Бабочка

— Джеджун, — нервно хихикаю я, — кажется воды отошли.

— Как отошли, так и вернутся, — мямлит Хиро.

— Эй, парень! Я рожаю! — чувствуя схватку, прикрикнула я, на что Джеджун отреагировал как-то не сразу. Сначала он привстал на кровати, посмотрел на меня измученным взглядом, но разглядев, наконец, мой — испуганный, сам испугался и стал носиться по комнате, то ли пытаясь собрать вещи, то ли в поисках телефона.

— Что ты делаешь? — решила поинтересоваться я, боясь сдвинутся с места.

— Что делать, что делать… — как мантру повторял себе под нос парень. Или на нем сказывается недельное недосыпанием, или я действительно впервые в жизни лицезрею, как паникует великий босс отряда киллеров, отчего мне даже хочется посмеяться, да вот как-то немного болезненно это выходит.

В общем, через час меня уже готовили к родам. Соображала я очень плохо, врачам что-то не нравилось в моем давлении, и как-то вокруг было много суеты, но я этого уже не разбирала, находясь где-то не в этом измерении. Кто бы мог подумать, что ребенок решит появится на свет в последний день февраля.

POV Джеджун

Я был в панике, не зная, начать собирать вещи или звонить врачу который должен принимать у нее роды, попросту плохо соображая, плюс еще и недосыпание дает о себе знать. Поражало каменное спокойствие Чонса! Она вполне спокойно начала набирать смс своему брату, а затем Чонгуку! Я понимаю, что нахожусь сейчас рядом, но как-то мое присутствие игнорируется в упор.

— Вообще-то отец я, они могли бы уже и утром приехать! — с возмущением высказался я, в спешке одеваясь и собирая все необходимое в больницу.

— Они просили чтобы я сразу сообщила, не ревнуй, — спокойно так, ответила Чонса. Серьезно? На секунду мне показалось, что это я рожаю, а не она, но стоило ей вдруг закричать, хватаясь за живот, как тут же осознал, что как раз таки ее поведение сейчас более правильное, чем мое — паническое и растерянное.

По дороге в роддом она даже умудрялась порой шутить, а порой и требовать что-то срочно почитать, но в итоге, за эти мучительные пятнадцать минут дороги, лучшим успокоительным для нее была моя рука, чего обо мне не скажешь. Во-первых, хорошо, что в моей машине коробка-автомат, и вполне управляюсь одной рукой. Во-вторых, очень надеюсь, что руку мне моя любимая женушка все-таки не сломает. Пока по осмотрам, пока подготовка, меня выставили в коридор, где через какое-то время постепенно сбежалась вся наша дружная толпа, до которой мне сейчас и вовсе не было дела. Может я зря побоялся присутствовать на родах, когда еще неделю назад меня об этом спрашивал врач? Какое-то время были слышны ее не особо активные крики, а после и вовсе как-то все затихло.

— Странно, ни ее, ни ребенка не слышно, — все лип ухом к двери Чонгук, от чьих слов мне совсем ни разу не полегчало. Не находя себе места, я трясся в переживаниях и все не знал куда себя деть. Пять минут тишины, десять, двадцать, и наконец, выходит врач:

— Кто отец ребенка? — спрашивает мужчина.

— Я! — тут же вскакиваю.

— Возникли осложнения в связи с какой-то старой травмой бедра, было бы неплохо если бы вы смогли оказать моральную поддержку своей жене, — сообщает врач, на чьи руки я заворожено смотрю и наивно надеюсь, что это не ее кровь, хотя на данный момент она единственная роженица в этой палате. А травма, вероятнее всего, последствие той двойной аварии.

— Кесарево? — спрашиваю я, указывая на руки.

— Нет, настаивала, что естественным путем разродится, — пропуская меня внутрь, ответил мужчина. Собравшаяся компания заметно занервничала, да вот только им все-равно не ощутить того, что испытывал в этот момент я. Проследовав за врачом, вижу мало радостную картину: Чонса, то ли в сознании, то ли без, подключена к куче аппаратов, полно врачей кругом. И тут я слышу от одной из мед-сестер:

— Сначала нужно спасти мать, что бы родила сама, — как-то бредово это звучало, если честно. Думал, в таких ситуациях делают кесарево, но из разговора чуть позже уловил, что ей нельзя сейчас его делать, поэтому придется так. Дабы не настраивать себя на худшее, просто сев рядом, взял Чонса за руку, и крепко сжимая обычно теплую, а сейчас такую холодную ручку, прислонил ее к своим губам и просто тихо надеялся на чудо. Просидел так минут десять, может больше, и в реальность вернулся от ужасающей боли пронизывающей всю руку с тихим похрустыванием — пришла в себя. К счастью, дальше все пошло хорошо, и крики были, и довольно неожиданные реплики, и пару угроз проскакивало, но как-то это все не воспринималось в серьез. Услышав крик малыша, вокруг все словно замерло на мгновение.

— У вас девочка, — с улыбкой сообщил врач, положив ребенка на грудь измучанной Чонса.

— Ты же хотел девочку, — улыбнулась она, плача от счастья. В тот момент я и сам не сдержал слезы, насколько это были приятные и незабываемые чувства, особенно когда я впервые взял дочь на руки, а она так активно шевелила пальчиками, будто щупая воздух, пытаясь понять, куда делся ее теплый и уютный домик.

— Как мы назовем это маленькое чудо? — спрашиваю у девушки, целуя возлюбленную в лоб.

— Ты как-то сказал, что это наша бабочка, давай назовем ее Наби*? — с трудом говорила Чонса, заметно трясясь от холода, но врачи пока не спешили ее трогать.

— Ким Наби, добро пожаловать на свет, — улыбнулся я. К сожалению, на этом знакомство оборвали, забирая ребенка на обследование, взвешивание и прочие дела.

— Ты молодец, — грея в своих ладонях буквально ледяную руку своей жены, улыбаюсь я, прижимаясь при этом своим лбом к ее.

— В следующий раз, будешь рожать мне двойню, — серьезным тоном сообщила девушка, и уснула, на что я лишь тихо засмеялся, а врач утешил, что еще больше интересных фраз я услышу, когда она будет от наркоза отходить.

POV Чонса

«Снова это, уже ставшее родным поле, вокруг тишина, а рядом стоит Воншик.

— Помнится, ты как-то сказал мне, что бы берегла твою сестру, что это значило? — спросила я, наблюдая за стайкой красивых цветных бабочек летающих по полю.

— Когда-то мы с Джеджуном были друзьями, и с моей сестрой случилось то, от чего он тебя в детстве спас. Тогда дал мне обещание, что будет очищать мир от такого мусора, да вот только сестре это уже не помогло бы. Сколько с ней работали психологи, сколько всяких курсов лечения и обследований проходила, куча лекарств, но все в бездну, пока в один прекрасный момент она не выдержала и отравилась таблетками. Ее душа еще долго витала возле меня, поэтому, мне вспомнилось как Джеджун рассказывал о девочке, подарившей ему бабочку, и тогда у меня появилась идея… В общем и целом, душа моей сестры теперь в твоей дочери, так что заботься о ней хорошо, и да, я теперь стану у вас частым гостем, — улыбнулся парень, — только Джеджуну эту историю не рассказывай, не хочу что бы он знал, что произошло с моей сестрой.

— Да, пожалуйста, будешь ее нянчить если что, — хихикнула я, на что Воншик хмыкнул:

— Буду, не сомневайся, — заверил он.

— Я не сильно в это все верю, но один момент все же интересен, ты сказал, что тогда у тебя появился план?

— Это уже немного другая история, поэтому не лезь куда не просят, наслаждайся своим счастьем. Но учти, судя по раскладу, что я делал, следующая будет двойня, если надумаете.

— Спасибо, успокоил, — с сарказмом хмыкнула я.

— Ну, чего ты, дети — это цветы жизни! — заулыбался во все тридцать два Воншик.

— Может это и цветы, но тут один с каким трудом достался! Вам, садовникам, никакого труда, а нам мучайся!

— Ничего, дальше легче будет! — махнул рукой парень.

— Вот сам и рожай, гадалка».

*Наби — в переводе с корейского означает — бабочка.