Багровый берег

И теперь Гэвин увидел архитектора этой перемены — специального агента Пендергаста. Он держался в стороне, разговаривая с одиноким репортером, который появился на сцене преступления — это была молодая женщина из «Бостон Глоуб». Гэвина удивило, что бульварная газетенка «Геральд» не стала освещать эту историю. Но, опять же, это была больше археологическая находка, чем сенсационное современное убийство. История, вероятно, появится на одном из внутренних разворотов «Глоуб» и, возможно, будет также освещена в «Нью-Йорк Таймс» и «Вашингтон Пост», а затем вскоре будет всеми забыла, кроме историков… и местных жителей.

Гэвину было любопытно, о чем Пендергаст так свободно рассказывает журналистке. Обычно он был скрытным, как устрица. Если б на его месте был кто-то другой, Гэвин счел бы, что он просто хвастается, но это было совсем не в стиле Пендергаста. Гэвин задавался вопросом, что задумал этот тип.

Нужно было признать, что сам он — лично — был шокирован этим открытием. Было почти невозможно поверить, что члены его собственной общины, общины его отца, его деда и его предков, много поколений назад хладнокровно заманили корабль на скалы и, найдя на нем вместо сокровищ женщин и детей, убили их и закопали в братской могиле. В то же время было странно думать, что некоторые из их потомков, которые и поныне проживают в Эксмуте, передавали эту информацию из поколения в поколение и использовали ее, чтобы вломиться в дом скульптора Персиваля Лейка. Прости дикость какая-то, если вдуматься! Тем не менее, логические схемы Пендергаста, которые он изложил на совещании с Гэвином и шефом полиции ранее этим вечером, утверждали именно это. И доказательства его правоты лежали прямо перед Гэвином в углублениях между сетками криминалистов, в сундуках и мешках с обломками корабля и жалкими остатками того, что когда-то было «Замком Пембрук». Все это по-настоящему стало для Гэвина явью, когда криминалисты откопали красивую детскую фарфоровую куклу среди захороненных скелетов.

В одном Гэвин был абсолютно уверен: ни один из его собственных предков не участвовал в этом зверстве.

Он чувствовал странную смесь эмоций: шок, отвращение, беспокойство, гнев… и смущение. Теперь посторонние будут думать об Эксмуте совсем не так, как ему бы хотелось. Самое последнее, чего бы он хотел — так это, чтобы городку уделяли особое внимание. К настоящему моменту все местные жители, вероятно, уже знали историю массового убийства. Его сограждане, наверняка, почувствовали — как и он сам — весь ужас того, какая тень теперь пала на их родную землю и на ее историю. Скоро пойдут сплетни о том, чьи предки были ответственными за это. Весь город был сокрушен нахлынувшей подозрительностью, злословием и стыдом. Ужасные и даже опасные времена ждали их всех впереди.

Пендергаст подошел к Гэвину.

— Мне очень жаль, сержант. Могу представить, как это унизительно.

Гэвин кивнул.

— Как вам удалось… — начал он, но прервался. Это был вопрос, который он задавал себе с тех самых пор, как Пендергаст проинформировал его и шефа Мердока о зверстве, но даже сейчас он не мог заставить себя запросить у агента ФБР больше информации.

— Как мне удалось сделать это открытие? Достаточно сказать, что МакКул проделал поистине кропотливую историческую работу, — он махнул рукой на «муравьиную ферму», раскинувшуюся в лощине перед ним. — Ключевым фактором являлось то, что один или несколько потомков участников того зверства помнили и знали о резне. Они знали и о замученном замурованном капитане. Среди этих людей мы найдем и нашего современного убийцу. Единственный шаг, оставшийся сейчас — это идентифицировать его… или ее.

Как только Пендергаст сказал это, Малага, глава команды SOC, возник перед ним. Он смерил агента ФБР своим фирменным хмурым взглядом.

— Ну что ж, агент Пендергаст, благодаря вам, у нас надолго хватит работы.

— Похоже на то.

Малага провел рукой по своей бритой голове.

— Мне очень любопытно: когда я прибыл сюда, две дюжины скелетов уже были извлечены из захоронения. Как только вы поняли, что это место преступления, почему вы дальше продолжали вести раскопки?

— Мне нужно было подтвердить мою теорию — что здесь произошло не простое, а массовое убийство. Но если вас интересует само место преступления, то вам предстоит вырыть из земли и идентифицировать еще много тел. Бедный доктор Фоссрайт выглядит немного ошеломленным, но, полагаю, он будет с радостью ассистировать вам и вашим людям.

С этими словами он кивнул Малаге и Гэвину, развернулся, поплотнее запахнул пальто и направился сквозь поля дюны назад к огням города.

35

Офис коронера графства Эссекс, Северного округа, располагался в отдельном двухэтажном крыле Медицинского центра Ньюберипорта. Когда агент Пендергаст вошел во внутренний кабинет судмедэксперта, Генри Корнхилл встал из-за стола. На вид ему было около шестидесяти лет, высокий, с немного выступающим животом и с песчаными пучками волос над каждым ухом. На нем был белый халат, который, судя по его выглаженному виду и раннему часу, только он что надел.

— Доктор Корнхилл, — заговорил Пендергаст. — Спасибо, что приняли меня.

— Само собой, — коронер указал на стул с противоположной стороны стола, и Пендергаст сел. — Я так понимаю, вы здесь из-за Даны Данвуди.

— Да.

— Вы желаете осмотреть тело?

— Такой необходимости нет. Фотографий следственного дела будет достаточно. Однако я хотел бы услышать ваше мнение о причине смерти.

Судмедэксперт нахмурился.

— Я все описал в своем официальном отчете.

— Так и есть. Но меня не интересует ваше официальное заключение. Меня — разумеется, неофициально — интересует все, что вы, с учетом вашего многолетнего опыта, могли бы назвать интересным и необычным относительно состояния тела или причины смерти.

— Неофициально, — повторил Корнхилл. — Мы, ученые, обычно не строим домыслов, но, на самом деле, было несколько аспектов, которые меня заинтриговали в этом конкретном случае.

Пендергаст подождал, пока Корнхилл откроет папку, лежащую на его столе, и перечитает ее. Ему понадобилось еще мгновение, чтобы собраться с мыслями.

— Это убийство показалось мне — не могу подобрать другого слова —грязным. Судя по кровоподтекам на костяшках пальцев и предплечьях, Данвуди пытался защищаться, — он помедлил. — И если я должен сделать предположение, то я бы сказал, что жертва знала напавшего на нее.

— Почему вы так считаете?

— Потому что все раны располагаются на передней части тела. Данвуди явно находился лицом к лицу со своим убийцей. Похоже, что первый удар пришелся по его правой щеке над скуловой дугой. Завязалась драка. Смерть была вызвана травмой от удара тупым предметом, частично разрушившим лобную кость и теменную кость вдоль коронарного шва.

— А колотые раны?

— То же самое. Всего их было семь, опять же, все спереди. А-а, гм, знаки были вырезаны сзади.

— Они не были причиной смерти?

— Хотя некоторые из колотых ран, скорее всего, были нанесены еще при жизни, судя по состоянию кровоподтеков, можно утверждать, что подавляющее большинство их было нанесено уже посмертно. А порезы абсолютно точно были сделаны после смерти жертвы. И все они оказались неглубокими, чтобы вызвать значительную кровопотерю. Порезы слабые, почти неуверенные. Они явно не были нанесены в запале.

— На мгновение вернемся, если не возражаете, к другому недавнему убийству — историка, Морриса МакКула.