Бабушка

Матрёна Карповна нагнулась ниже и прочла имя того, кому переводились эти деньги. И вдруг лицо её, – как лицо человека, которого неожиданно поймали над тем, что считал он только своей тайной, – покрылось густым румянцем, и, быстро встав, она подошла к открытому окну.

Дождь прошёл, солнце садилось и последними лучами золотило даль. Только там, далеко за рекой, как островерхие крепости, выдвинулись и застыли на горизонте синие тучи. Едва слышно, как грохот отъезжающего экипажа, доносились раскаты грома.