Баба Яга против!

Иван так и хлопнул глазами.

— Рубашка?.. Зачем? Вот же, есть одна, — и кивнул на ту, что на ней надета была.

— Она рваная.

— Зашью. Это я со вчера не успел. Со мной… приключение не очень приятное случилось. Но я не сдамся, и дом бродячий построю. Вот увидишь. Хочешь отправиться со мной по миру, ясно солнышко?

Тук-тук-тук. Яга ударила себя в грудь. Да уймись, глупое…

— «По миру»? Не хотелось бы. По миру пускают, когда ничего больше не остается.

— А много ли надо, Яся?

И был он прав. Это ее мир перевернутый испортил. Или сердце замершее.

— Пора мне, Иван…

Хотелось назвать его тоже эдак поэтично, да ничего в голову путного не лезло.

Прощай, Ваня-дурачок. Я тебя наверняка еще увижу, а вот ты меня нет.

— Постой, ясно солнышко! Куда ж ты пойдешь с ногой больной и босиком? И в рубахе моей, между прочим, единственной! Провожу тебя. Где ты живешь?

— А тебе зачем? — прищурилась с подозрением Яга, и руку его не приняла, как вставала. — В гости припрешься? Без приглашения?

Иван крякнул. И попытался выкрутиться:

— Отчего ж без приглашения. Думал, пригласишь. Гости я люблю, но у меня у самого дел много. Дом строить стану. А вот гостинец прислать заморский, как в бродячем тереме доеду до рынка древностей — для этого адрес нужен.

— Нет, Ваня. Не дам я тебе адрес. Нельзя мне.

Сжалось сердце Ясино, но решила она уже все. Не по пути им. У нее гастрономия и избушка на курьих ножках, а у него — заморские рынки и дом бродячий. Флюгером пока не пользоваться и… Не увидит она его больше. Ну, какое у них будущее?..

— Дойдем до моей одежи, тогда рубаху тебе отдам и разойдемся. О ноге моей не переживай, и не с таким жить приходилось.

— Но…

— Я тебе… удачи желаю. С домом. Прошу… не спрашивай меня ни о чем меня. Давай по дороге молчать будем.

Расстроился Иван. Но умел он чужие решения уважать. Раз уж Яся просит… жалко не увидать боле очи ее нежные, но сделает он, как девица просит.

— Одно условие, солнышко ясное.

Яся обернулась. Брови свои подняла, как крылья ласточкины.

— До одежи твоей я тебя на спине донесу. А за место разговора буду тебе истории рассказывать. Молчать — неловко.

6. Тихомира открывает двери

Постой! Куда коня ведешь?!

Ведь в замок ведьмы попадешь!

Она приснится, а потом

На век останешься ты в нём.

Ияра. Хрустальный замок до небес.

Иван-дурак слово свое сдержал: нес Ясю на закорках, ни о чем не расспрашивая. Сунул ей окарину в ладони — на память, говорит. Душа ж его щедрая. И соловьем заливался про принцессу Зельду, героя королевского Линка, волшебное дерево и замок Хайрул. И про песни окарины спасительные.

Путано, не особо связно, да и пересказ, наверное, на троечку, но вдохновенно так, что…

Чувствовала Яга дурой себя, а не что Иван — дурак. На прощание не вытерпела, спросила грустно:

— Ваня… а тебя правда называют дураком?

Он только улыбнулся в ответ да плечами пожал.

— Называют, — сказал.

— Почему?

— Чудной я, говорят. А ты не согласна, ясно солнышко?

Что ж она делает.

— Чудной. Но не дурак. Ты, Ваня — замечательный, вот. Так и запомни.

Натянула шапочку свою красную, корзинку подхватила и убежала, прихрамывая. А Иван не бежал следом, как и обещал. Вот так и перед своей полянкой все еще стояла на опушке и слезы кулаками по щекам размазывала.

Яся даже не смогла бы себе точно ответить, почему «нет». Ну, потому… что она тут баба Яга. И это куда ближе к ее настоящей сущности. Она же девочка с душой старухи. А Яся… была сегодня, да сплыла по речке Смородине. Просто потому, что у Кики хорошо было. И уютно. Так всегда не будет. А вообще — беречь себя надо. Вот. И сердце. Пуще чего угодно.

Вздохнула Яся еще раз. И едва собралась шаг сделать, как услышала позади зловещее:

— Куда идешь, Красная Шапочка?

Нет, ну это — банально. Обернулась Яся. Серый Волк, собственной персоной. Стоит — облизывается плотоядно.

— К бабушке, — съязвила Яся, покачивая корзинкой. — Пирожки несу.

— А где твоя бабушка живет? — пряднул ушами Серый Волк.

— Да вот же, — ткнула Яся в развалину, которой прикидывалась избушка. — Ты коня царевича давеча съел, не слипнется?

И грозно очами сверкнула. Да не понял Серый Волк.

— А?

— Говорю — не расшалился ли ты, Серый? — топнула Яся здоровой ногой. — Ты знаешь, кто тут живет? Осмотрись-ка!

Волк покружил глазами, потом осторожно обнюхал ее платье, да так и сел.

— Баба Яга, — сказал он ошеломленно.

— Она самая, — кивнула Яся важно. — Так что ты у меня ту не нарывайся. Да, и Ивану… дурак который… говорить не смей. А то знаешь, что будет.

И нахмурилась погрознее. Без накладных бровей вряд ли получилось.

— Не знаю, что будет… — честно брякнул Волк. — Но не скажу.

— Ну-ну. Слабая у тебя психика, как я погляжу, — неодобрительно покачала Яся головой. — Что самооценка, что воля.

— Я думал, баба Яга… старая.

— Поверь, я стара достаточно, — фыркнула Яга и отправилась к избушке.

Обернулась на пол-дороги:

— Ступай к Ивану… Да заботься о нем хорошо и обо мне не говори.

Ну, вот. Вот она и хозяйка лесов. И вот она и взяла Ивана под покровительство, как с Лешим и Кики и уговорились. Такому… чудесному дураку и карты в руки.

— Избушка, пришла я, — грустно обратилась Яга к развалине.

Домик встрепенулся, заскрежетал досками да бревнами, вернулся к облику избушки.

— А ты можешь больше комнат сделать? — спросила вдруг Яся.

И избушка кивнула, да большой палец на курьей ноге показала.

— Ой! — обрадовалась Яга, даже корзинку уронила. — Тогда… я кухню хочу… С высокими потолками, и чтоб вся в окнах! И чтоб там на верхнем ярусе выращивать чего можно было… Ты что ж, правда как ходячий замок Хаула будешь?