Б-11

Лишь очутившись под защитой камня, команда слегка перевела дух – и сразу увидела свет, льющийся из глубины подкаменной пещеры.

– Нам туда, – сказал Феликс, включив фонарь. В свете фонаря сразу блеснуло несколько отражателей, вероятно, оставленных Максом сотоварищи. Ориентируясь на этот блеск, команда двинулась вперед. Свет становился сильнее, вскоре можно было двигаться, не высвечивая дорогу фонарем. Ире все казалось жутким – завывания ветра отдавались гулким эхом со всех сторон, и со всех сторон группу людей с поклажей окружали глубокие колеблющиеся тени.

Наконец, впереди появился обрыв, а рядом с ним – уходящая вниз металлическая лестница.

– Осторожно, – предупредил Феликс, – лестница, кажется, надёжная, но кто ее знает? Она здесь три десятка лет простояла, так что спускаемся по одному. Внизу вас уже ждут. Девушки идут первыми.

Первой пошла Даша, следом за ней – Таня, потом Женя. Ира спускалась последней из девушек, осторожно держась за металлические перила – она с детства не любила лестницы, а такие – крутые и хлипкие на вид – и подавно. Она бы закрыла глаза, но боялась споткнуться и упасть. Лестница имела три или четыре пролета (Ира так и не поняла, сколько именно). В какой-то момент девушке показалось, что она совершенно одна в этой жуткой пещере, и спускается прямо в недра ада. В памяти всплыло лицо Даши, глаза которой закатились так, что радужки совсем не стало видно, и глухой голос сестры ее жениха: «где их червь не умирает, и огонь не угасает…»

– Эй, Ира, осторожно! – задумавшись, Ира едва не споткнулась, когда ступеньки закончились, но ее вовремя подхватил Макс. Только сейчас девушка осторожно огляделась по сторонам. Она увидела сначала край огромной, как ей показалось, пропасти – несмотря на то, что площадка была ярко освещена, противоположного «берега» этого провала видно не было, а сам он казался озером, наполненным странной, колеблющейся тьмой. Потом Ира увидела двухэтажное здание вроде тех, что возводят на полярных станциях – длинное бело-синее, с покатой крышей. Окна здания светились мягким, теплым электрическим светом.

– Промежуточная база, – сказал Македонский, стоявший у входа в здание. – Приятный бонус, я не был уверен, что она сохранилась. Кто-нибудь мог набрести на нее случайно – а в тундре если у имущества нет хозяина, то оно твое. Эх… раньше зимовья годами стояли, люди в них приходили, иногда приползали без сил… скольким они жизнь спасли! А теперь народ такой пошел, что ложку алюминиевую не оставить – сопрут.

– Тем не менее, здесь все на месте, – сказал Макс. – Лафа полнейшая – топлива полные цистерны, пресной воды целый бассейн, генератор работает, есть свет, есть отопление, есть даже горячая вода в душе.

– Неплохо разжились, – из здания вышел Макарыч, – даже курево нашлось, как раз то, что я люблю. О, Ира, и ты здесь! Идем, отведу тебя к остальным.

Ира была как в тумане – почти ничего не соображала. Страх немного отступил, но не исчез; он, как зверь, отошел в тень и затаился там. Девушка быстро кивнула, и пошла вслед за Макарычем.

Внутри здание казалось небольшим. Середину его занимал длинный проем под самую крышу, справа и слева были лестницы, ведущие наверх. По сторонам этого «приемного зала» располагались комнаты, а в торце – большая кухня, отделенная от зала полустенком вроде стойки. На кухне уже хозяйничали Таня и Женька. Даши с ними не было, но она объявилась почти сразу – на балконе, опоясывающем «парадный зал»:

– Ир, поднимайся ко мне. Покажу, куда нас поселили.

Ира машинально поднялась по ступенькам, и Даша провела ее в комнату, где стояли две кровати, шкаф и письменный стол.

– Здесь есть душ, – сообщила Даша, указав на дверь слева, за которой, действительно, шумела вода. – И напор, вроде, ничего, но воду я спускаю – в трубах ржавчина, надо, чтобы она сошла. А вообще, странно – тридцать лет база была заброшена, а все работает, словно ее специально для нас построили.

– Странно, – согласилась Ира, бросая свой баул на одну из кроватей (на другой уже лежали вещи Даши) – Даш… а что это было?

– Ты о чем? – удивилась Даша.

– Ну, в контейнере, – пояснила Ира. – Ты что, попугать меня хотела?

– Ир, ты про что? – не понимала Даша.

– У тебя глаза закатились, – сказала Ира, – и ты говорила что-то странное… из Библии, что ли…

– Не понимаю… – Даша задумчиво поморщилась. – Ир, если это шутка… я, конечно, еще с утра чувствовала себя паршиво – метеочувствительность, да еще и, хм… не важно. Но чтобы глаза закатывать и Библию цитировать…

– Я это видела, – серьезно сказала Ира. – И если ты меня прикалываешь, то это ни разу не смешно! Конечно, вы все считаете меня за дурочку, с моими увлечениями эзотерикой. Думаешь, я не понимаю, что девяносто процентов этого – сказки пионеров у костра? Но, опираясь на эти «сказки», Шлиман нашел Трою, и….

Даша приблизилась к Ире, и, неожиданно, обняла ее:

– Ирочка, ну что ты? Никто тебя дурочкой не считает. У каждого человека – свои увлечения. Копни глубже – и выяснится, что, например, Волосатый верит в то, что рост волос вызывает старение, а Макарыч в юности искал гномьи клады. А наш грозный Александр Филиппович руководил советским аналогом «Синей книги». Просто они об этом молчат.

– То есть, ты считаешь, что я тоже… – начала, было, Ирочка, но Даша ее перебила:

– …и зря. Все это делает жизнь интереснее. Знаешь, я бы хотела, чтобы ты нашла свою Биармию. И всем доказала, что это они – смешные и глупые зануды.

– Ты, и правда, этого хочешь? – удивилась Ира. Даша кивнула:

– Я сестра Мишки. А он тебя очень любит. Понимаешь, нельзя любить человека, и не воспринимать его всерьез. Так что уже двое на твоей стороне. Думаешь, это мало?

Ира не ответила, но отрицательно покачала головой. А потом, неожиданно, спросила:

– А у тебя есть безумная мечта?

Для Иры ответ Даши на этот вопрос был важен. Говорить можно что угодно, мы часто прячем за красивыми словами вовсе некрасивые чувства. Но если Даша сама верит в то, что сейчас сказала Ире, то…

Даша посмотрела на нее серьезным взглядом:

– Да. Я бы хотела, чтобы мои скульптуры умели оживать… и оживлять. Знаешь, иногда, когда я делаю посмертные бюсты молодых, красивых, которым бы еще жить и жить – мне хочется… не знаю, как это сказать… мне хочется вдохнуть в них жизнь снова. Как кукла вуду, только наоборот. Наверно, это кажется совсем безумным, да?

– Не мне, – ответила Ира. – И… Даша, прости меня.

– За что? – удивилась Даша.

– За мои слова, – ответила Ира. – За то, что плохо о тебе думала.

– Да брось ты, – улыбнулась ей Даша. – Мало ли, кто что когда сказал или подумал? Это не важно, важно то, что здесь и сейчас. Хочешь в душ первой, или…?

– Конечно! – обрадовалась Ира. – Сейчас, только полотенца найду, и все остальное.

Даша вздохнула:

– Пока ты этим занимаешься, я как раз успею ополоснуться. Так что будешь второй. Ничего, я постараюсь быстро. Девочкам вон пяти минут на это хватило, это мы с тобой копаемся.

И, подхватив с кровати заранее вынутые банные принадлежности, завернутые в полотенце, Даша упорхнула в комнатку, откуда доносился умиротворяющий шум воды.