Азы волшебства. Принципы магического взаимодействия с миром

Необычным элементом дефиксионов, особенно характерным для поздних образцов, является добавление особых знаков – сигилов. Эти сигилы не обладают общепринятым значением, хотя и демонстрируют некоторое сходство с символами, которые использовались древними астрологами для обозначения неподвижных звезд. Кроме того, многие из них похожи на буквы магических алфавитов, описанных Френсисом Барретом и другими [83] . Это линейные изображения различных конфигураций с кружочками на концах линий. Иногда они имеют идеографическую природу – например, изображение человека с булавками или стрелами, прокалывающими его конечности. Возможно, идеографические сигилы должны были обладать иконическим, или симпатическим, эффектом: изображая то, что желаем получить, мы обретаем над этим власть.

83

Barrett, Francis. The Magus: A Complete System of Occult Philosophy. York Beach, ME: Samuel Weiser, 2000. Опираясь в основном на тексты Агриппы, Баррет собрал несколько магических алфавитов, которые использовались в XIX веке, а также ряд геомантических и алхимических символов, обладающих определенным сходством с более древними знаками. – Примеч. авт.

Другая разновидность знаков на дефиксионах – не иконические, абстрактные. Они также не имеют общепринятого значения, то есть мы не можем сказать, что имел в виду человек, их нарисовавший. Хотя некоторые знаки повторяются от таблички к табличке, в целом они настолько просты, что сам факт повторения может и не указывать на какую-то устоявшуюся традицию. С другой стороны, у нас есть работы некоторых магов, в которых присутствуют такие знаки, используемые для определенных заклинаний. И то, с какой тщательностью записаны знаки и с какой серьезностью они рекомендуются, красноречиво свидетельствует об их важности. Возможно, такие знаки маги получали от духов-покровителей или богов в сновидениях или при помощи тех или иных методов гадания. Также не исключено, что они представляли собой попытку приблизиться к божественному или потустороннему языку. Логика была примерна такая: то, что не может быть понято человеком, возможно, окажется понятным для ангела или духа. Другие теории основаны на более циничной идее: знаки окружают того, кто их использует, мистической, таинственной аурой. В этом случае знаки выполняли экономическую функцию, делая продукт (дефиксион) более «магическим» и могущественным с точки зрения покупателей. Но, хотя этот вариант может показаться весьма убедительным тем, кто ищет экономическое обоснование человеческому поведению, он не объясняет того факта, что некоторые дефиксионы изготавливались не профессиональными магами, а обычными людьми для собственных нужд. Вероятнее всего, знаки использовались, поскольку символизировали нечто такое – обыденное или оккультное, – что невозможно было передать простыми словами.

Сигилы были и остаются карманными ножичками магической практики. Например, в средневековой магии каждому духу присваивалась печать, которая и использовалась для вызова этого духа и управления им. Такие печати передавались от мага к магу в письмах или в книгах, именуемых гримуарами. В более позднюю эпоху, в начале ХХ века, маг Остин Спэр создавал свои собственные сигилы для индивидуальных нужд. Он составлял сигил для решения конкретной задачи, а потом уничтожал. Практика создания одноразовых сигилов для определенных целей была возобновлена в сообществе хаотической магии и в последние годы распространилась почти во всех магических школах. Механизм прост: вы комбинируете буквы, слова или предложения, составляя из них единый знак. Преимущество этого метода состоит в том, что целое предложение можно выразить в одном графическом образе, не имеющем сходства с первоначальным выражением желания. Некоторые теоретики [84] считают, что данная практика позволяет выйти за рамки рационального сознания, мешающего осуществлению магии. Другие [85] полагают, что с подсознанием, из которого и исходит магия, более эффективно работать при помощи символов, а не вербальных конструкций. К сожалению, эта теория игнорирует тот факт, что вербальные конструкции, по сути, тоже являются символами. Однако в ее пользу свидетельствует тот факт, что информационное содержание сигила объемнее, чем содержание соответствующей ему фразы, а посему он способен быть более эффективным передатчиком информации подсознанию.

84

Frater U.·. D.·. Practical Sigil Magic: Creating Personal Symbols for Success. St. Paul, MN: Llewellyn, 1990.

85

Fries, Jan. Visual Magick: A Manual of Freestyle Shamanism. Oxford, UK: Mandrake, 1992.

Представление о том, что сигил содержит больше информации, чем предложение, требует некоторых пояснений. В сигиле так много информации, что другой человек не в состоянии его расшифровать. Даже его создатель может не знать, что сигил означает, а чего не означает на сознательном уровне. Многие пользователи сигилов рекомендуют забывать их предназначение после использования. Это звучит парадоксально, но именно перегруженность информацией делает сигил бессмысленным, однако смысл и информация – это не одно и то же. Дощечки ронго-ронго с острова Пасхи бессмысленны, поскольку никто из ныне живущих не может понять зашифрованной на них информации. Однако они по-прежнему содержат эту информацию, и мы даже имеем возможность теоретически измерить ее количество, проанализировав частоту встречаемости определенных символов (хотя из-за маленького размера образцов шрифта ронго-ронго результаты будут во многом гипотетическими). Точно такими же бессмысленными были и египетские иероглифы, пока их не расшифровали, хотя это не мешало им хранить свою первоначальную информацию. Слишком малый объем информации в системе делает ее бессмысленной – возьмем, например, слово the [86] само по себе, без контекста. С другой стороны, слишком большой объем информации в системе мы обычно воспринимаем как результат случайного сочетания знаков – как, например, в последовательности букв uytoyhugbv, полученной при ударе ладони по клавиатуре. Сигил содержит настолько много информации, что он не может быть декодирован обратно в нечто доступное для осмысления рациональным сознанием. Тем не менее информация в системе остается, поскольку в процессе создания сигила она сохраняется, хотя при этом становится неясным обычное значение. Таким образом, включение данных символов в текст повышает его информационную насыщенность.

86

Определенный артикль, служебная часть речи в английском языке. – Примеч. пер.

Использование магических писем или дефиксионов, казалось, должно было бы сойти на нет после возвышения христианства. Однако и в средние века такого рода письма свободно продавались; впрочем, они были предназначены не для проклятий, а для защиты. В них часто содержались инвокации магических персонажей (святых, ангелов и Девы Марии) и ссылки на религиозные авторитеты. Многие такие письма были украшены символами различных святых, их изображениями, а в протестантской традиции – знаком креста или монограммой имени Христа (то есть сигилом!). Американская книга «Пау-Вау, или Давно потерянный друг» – это гримуар, колдовской справочник американской народной магической традиции гексенкрафт, в которой смешаны протестантские (как правило, лютеранские) магические практики и традиции коренных американцев. Книга заканчивается утверждением: «Кто бы ни носил эту книгу с собой, будет защищен от всех врагов, видимых и невидимых; и кто бы ни носил ее, не умрет без причастия, не утонет в воде, не сгорит в огне, и не будет возведено на него несправедливых наговоров. Да поможет мне Бог» [87] . Инвокация запечатана тремя крестами, причем это равносторонние, или солярные, кресты, а не более распространенное распятие. Большинство защитных писем и благословений умещались на одной странице, и владелец носил ее с собой или вывешивал в своем доме. Включение такого благословения в книгу гарантировало ей успех, поскольку она становилась не только полезным руководством, но и самостоятельным талисманом.

87

Hoffman, John George. Pow-Wows; or, Long Lost Friend. 1820. Опубликовано в Сети по адресу: http://www.sacred-texts.com/ame/pow/index.htm.

Письмо в современной магии

Позднее практика использования магических писем возобновилась в движении «Новое мышление» (New Thought), которое послужило прообразом нью эйдж. Это движение провозглашало важность позитивного мышления и визуализации. После публикации в 1976 году маленькой брошюры «Это работает» многие люди начали применять дефиксионы, не понимая их смысла [88] . В этой работе не утверждалось, что процесс записи желаний с целью их выполнения является магическим. Однако в ней излагался ряд других основополагающих магических принципов: человек должен подробно записать (сформулировать) свое желание, часто думать о нем так, как если бы оно уже исполнилось (приглушить жажду результата), и не рассказывать о нем до тех пор, пока оно не исполнится (поддерживать магическую добродетель молчания и не допускать вторжения чужих сомнений). Более поздняя книга «Запишите, осуществите: знать свои желания – значит осуществить их!» предлагает более свободный подход – по сути, ее главный тезис сформулирован в названии [89] . Традиции использования знаков, сигилов, «магических имен» и помещения дефиксиона в колодец в данной работе не рассматриваются.

88

Jarrett, R. H. It Works. Camarillo, CA: DeVorss & Company, 1976.

89

Klauser, Henriette Anne. Write It Down, Make It Happen: Knowing What You Want – And Getting It! New York: Fireside, 2000.

Насколько мне известно, в настоящее время есть маги-практики, которые добиваются успеха, просто записывая и сжигая формулировки своих желаний. В «Храме психической юности» (Thee Temple of Psychick Youth, TOPY), ныне почти прекратившем свое существование (хотя такая анархическая группа вряд ли может полностью исчезнуть), бытовала следующая практика: желание записывалось в лаконичной форме, запись смазывалась слюной, кровью и спермой (или вагинальной жидкостью) и отправлялась в штаб «ордена». Это хрестоматийный вариант дефиксиона, и он заставляет меня задуматься о том, не изучал ли Джинезис Пи-Орридж, основатель «Храма», классическую магию. В отличие от модели, предложенной в книге «Это работает», здесь используются знаки и сигилы, жертвоприношение или ритуальное действие, посылание-передача самого сигила. Человек мог считать себя полноценным членом TOPY после создания двадцати трех «сигилов», или дефиксионов.

Практики, описанные в книге «Это работает» и других текстах «Нового мышления», положили начало практике позитивных аффирмаций. Аффирмации – это короткие утверждения, которые записывались и повторялись снова и снова. Интерпретировались они либо в обыденном ключе, чтобы придать человеку уверенности при преодолении трудностей, либо в магическом, чтобы вызвать непосредственное изменение во Вселенной. Большинство магов как минимум экспериментировали с подобными аффирмациями и сочли их недостаточно эффективными. Однако аффирмации до сих пор популярны – следовательно, для некоторых людей они работают. Тем не менее им не хватает качеств классических дефиксионов, и эта нехватка может быть причиной ограниченности их действия.

Традиции и инновации

Вряд ли дефиксионы в ближайшее время утратят свою актуальность. Более того, я думаю, что сфера магического письма – это широкое поле для экспериментов. Исторические записи полезны для изучения суждений, которые наши предки высказывали о магии, но важно не впадать в рабскую зависимость от прошлого. Так, применение свинца как материала для написания дефиксионов в Древней Греции объяснялось тем, что он был доступен и на нем легко было наносить знаки. Только в относительно поздних дефиксионах физические и магические свойства свинца использовались по симпатическому принципу: например, просили богов сделать человека, названного в записи на свинцовой табличке, таким же тяжелым и холодным, как свинец. Первые создатели дефиксионов, вероятно, воспринимали свинец примерно так, как мы воспринимаем пергаментную или бескислотную бумагу – как неплохо сохраняющийся, в каком-то смысле особый, но не очень уж необычный материал для письма. Так что для нас, живущих в ХХI веке, использовать свинец для письма – значит серьезно опережать предков, а не следовать им. Для нас пергаментная и тряпичная бумага – гораздо более уместный выбор, если мы хотим придерживаться соответствующего символического значения материалов. Конечно, мы можем вообще отказаться от этого значения и по той или иной причине осознанно игнорировать древнюю практику.

Например, в древней практике дефиксионов буквы наносились на свинец стилосом, инструментом, состоящим из острия и рукоятки. Этот инструмент для письма не считался в то время диковинкой. Возможно, он не был настолько распространен, как в наше время шариковая ручка или карандаш, но являлся вполне доступным для людей со скромными средствами. Буквы вырезали на материале, используемом для письма (свинце). Мы же почти всегда пишем так, что буквы выступают над поверхностью, то есть кладем вещество для письма поверх материала, на котором пишем (в большинстве случаев это чернильные или графитовые частицы на бумаге). И хотя «выступающее» письмо было известно в Древней Греции и в Древнем Риме, принцип вырезания там являлся все же более распространенным.

Смысл этого исторического отступления в том, чтобы читатель понял: когда мы сидим с ручкой, бумагой и чернилами, у нас есть три предмета, а у древнего грека или римлянина их было только два: стилос и свинцовая табличка. Так что, если мы захотим придать своему действию максимальную символическую значимость (это вообще хорошая магическая практика), нам придется устранить чернила. Неизвестно, что в данном случае использовали древние маги – если они вообще что-то использовали. Поэтому я не собираюсь отстаивать определенный набор символических ассоциаций как лучший из всех. Но в собственной практике я пользуюсь специальной ручкой (с металлическим пером, ее подарил мне друг) и воспринимаю ее как axis mundi, центр мира и точку входа во все возможные миры. К бумаге я отношусь как к поверхности самого сознания, к субстанции, на которой пишется Вселенная – а я своим действием собираюсь редактировать или дополнять ее. Наконец, я смотрю на чернила как на жидкость из глубин моего подсознания, черную, но пронизанную светом разума. Так что я наношу субстанцию своего подсознания на поверхность вселенского сознания при помощи оси мира, являющей собой вход во все возможные миры. Другим практикам могут казаться более эстетичными и привлекательными иные символические системы. Я не рассчитываю, что кто-то будет следовать моей эзотерической и довольно сложной космологии, если она не покажется ему привлекательной.