Баг Реальности (ex Демон-соблазнитель)

Наверное, виной тому наша изменчивость и то, что память — штука ненадёжная и нелинейная. Успехи и решённые задачи забываются влёт, а то, что не получилось, остаётся тяжким грузом надолго, иногда навсегда. Подкреплённое сильными эмоциями запоминается лучше, а многие вещи спустя годы приобретают ностальгический ореол, хотя в сам момент переживания кажутся отнюдь не самыми приятными...

Хотите пример? Держите. Что лучше всего запоминается из лодочного похода? У каждого, конечно, будет своё, но для меня это — гроза или ливень во время перехода, когда вода снизу и вода сверху, когда она затекает за шиворот и ручейками просачивается под задницу, когда приходится выбирать — либо ты гребёшь из последних сил и хоть как-то согреваешься, либо отдыхаешь на корме, но стучишь зубами от холода.

И таких примеров накидать можно ещё уйму. Многие с теплом вспоминают армию, хотя, казалось бы — ограничение свободы и постоянные стрессовые ситуации, и это после детской-то «вольницы»! Многие тоскуют по «этой стерве» или «этому мудаку», игнорируя хороших девочек и мальчиков. Всякие Маяковские и Есенины сходили с ума отнюдь не по «простым» и «удобным» дамочкам, и, уверен, это не случайно — «хорошие» партнёрши просто не могут раскачать на эмоции и не дают необходимого пика чувств, такого, к которому, однажды достигнув его, тянет вновь и вновь, как мотыля на огонь. Вот и тащились эти бедные поэты прошлого к этим своим Лилям и Брикам раз за разом, как наркоманы, в надежде пережить вновь кайф былого, который, если хорошо разобраться, и не кайф-то и был!

Короче, к чему я это всё? А к тому, что посмотрев ещё раз на Наталью, просто прошёл мимо неё дальше, в библиотеку, так и не став даже ничего говорить. Для меня она — давно пройденный этап, возвращаться к которому смысла нет никакого. А оставшиеся единицы поцелуев и касаний до женских грудей смогу набить и своими силами.

Посещение библиотеки оказалось неожиданно сильным переживанием. Потому что она одновременно разочаровала и дала неслабый заряд ностальгии. Первое — потому что привычка решать все проблемы кнопкой «поиск» и правильно составленным запросом в аналоговом мире оказалась не совсем рабочей. Вернее, запросы-то составлять требовалось всё равно, но не компьютеру, а библиотекарше, весьма упитанной даме, медленно плавающей между стеллажей, словно кит среди айсбергов. Второе —ещё проще. Скажите, вы когда в последний раз были в библиотеке? Где запах книг, где шелест страниц, где в формулярах записаны данные читавших до этого — и ты пытаешься понять, кто был тот человек, лет пятнадцать назад бравший эту книгу?.. Стоит ли говорить, что я в итоге опоздал на урок?

Следующей была геометрия, в том же классе и с той же препо... учительницей. Я завалился сильно после звонка, буркнул «извините можно зайти?» и, стараясь быть тише травы и ниже тоже травы, направился к своему месту, неся перед собой солидную стопку набранных книг. Но — не прокатило. Я опять почему-то вызвал всеобщее веселье и ступор у математички.

— Стой! Это что такое?

— Книжки.

— Урок уже несколько минут, как начался! Петров, какие книжки?!

— Так разные... «Камасутра», прочее...

Это оказалось попадание ниже ватерлинии. Учительница разинула рот, как выброшенная на берег рыба, не зная что ответить. Воспользовавшись этим, я всё-таки прошёл на своё место, положив книги на угол парты. Дарья тут же придвинула их к себе и начала перебирать.

— «Теория относительности»... «Основы электротехники»... «Термодинамика»... — вслух озвучивала она, и с каждым следующим названием становилась всё скучнее. Переложив последнюю книжку, протянула обиженно: — А где камасутра-то?

— Да пошутил я. Чего её читать, и так всё знаю...

Хохот класса и гневный крик учтельницы слились воедино, и я опять отправился к директрисе. А жаль, геометрия — это же почти интересно...

Оказавшись вновь пред светлые очи самого высшего начальства, совершенно честно признался, что сидеть на уроках и зубрить всякую фигню мне скучно, куда интересней приставать к девочкам. А если уж грызть какой гранит науки, то не ту фигню чем нас пытаются пичкать, а что-нибудь интересное. В какой-то момент начало казаться, что директриса тоже хочет отправить меня куда-то, но — шах и мат! Ты директорша, и отправлять меня тебе больше некуда. Разбирайся сама.

В дневнике появилась ещё одна кроваво-красная надпись призывающая родителей срочно прийти в школу, и я радостно вернулся на урок. Там пришлось тут же, даже не садясь на место, отправиться к доске и рисовать катеты, гипотенузы и посередине них биссектрисы, но это я с грехом пополам вспомнил и отстрелялся быстро.

Перед литературой вокруг меня собралась куча любопытствующих. Я на полном серьёзе повторил сказанное уже ранее, что в меня вселился демон и что я теперь сам не свой, и сразу же, пользуясь всеобщим вниманием, внёс рацпредожение. Мол, чем всякой фигнёй заниматься — а не сыграть ли нам в бутылочку?..

Как уже говорил, тащить одноклассниц в постель и творить с ними все те безобразия, которые вытворял последнее время с человеками женского пола, совесть мне не позволяла. Но от поцелуя-то никому не убудет!

Народ идею принял не сразу, но под моим напором всё же сдался, и вскоре мы уже стояли солидным таким кружком и крутили пластиковую бутылку от кока-колы. Девочек, к сожалению, на эксперимент решилось только четверо, поэтому в основном вся игра свелась к обмену щелбанами между парнями. Но, тем не менее, до звонка я успел хотя бы по разу поцеловаться с каждой, и старался делать это не «на отлюбись» — уж больно запала в душу та строчка в описании про то, что реальное количество поцелуев до закрытия квеста зависит от их качества.

Когда начался урок и все начали заходить в класс, я намеренно пропустил всех вперёд и юркнул внутрь последним, буквально перед учительницей. И не зря! Девочка Лена, как и на предыдущих занятиях, сидела одна. Прости, Серёга, но сидеть тебе сегодня одному. Даже стало немного совестно, но ничего, я же это временно...

Не прокатило. Учительница, видимо, была уже в курсе моих похождений, и потребовала пересесть на место. Ленка, до того глядевшая на меня с неподдельным ужасом, вздохнула с облегчением, но я успел шепнуть ей на ушко: «айл би бек», заставив вздрогнуть и покрыться мурашками.

Серёга, к счастью, не обиделся, спросил здоров ли я, и предложил даже свою помощь, в виде заветной видеокассеты с порнухой. Ах, если бы мои проблемы можно было сейчас так просто решить!

Пока шёл урок, я даже не думал вникать в то, кто там что нам пытался показать, кто что в своё произведение вложил, и сколько раз это сделал. Чувствуя себя победителем — всего-то четыре поцелуя до получения недостающих для проделния маскировки очков — я задумался о совсем ином аспекте своего существования «в прошлом».

Уже несколько раз ловил себя на том, что мне не нравится моя одежда, обувь, вещи. «Мне не нравится эта команда, мне не нравится этот корабль! Мне вообще всё не нравится!». Да и более глобальные потребности помигивали алертами. Так, квартира требовала ремонта, и даже несмотря на то, что был дома я совсем недолго, выскочив почти сразу, успел понять, как много в быту можно и желательно поменять в лучшую сторону. Оставалось вопросом, была ли у нас в это время, и если да — то какая и в каком состоянии, машина. И, наконец, у нас не было компа — а как такое вообще возможно на рубеже тысячелетий?!