Бабушка по ипотеке

– Впрочем, вам этого, наверное, уже не понять, – закончила свою речь воспитательница. – Если до сих пор не поняли, то нечего теперь уже и пытаться.

Жанна пыталась возмутиться, но воспитательница была права. Часы показывали уже начало восьмого, а рабочий день заканчивался ровно в семь. Так что она с удовольствием отчитала нерадивую родительницу. А когда Жанна приготовилась скандалить, отстаивая свое право на ошибку, воспитательница просто ускользнула от нее в дожидающуюся возле ограды садика машину.

Жанна с завистью посмотрела ей вслед. В машине четко просматривался силуэт мужчины. Кто это, муж или сын, девушка разобрать не могла, да ей это было и не важно. Важно было другое, что у этой женщины есть мужчина, который ее опекает. А у Жанны такого мужчины не было даже в проекте. Нельзя сказать, что ей он был так уж нужен, но все-таки для статуса было бы хорошо обзавестись каким-никаким, а все же мужчинкой.

Алина, радуясь приходу матери, прыгала вокруг нее. Девочка нисколько не устала от целого дня игр и развлечений с друзьями и теперь была не против поразвлечься еще и с матерью.

– Мама, пошли в детский магазин. Ты мне обещала! Еще вчера!

Жанна пыталась отказаться, но с Алиной не так-то просто бывало договориться, когда она решала поупрямиться. Вот и сейчас девочка явно планировала добиться своего любыми средствами. Не желая наблюдать сегодня еще и детскую истерику, а угомонить Алину, когда она разошлась, бывало непросто, Жанна пусть и нехотя, но все же согласилась:

– Хорошо. Пошли.

До магазина они шли долго, Алине хотелось обойти все детские площадки, которые встречались по дороге. Несмотря на то, что уже стемнело, девочка резвилась вовсю. Но когда дошли до магазина, Алина вдруг стала тормозить и обращать внимание исключительно на выставленные на прилавках других магазинов шоколадные батончики, печенье и конфеты. Даже упоминание про домик для счастливой семейки кроликов, смотреть на который они, собственно говоря, изначально и шли, не заставило девочку оторваться от созерцания сладостей.

– Может, ты голодная? – наконец осенило Жанну.

– Да. Я хочу кушать.

– Тогда бежим домой!

– Я прямо тут хочу! Вот это! И это! И те конфеты тоже!

Алина закапризничала, но Жанна не собиралась идти на поводу у дочери. Заходить в магазин, стоять там очередь ради какого-то одного батончика, когда в десяти-пятнадцати минутах ходьбы ждет и приготовленный тетушкой супчик, и горы надаренного к праздникам и еще не доеденного шоколада, просто безумие. Жанна умела быть экономной сама и планировала научить этому же и ребенка, так что сейчас она схватила дочь за руку и, больше не слушая возражений, быстро потащила Алину к дому.

– Идем, дома бабушка.

– Неправда! Галина Михайловна умерла.

Алина почему-то всегда называла покойную бабушку по имени и отчеству. Жанна никак не могла добиться от ребенка ответа, в чем причина такого обращения. Но одно было очевидно, Алина испытывала настолько глубокое уважение к покойнице, что иначе ее называть просто не могла.

– Галина Михайловна на кладбище. У нее там домик. Ты мне показывала, когда мы к ней ездили. Ты еще сказала, что когда-нибудь тоже там поселишься.

Похоже, в свое время Жанна наговорила при ребенке много глупостей. И сейчас она решила, что надо последить за своим языком и за тем, что она мелет.

Но на Алину она прикрикнула:

– Если ты немедленно не перестанешь тормозить, я поселюсь в домике у бабушки прямо сейчас!

– А я с кем останусь? – не по-детски встревожилась Алина.

– Одна!

Одной девочке быть совсем не хотелось. Не любила она этого и поэтому не нашла ничего лучше, чем разрыдаться. Голод, усталость и капризное настроение довершили начатое дело, и рыдания переросли в полноценную истерику. Жанна рассердилась. И на дочь, и на себя, и на весь мир, который был так несправедлив к ней. Ну, почему именно на нее навалилось столько всего? И муж оказался никудышный, и мать умерла, и работы приличной нет, и денег, соответственно, тоже. Да еще полусумасшедшая тетка навязалась со своими многочисленными проблемами, а дочка вместо того, чтобы поддержать, наглеет и капризничает.

Кое-как она дотащила Алину до подъезда. Причем на лестнице терпение у Жанны уже отключилось, и она сказала дочери:

– Хочешь оставаться тут, оставайся.

А сама пошла наверх, не оглядываясь. Сил просто не было, чтобы уговаривать девочку. Алина еще немного похныкала, а потом принялась карабкаться следом за мамой. Это ей удалось проделать без особых усилий. Девочка была хоть и худенькая, но крепенькая и резвая. Жанна и сама когда-то в далеком теперь детстве была такой. Она стала убыстрять шаги, а следом за ней, повинуясь включившемуся соревновательному духу, Алина тоже ускорилась, стремясь догнать, а если повезет, то и перегнать маму.

И все же Жанна достигла дверей квартиры первой и сразу же поняла, что тут что-то не так. Входная дверь была открыта. Не совсем уж нараспашку, но все же замок не был захлопнут. И любой, абсолютно любой человек мог войти в квартиру.

– Еще новое дело!

Жанна не особенно испугалась. Брать у нее было особенно нечего. Но все же потерять последнее было бы обидно. И она кинулась внутрь.

– Любовь Михайловна, вы тут?

Никто Жанне не ответил. Однако в квартире было тихо и спокойно. Никакого особого беспорядка ни в прихожей, ни на кухне Жанна не обнаружила. На месте были и зимние сапоги, и норковая жилетка. На кухне обнаружилась мультиварка, никем не тронут был и кухонный комбайн. Однако входная дверь была почему-то открыта, хотя Жанна хорошо помнила, что, убегая, она захлопнула дверь.

– Тетя Люба, вы где?

Девушка обошла всю квартиру, заглянула в свою комнату и в комнату тетушки. Старушки нигде не было видно.

– Куда же она делась? Домой к себе уехала? Разговора про Мисюсика испугалась?

Вещи тетушки были на своих местах. Разве что отсутствовал ридикюль, и верхнего пальто на вешалке не было видно.

– Снова куда-то умотала. И чего не сидится человеку?

Жанна пошла на кухню, чтобы покормить Алину. Девочка давно уже вымыла руки и теперь с нетерпением поглядывала на кастрюлю с супом, стоящую на плите. Она втягивала воздух ноздрями и поглядывала то на мать, то на пустой стол перед собой. Жанна открыла крышку кастрюли, и в нос ей ударил запах чеснока. Похоже, тетушка сварила щи, но переборщила с чесноком. Но зачерпнув ложкой месиво, Жанна изумилась. Да, капуста тут присутствовала, и картошка тоже, но при этом сам суп был нежно-розового цвета. Возможно, тетушка добавила сюда еще свеклы?

– Ешь.

Алина опасливо принюхалась и поинтересовалась:

– А что это?

– Суп.

– А какой?

– Борщ.

– Это не похоже на борщ, – заявила дочь. – Я его не буду.

– Это еще почему?

– Он странный.

С трудом Жанне удалось уговорить девочку отведать хотя бы ложку. Алина набрала суп в рот, а потом вдруг выплюнула его в тарелку.

– Это еще что такое? – рассердилась Жанна.

– Я не буду, – заревела Алина. – Он сладкий!

Жанна попробовала сама. Что за ерунда? Суп на вкус и впрямь был сладким. Неприятная догадка осенила Жанну. Похоже, тетушка положила в суп остававшееся в банке ягодное повидло. Наверное, перепутала его с томатной пастой. Повидло во время варки растворилось, окрасив суп в розовый цвет и сделав его слишком сладким.

Пришлось отварить дочери пельмени. Хорошо еще, что у Жанны всегда был запас домашних, собственными ручками налепленных пельменей на случай появления внезапных гостей. Розовый суп Жанна хотела вылить в туалет, но потом решила оставить его до возвращения тетушки. Пусть скажет, что именно она варила. Компот? Или все-таки суп? Но время шло, а тетушка где-то задерживалась. Жанна несколько раз звонила ей на мобильный и несколько раз на домашний. Бесполезно. И там, и там никто не отвечал.

– Вот ведь старая шлендра, – сердилась и волновалась одновременно Жанна. – Где ее только носит? Уже десятый час, а ее все дома нет.