Баба Яга не против драконов!
Шрифт:
– А куда ж мы без них. Сундук открой!
Сверху на каких-то вещах лежало два конверта. Варя взяла оба, и кот подвал её наверх. Чтоб значит, с удобствами ознакомилась с содержимым.
– Меня кстати Вальсик зовут. Официально Вальс. С фамилией Венский.
– Почему Вальс? – находясь в почти пограничном состоянии, спросила Варя, – а я тебя только в шляпе слышать буду?
– Вальс, потому что всех, кто мне не угоден, отправляю в темпе вальса, – хохотнул кот, – нет, сила тебя приняла, теперь сможешь слышать всегда.
Варя, обжигаясь, выпила подряд две чашки чая, чтобы успокоиться. Наложила Вальсику еды.
«Моя дорогая внучка», слова как будто зазвучали в её голове мягким голосом. Добрым. Теплым. Будто бы кто за плечи обнял.
«Прости, что не смогла тебя забрать к себе. На нашу семью ополчились, и я боялась подвергнуть тебя той же опасности, от которой погибли твои родители. Но если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в этом мире. И тебе придется принять наследство. Его нельзя забросить! Это очень важно! Все инструкции во втором письме. На фото твои папа и мама. И я».
Из конверта выпали старинные фотографии. Варя долго смотрела на пожелтевший картон. Гладила его, и плакала. Наверное, столько она не плакала за всю свою жизнь. Даже в детдоме.
Вальс сочувствуя, запрыгнул ей колени, и громко пел что-то умиротворяющее.
– Так что? – наконец спросил он, беспокойство чувствовалось в вопросе, – будешь до конца принимать наследство?
– Буду! – твердо ответила Варя, – я хочу разобраться в том, что случилось с моими мамой и папой!
– Это опасно, – задумчиво ответил кот.
– И что?!
Несколько секунд они, молча, смотрели друг на друга. Потом кот кивнул:
– Но сначала всё изучишь и примешь силу в полном объеме!
И здесь ягуляры?!
Варя взяла отпуск на работе, почувствовав, что наследством ей надо заняться вплотную. И проводила очень, очень много времени изучая записи, доставшиеся ей от бабушки. Одной теорией дело не могло обойтись, и вот тут здорово помогало, что подпол был большой. Сами понимаете, что всякие штучки происходящие, скажем, в огороде, или дворике, сразу бы заинтересовали посторонних. А в доме учиться,…мягко говоря, не разумно. Посуды и мебели пока у Варюхи было не то, чтобы очень много.
У неё кое-что даже начало получаться. Так, по мелочи, есстесно пока. Пыль собрать мановением руки. Легкий огонёк зажечь. Даже стул уже получилось передвинуть. В процессе они с Вальсиком поняли, что она не просто ведьмочка, а стихийная. А это и ответственности больше. Со стихиями не шибко-то пошутишь. Свернут слабака в бараний рог, упакуют в рулончик, и отправят на деревню к той самой бабушке.
В перерывах Варюшка с удовольствием наводила порядок во дворе. Домик оживал на глазах. Он очень радовался новой хозяйке. Да и Вальсик, хоть и хранил положенное котам выражение презрительности и скромного превосходства во весь фейс, но тоже ходил за девушкой по пятам.
Однажды она до боли в плечах намахавшись в подвале, разучивая всякие такие пассы, веления и прочие премудрости, выдохлась, и вышла на свет божий.
– Варенька, деточка, – раздался со стороны странно, как будто из далекого прошлого голос.
Варя подошла к калитке. И охнула от удивления. Там стояла нянечка из её детского дома. Старенькая уже. Она и когда Варя там жила, была уже сильно, сильно пожилой. А сейчас совсем сморщилась,
как яблочко.– О! Миль Лексевна! – воскликнула удивленная Варя, особо хороших воспоминаний о детдоме у неё не сохранилось, и видеть кого-то оттуда она не рвалась, – как это вы меня нашли?
– Да случайно же, случайно!!! – мелко захихикала старушка, – шла мимо, смотрю, кто-то знакомый, я и окликнула, – наследство получила, деточка? Угостишь чайком старую знакомую?
Варе не очень-то хотелось впускать её. Но воспитание, вежливость и всё такое…чтоб его!
– Проходите, – распахнула она калитку.
И пошла впереди гостью в домик. И только тут её посетила светлая мысль, что кусты сирени сильно разросшиеся. Высокие. И увидеть что-то с улицы почти не возможно.
Варя резко повернулась к семенившей следом гостье, и чуть не заорала, за ней в калитку входили два здоровяка очень, очень неприятного вида.
Старушка как-то резко взмахнула руками, перед глазами девушки заклубилась черная пыль, и она услышала:
– Свяжите её! Надо дом обыскать! Эх, не успели внутрь войти!
Её схватили, и последнее, что она услышала, это громкий, резкий звук, как будто задвигался засов, и сильно хлопнули ставни.
Последняя мысль, промелькнувшая в её резко заболевшей голове, была:
«Эх! Как же Вальсик! Я не успела насыпать ему корма!»
Очнулась девушка прочно привязанной в какой-то неизвестной комнате. Глаза сильно щипало, они слезились и болели. В горле и носу стоял противнейший привкус чего мерзкого.
– Хозяйка, – сиплым голосом крикнул один амбал, – она глаза открыла!
Старушка просеменила откуда-то из другого помещения к кровати, где лежала девушка. Очень неудобной. Жесткой, как будто без матраса.
– Пришла в себя, ягодка ты наша недоспелая! Молодец! Сейчас очухаешься и сделаешь то, что велю!
– Зачем я вам? – с трудом просипел девушка.
– Да ты мне вообще без надобности! – прошипела бабка, еле черты резко потемнели, видок был…пугающий…, – мне книга нужна! И ты мне её отдашь! Дура твоя бабка была, дура! Могла бы жить вечно! Так нет же! В земли предков решила уйти! Там-то лучше, конечно, – старуха как-то тоскливо скукожилась, – но и здесь бы могла…ух! А она,…а без неё или тебя до книги не добраться!
– А что? У бабушки попереть не смогли? – нашла в себе силы съехидничать девушка.
– Да что ты понимаешь! Она сильная была! Очень! А мне эта книга нужна! Ух! Как нужна! Вставай, давай! А ты, – это бабка уже амбалу, – следи, чтоб ни шагу в сторону! Сейчас отпою, и пойдем книгу добывать!
Варю развязали, она с трудом, пошатываясь, поднялась.
– И смотри мне! Без глупостей! А то и домик твой попалим, и кота тогось! – мерзко хмыкнул амбалище.
«Какие глупости», подумала девушка, «я и дышу-то через раз!»
Её усадили на стул, и протянули чашку с каким-то зельем.
Окно, сто лет не мытое, да ещё и завешенное какими-то тряпками, света почти не пропускало, и рассмотреть толком что и как вокруг почти не получалось. Да откровенно, Варе было и не до этого. Она вдруг четко поняла, что как только книгу заберут, её просто…того…и всё…
Оконное стекло вынесло вместе с рамой.
Амбал как-то по-девчоночьи завизжал. Бабка, проявив немыслимую для её возраста прыть, прыгнула куда-то в сторону, и схватила старинный ухват.