Багровое Небо (Хранители скрытых путей - 3)

Минни поставила на землю ведра и положила коромысло. Одно за другим она опустошила пластиковые ведра, переливая водянистый березовый сок в те ведра, что принесла с собой, а затем развесила ведра обратно на втулки. В каждое накапало с кварту сока, не больше. На сегодня хватит одной ходки. А завтра надо будет положить в карман пальто дрель, чтобы пробурить ещё отверстия под втулки.

Слегка согнув спину и колени - так и спина, и колени болят меньше, Минни наклонилась за коромыслом, чтобы положить его на плечо.

–  Вам помочь, миссис Хансен?

Минни подняла глаза. Перед нею стоял Йен Сильверстоун - через одну руку перекинут плащ, другой рукой вешает свой рюкзак на сук. Подъемы его ботинок и колени джинсов перемазаны красноватой грязью, совсем не похожей на землю Дакоты, а на правой щеке красная опухшая рана, неаккуратно заштопанная. На поясе меч, и Йен вроде бы не собирается его снимать.

Минни спросила бы, давно ли он дома, но она задавала вопросы, ответы на которые знала и так, только в классе. Или когда это могло принести пользу.

–  Конечно, помочь! Или ты думаешь, я ради удовольствия таскаю тяжелые ведра?

–  Я так и подумал, - улыбнулся Йен, снимая коромысло с плеча Минни с той досадной легкостью, которую выказывают молодые, совершая какие-либо физические действия.
– Я человек не лесной, - продолжал он, когда они двинулись по тропинке обратно к дому, - но, по-моему, это березы, а не клены.

Минни фыркнула:

–  Если кто-то варит кленовый сироп сам, вместо того чтобы задешево покупать его в "Рэйнбоу" в Гранд-Форкс, то сам создает себе лишние проблемы. А вот березовый сироп... понимаешь, если любишь березовый сироп, приходится делать его самому. Либо обходиться без него.

–  А женщины семейства Хансенов всегда любили березовый сироп, да?

–  Я приготовлю тебе на завтрак гренки по-французски. Судя по твоему виду, еда тебе не повредит.
– Минни бросила на Йена острый взгляд. Кто-нибудь знает, что ты вернулся?

–  Осия. Торсены. И все.

Минни подняла бровь:

–  Да ну. Неужто ты ухитрился проскользнуть мимо часового у дыры?

Йен слабо улыбнулся:

–  У меня свои способы. Не хочу вдаваться в объяснения: я так думаю, что ненадолго вернулся, еще надо утрясти кое-какие дела.

–  Правда?
– Минни приподняла другую бровь.
– И ты, такой занятой, зашел меня повидать? Польщена.

Йен кивнул:

–  Да, я пришел вас повидать.

–  Иди вперед и просто толкни дверь, - произнесла Минни.
– Я ее не захлопывала.

Потом она велела Йену перелить содержимое ведер в соковарку, стоявшую на старинной плите, а сама тем временем зажгла горелку, привычно щелкнув электрозажигалкой, и убрала газ, чтобы голубые языки пламени еле касались закопченного дна соковарки. Потом быстро ткнула внутрь пальцем: воды было достаточно, но Минни взяла с полки над раковиной старую фарфоровую кофейную чашечку с отбитым краем и долила воды - так, чтобы стояла вровень с краем.

–  У Арни дома воды все еще нет?
– спросила она.

–  Наверное. Я там пока не был.

Минни указала пальцем на стенной шкаф с бельем и на ванную дальше по коридору.

–  Возьми чистое полотенце и старый халат моего мужа. Халат должен быть тебе впору. В ванной есть ванна, а в подвале - душевая, рядом со стиральной машиной и сушилкой. Выбирай сам.

–  Я...

–  Да-да, молодые люди вечно куда-то торопятся. Но раз у тебя есть время позавтракать, ты ведь не погибнешь, ополоснувшись в душе и быстренько простирнув одежду - или тебе сначала раны перевязать?

Йен неуверенно улыбнулся, словно испуганный мальчик:

–  Горячий душ - это здорово, не вопрос.

–  Тогда вперед. А я пока приготовлю гренки по-французски и соберу нам позавтракать.

К тому времени, когда Йен поднялся по лестнице, повесив ножны с мечом через плечо и обеими руками вытирая свои давно не стриженные волосы старым пестрым полотенцем, которое у Минни все никак не получалось пустить на тряпки, хлеб для гренок уже намок, кофе сварился, а маленькие сосиски не только разморозились, но и подрумянились, шипя и потрескивая на старой черной чугунной сковородке с ручкой.

–  Как ты любишь яйца?

–  Приготовленные, в смысле?
– Теперь Йен улыбался более непринужденно.
– Я люблю болтунью, и сильно недожаренную.

Он повесил меч на спинку стула и тяжело опустился на сиденье.

Минни давно не приходилось готовить на молодежь, но она не разочаровалась в Йене: несмотря на свое худощавое телосложение, тот умял четыре сосиски, яичницу из трех яиц, два тоста и высокий стакан апельсинового сока. И лишь после всего этого Минни поставила перед ним гренки по-французски.

Положила сверху кусочек масла и залила все березовым сиропом.

–  Пожалуйста, миссис Хансен, не надо, я уже наелся...

–  Ты спрашивал насчет сиропа, - отрезала Минни, указывая на горку гренок.
– Так попробуй.

Лицо Йена выразило скепсис, он отрезал себе на пробу маленький кусочек и засунул в рот. И тут его брови всползли на лоб.

–  Да это... вкусно. Производит впечатление.

–  Я надеюсь, хорошее впечатление, а, молодой человек?
– спросила Минни.

–  Угу, - ответил Йен, откусив еще кусок.
– Удивительное. Вот если бы мускатная шипучка была не шипучка, а сироп, это было бы похоже. Только тот сироп был бы невкусный, а ваш - вкусный.

Он и не заметил, что Минни не поставила тарелки для себя. Она проголодалась, но было бы неловко завтракать на глазах у Йена: ведь он тогда увидит, как мало она теперь ест.

Вместо этого Минни налила себе кофе и села за стол напротив Йена, ожидая, чтобы он начал разговор.

–  Я хочу вас кое о чем спросить, - произнес наконец юноша.

Минни кивнула и подняла бровь.

–  Не посторожите ли для меня одну вещь?

–  Долго?
– Минни покачала головой в ответ на его кивок.
– Не думаю, что тебе имеет смысл рассчитывать на меня.

Йен широко улыбнулся:

–  Я уже знаю, как решить эту проблему.

–  И как же?
– спросила Минни.

* * *

–  Помедленнее, говорю вам!
– раздался снизу голос Йена, когда Джефф Бьерке последний раз проверял импровизированную обвязку перед тем, как начать опускать Минни в дыру.

Веревка врезалась ей под мышками, но большую часть своего веса она перенесла на руки, одетые в перчатки: ими она цеплялась за веревку. И всего через несколько мгновений оказалась на дне ямы.