Азраиль. Спустись с Небес! Том 1

Потому оставалось лишь становиться сильнее.

Я медленно выдохнул, вспоминая свои планы на Второе небо.

Что ж. План у меня сейчас простой. Восстановить Небесную Ауру путём возвращения камня, подготовить тело к её восприятию и... использовать свою силу для создания Восьмого Неба, которое я проецировал в голове последнюю сотню лет, сидя в заточении.

И чем быстрее я начну его создание, тем меньше шансов оставлю Богам...

Ведь... что есть Высший Бог?

Нет, это не тот, кто сильнее всех. Точнее, не только...

Существо, что создаёт свою реальность, влияет на ход истории и бережёт своё Небо от катаклизмов — вот что есть истинный Бог. Не даром люди на Земле называют Богов Всевышними.

Это название не лишено смысла.

К примеру, Первое небо Аида — мир, в который уходят лишь умершие грешники. Попасть туда могут лишь мёртвые, а выбраться оттуда — никто. После «исправительных работ» существа не оживают, не получают возможностей вернуться на своё Небо, а лишь попадают в менее мучительные условия.

Да, возможно, понятия у демонов субъективные, а ошибки с расчётами и счётчиком «грехов» случаются сплошь и рядом. Небо Аида не является одним из самых развитых.

Но тем не менее в глазах его обитателей это делает Аида Всевышним.

Другой пример: Четвёртое небо Геральды-Воительницы. Тхалиссия. Небо, на котором сильнейшие существа со всех Небес и планет сражаются друг с другом с целью обрести шанс побывать на Седьмом небе — прикоснуться к Божеству.

Какими бы сильными существа ни были, Геральда остаётся Всевышней. Сильнейшей среди сильнейших.

Так к чему я веду?

Так было раньше, до того, как я стал равен Богам по силе. Сейчас Высшие Боги кажутся избалованными донельзя ублюдками, что используют Небеса по своим прихотям.

Создал свой мир — будь добр считаться Всевышним, нести ответственность за миллиарды живых существ и защищать его от любых врагов. Работай, не покладая рук, чтобы мир, который ты создал, был идеальным. Каждая природная катастрофа, ухудшение климата, преступность и прочее — признак того, что Боги не справляются со своей задачей.

Но о чём на самом деле думают ваши Боги вместо того, чтобы беречь свои миры?

О личной беспрекословной власти.

Когда возникла малейшая угроза их власти, они решили убить моих детей — избавиться от проблемы самым простым способом.

Ведь что будет с Богом, когда обычное существо станет смешивать свою кровь с ему подобными? Очевидно, ему придётся больше работать. Он более не станет таким исключительными, как раньше.

Потому, очевидно, проще избавиться от полукровных Богов, чем думать над тем, как сделать своё Небо приспособленным и для них.

...и они избавились. И они поплатятся за каждую каплю крови, пролитую моими детьми.

Я могу долго рассказывать о том, как вышел на бой против семи Богов. Как уничтожило планету наше долгое сражение. Но... есть ли в этом толк? Хоть я и был равен по силе Богу, устоять против семи таких, да ещё и на чужом Небе, было... я проиграл им.

Однако война не закончена. Закон запрета на смешивание крови я собираюсь исправить.

Я обязан воссоздать Восьмое небо. Небо, в котором не будет грани между Богами и их рабами. Небо, в котором будут жить все расы без исключений. Небо, в котором Боги смогут проводить время с обычными существами, а обычные существа — с Богами.

В конце концов, Небо, в котором такие, как Нейла и Феликс не будут прятаться от смерти только потому, что их отец обычный человек, а мать — низшая Богиня.

Смешивать кровь Бога с обычным смертным нельзя? Идите к чёрту все, кто следует этому грёбаному правилу. Можно. Хаоса не возникнет, если не будет жажды убивать. Никакой жестокости, только покой и комфорт.

...но, если честно, я до последнего не верил в своё возвращение. Не мог предугадать, в какой именно период прошлой жизни попаду; и даже не исключал своей смерти

— Брат! — крик Лизы с другой комнаты донёсся отчётливо — так, будто она стояла совсем рядом. — Я приготовила тебе завтрак!

Долго нежиться на избитом временем матрасе не пришлось. Бросив короткий взгляд в потрескавшееся окно, я спустился по скрипящей лесенке и сразу направился к раковине. Не сказать, что я был чистюлей до мозга костей, вот только мыться на Седьмом Небе мне никто не позволял.

Глядя на себя в грязное зеркало, я вспоминал времена бесконечных сражений все отчётливее. Сколько лет прошло с того момента, как мне исполнилось семнадцать? Триста? Четыреста?

— Угадай, что у нас на завтрак, — Лиза суетилась за моей спиной так, словно чувствовала сильное облечение. — Ну, Эраст, не молчи... даю три попытки.

Лиза... как и всегда оставалась оптимистом. Что бы с ней не делал отец; как бы похабно не обращался с ней «я» в прошлом. Она продолжала улыбаться через боль; продолжала готовить, оказывать поддержку и придавать этому дому уют.

Когда я садился за стол аккурат перед пустой тарелкой, взгляд мой привлёк покрытый рубцами шрам на спине Лизы, выглядывающий из-под изношенной белой майки. Тельдор любил оставлять на ней следы после всякого раза, когда сестра пыталась перечить... и этот был особенно болезненным.

— Не трогай, — холодно бросила Лиза, только лишь я потянулся рукой к рубцам. — Пожалуйста.

— Я хочу помо...

Лиза дёрнулась, разворачиваясь и хватая чугунную ложку.

— Пожалуйста, не нужно меня трогать.

Я отвёл взгляд и убрал руку, подметив про себя, как сильно в ней пульсирует боль от одной лишь попытки думать о Тельдоре. Да и обо мне, впрочем. Сейчас она только строила из себя ту, что искренне рада видеть меня. На деле же... она боялась.

Долго дожидаться подтверждения этой мысли мне не пришлось. Покинув кухню на пару минут, Лиза вернулась в накинутом на плечи халате, а затем окинула меня чуть робким взглядом.

— Прости, я... — она вновь подошла к плите. — Так ты будешь угадывать, что я нам приготовила?

Она ослабила пламя под сковородой и приоткрыла крышку.

— Там картофель, — тихим тоном отметил я, учуяв знакомый запах жаренной картошки.

— Верно, — она накрыла на стол и присела напротив. — Правда, картошка не самая молодая, но... почти как в ресторане.

Я, улыбнувшись, кивнул в ответ. Как в ресторане... особенно после яств, которыми меня кормил Баронк.

Правда, было одно небольшое различие; в ресторанах — как же давно я там не был — под тихую музыку я не ощущал того напряжения, которое чувствовал сейчас, сидя перед Лизой. После случившегося девочка прикладывала много усилий, чтобы не уйти в себя, но... глаза её выдавали.