Я потом расскажу почему. А ты пока подумай, кого из опытных казаков можно приставить к разведке и… – слово контрразведка показалось попаданцу явно неподходящим, а найти быстро ему замену он не смог, поэтому, после заминки, продолжил: – И противодействию вражеской разведке. Люди эти должны быть умными, заслуженными, работы тяжёлой не боящимися. Знаю, когда казаки не могут ходить в походы, многие из них идут в монастырь, грехи замаливать. Вот бы парочку таких уговорить. Защита родной земли от вражьих подсылов – богоугодное дело, думается, Господь за такое не один грех с души спишет.

Аркадий почувствовал, что его занесло. Вряд ли в небесной канцелярии будут грехи списывать за муки, причиняемые другим людям. Однако Татаринов отнёсся к его словам вполне серьёзно. Кивнув, он недолго подумал и с предложением попаданца согласился.

– Добре. Сей же час пошлю ловких казаков взять вражьих подсылов без шума.

Первая операция по обезвреживанию вражеских агентов завертелась, знаменуя собой рождение у казаков контрразведки. Аркадий усиленно отгонял от себя мысли, что заподозренные джурами люди могут оказаться совершенно невиновными. Ведь в любом случае им предстояло узнать все «прелести» допроса с пристрастием, так порицаемые либерастическими СМИ. При этом записных правозащитников ни в малейшей степени не смущало то, что бандиты, которых они пытались спасти от неприятных ощущений, сами творили жуткие преступления. Подразумевалось, что им – можно, а против них – упаси господь! Правда, ведь пытки применяли и менты, добиваясь от невиновных людей признаний в не совершённых ими преступлениях… Оставалось положиться на волю того, в чьём существовании ещё несколько дней назад Аркадий сильно сомневался. Лишний раз убедился, что, не замазавшись по самые уши, историю не изменить.

К честной компании подтянулось ещё несколько атаманов. Возникший вдруг вопрос о необходимости создания чего-то нового их всех заинтересовал. Сразу возникла оппозиция: «С дедов-прадедов ничего такого у нас не было, значит, и нам оно не нужно!»

Быстро вспотев, то ли от повышения температуры, то ли от попыток объяснить серьёзные вещи простыми словами, Аркадий, судорожно подыскивая подходящие термины, рассказывал о необходимости введения контрразведки у казаков. Трудности начались уже с названия. Ни о каких «контр» присутствующие слыхом не слыхивали. «Тайный сыск» чуть ли не у половины вызвал отрицательные эмоции. Возможно, потому, что их самих активно разыскивали, некоторых – сразу в нескольких странах. Выражение: «С Дону выдачи нет!» появилось не случайно и не только из-за сбежавших от своих помещиков крестьян. Так что после достигнутого согласия о необходимости отлова вражеских подсылов начали филологический диспут, не без труда выйдя из него минут через тридцать-сорок.

Суть новой службы все уловили легко, с вражескими подсылами приходилось иметь дело не раз. Но уверения попаданца, что возглавлять запорожскую «Безпеку» и донской «Тайный приказ» должны люди, не сменяемые каждый год, а то и чаще, вызвали у атаманов недоверие. Если смена всей верхушки у казаков проходит обычно без осложнений, то почему должно быть иначе в этом случае?

«Ежегодные перевыборы, по-моему, и в других местах – перебор. А уж смена власти во время военной кампании… Но даже заикаться сейчас об этом – глупость несусветная. Будем проводить реформы по мере созревания к ним широких казачьих масс. Пока же удовлетворимся тем, чего добились».