Багровый берег

Констанс присела и, дыша через рот, внимательно осмотрела пластину. Она была ржавой, но, похоже, не настолько ржавой, насколько должна была быть. Она напоминала вход в основной погреб. Пластина была навесной, петли явно кто-то смазывал, и они казались подозрительно хорошо функционировавшими.

Ее сердце забилось быстрее. Здесь явно что-то было, она была в этом уверена.

Констанс посветила вокруг фонариком, проверила, что ее стилет все еще заправлен в складки платья, а затем тихо и осторожно приподняла железную пластину, которая легко скользнула на петлях, открыв вход не в основной погреб, а в низкий туннель, в который вела каменная лестница. Запах усилился: то была жуткая смесь вони фекалий, мочи и гнилой плоти. Констанс нырнула в отверстие и начала спускаться по лестнице во тьму.

Внизу она остановилась и прислушалась. Шторм здесь звучал значительно глуше, и теперь она явно расслышала где-то впереди слабый, прерывающийся звук: это был детский плач.

45

Гэвин сидел в задней части кабинета полицейского участка, мрачно глядя на шахматную доску. Шеф снова побеждал, и Гэвину невыносимо было проигрывать в шашки человеку, который во всех отношениях уступал ему по интеллекту. Как шефу Мердоку это удавалось? Вероятно, он прочитал книгу и выучил несколько дешевых трюков, как те парни, которые играли десятисекундные разгромные шахматные партии в «Бостон-Коммон».

В конце концов, он сделал свой ход.

— И снова в дамках, — воскликнул шеф, и его пухлые пальцы продвинули фишку на крайнюю черную клетку.

Скрывая раздражение, Гэвин передвинул следующую фишку, хотя знал, что и ее вскоре потеряет.

Хуже всего было то, что шеф — невыносимый даже в лучшие свои времена — совсем раздулся от гордости, как отвратительная жаба, со времени своего триумфа в тот день, когда получил все лавры в деле, в котором основную работу за него проделали Пендергаст и Констанс Грин. Гэвин не мог понять, почему Пендергаст держался в стороне на пресс-конференции, а шеф прибрал к своим рукам все внимание общественности. По крайней мере, подумал Гэвин, это дело закончилось. Он не мог выкорчевать из своей памяти те два трупа, изуродованные Печатями Тибейна, и ему становилось удивительно легко, когда он осознавал, что это братья Данвуди таким образом пытались отвести подозрения от своих преступлений. Все обстояло так, как он и говорил всем с самого начала: эти письмена были всего лишь способом отвлечения внимания. Никаких ведьм или колдовства в этом деле не было замешано — тревога оказалась ложной и смешной.

— Твой ход, — напомнил Мердок, прерывая ход его мыслей.

Начальник перевел свою дамку в опасную позицию, и Гэвин увидел, что вскоре потеряет еще две фишки и проиграет партию. Он ничего не мог с этим поделать, поэтому просто передвинул одну из фишек, после чего начальник сделал ожидаемый ход и «съел» своих несчастных жертв. Гребаный осел.

— Все, я сдаюсь, — немедленно сказал Гэвин.

— Да брось, не бросай все так рано, — протянул шеф. — Ты еще можешь отыграться.

Пока Гэвин качал головой, он услышал внезапный грохот из соседнего помещения — входные двери с шумом распахнулись. Тут же прозвучал сдавленный крик о помощи.

Гэвин и шеф вскочили, доска и фишки полетели на пол. Женщина — Роуз Баффум, которую Гэвин немедленно узнал — стояла в дверном проеме, мокрая до нитки, одежда прилипла к ее грузному телу, а длинные седые волосы свисали с ее головы, и с них лилась дождевая вода. В глазах женщины стоял непередаваемый ужас.

— Боже, помогите мне! — закричала она, задыхаясь. — Помогите!

Она бросилась к Гэвину.

— В чем дело? — Гэвин подхватил ее под одну руку, а шеф — под другую. Женщину била крупная дрожь. — Вы ранены?

— Боже мой, Господи! — стонала она.

Они подвели ее к стулу и усадили. Гэвин бросился за чашкой кофе, чтобы дать ей немного согреться и прийти в себя.

— Позвони 911, вызови скорую, — скомандовал шеф. — Здесь кровь.

Баффум откинулась на стуле и едва не потеряла сознание, глаза ее почти закатились. Гэвин оставил идею с кофе и срочно набрал 911. Между тем шеф вытер лицо Баффум бумажным полотенцем.

— Куда вас ранили? — обеспокоенно спросил он.

— Это не моя кровь! — прохрипела женщина.

— Так… ясно, — кивнул шеф. — Тогда выпейте кофе, согрейтесь и расскажите, что произошло.

Баффум проигнорировала предложение выпить кофе, снова ахнула и отчаянно прокричала:

— Монстр!

— Монстр? — скептически переспросил Мердок.

— Он не прекратит убивать! — а затем ее будто осенила внезапная мысль. — О, милостивый Боже, заприте двери!

— Мы не запираем двери участка, — покачал головой шеф.

— Тогда заприте нас в камере! Оно приближается!

— Кто именно — приближается?

— Это демон из ада, разрывающий людей на части!

Слушая ее, Гэвин вдруг почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Монстр. Нет. Невозможно.

— Разрывающий людей на части и… — на этом моменте женщина захлебнулась, ощутила рвотный позыв и тут же продемонстрировала свой обед всем присутствующим.

Шеф с отвращением отступил.

— Скорая помощь уже едет, Роуз. Только держитесь, — он посмотрел на Гэвина. — И что нам делать?

Гэвин уставился на него. Правдивость женщины не вызывала никаких сомнений. У Роуз Баффум было не более бурное воображение, чем у деревянного забора. Она была не из тех, кому мерещатся разные несуществующие вещи. Шеф знал это не хуже него, поэтому скептицизм быстро исчезал с его лица.

— Мы должны вооружиться и выйти на улицу, — ответил Гэвин.

— Не оставляйте меня! — воскликнула Роуз.

— Выйти? — неуверенно переспросил Мердок. — Оба?

— Мы должны выяснить, что происходит, — пришлось объяснить Гэвину. Но ведь это не могло быть правдой…

— Тогда заприте меня в камере, — взмолилась Роуз, — заприте меня там, прошу!

— Если от этого вы почувствуете себя лучше… — шеф сопроводил ее в ближайшую камеру и запер там Роуз, отдав ей ключи. Затем он повернулся к Гэвину. — Хорошо, давай посмотрим, что там происходит.

Гэвин тронул свой «Глок» в кобуре и проверил крепление.

— Проверь свой фонарик, — посоветовал шеф.

Гэвин проверил большой фонарь, висевший на его ремне. Затем он последовал за шефом в темноту и взглянул вдоль Мейн-Стрит. В тусклом свете окон домов он различил два силуэта, лежавшие на главной улице.

Тела. Итак, это было правдой. Он ощутил приступ тошноты. Вдруг за грохотом бури он услышал слабый крик с середины улицы и увидел внезапную вспышку в окне дома. Занавески занялись пламенем, послышался звук разбитого стекла, усиливающиеся вопли, а затем — громкий рык.

— Господи Иисусе! — воскликнул шеф, глядя туда же.

Из горящего дома выскочила фигура, попавшая в свет пламени: высокая, бледная, жуткая тварь с массивной челюстью… и хвостом.

46

Уолт Аддерли, владелец гостиницы «Капитан Халл» сидел в баре «Штурманской Рубки» и слушал Бенджамина Франклина Бойла, рассказывавшего завсегдатаям — уже в который раз — историю о том, как он обнаружил труп Морриса МакКула. Обычно молчаливый, Бойл сегодня находился в приподнятом настроении: театрально закатывал глаза, размахивал пивной кружкой и, в целом говоря, показывал неплохое шоу. В этот особенный день он выпил больше своей обычной дозы, изменив своим привычкам жуткого скряги. Как и многие моряки, Бойл был искусным рассказчиком, и, казалось, что толпа не могла насытиться его историями. Электроэнергию отключили около часа назад, что лишь добавило всем праздничного настроения. Вытащили свечи, установили их вдоль барной стойки, и празднование разгадки причудливой тайны убийств продолжилось. Пока текли разговоры и напитки, общее настроение облегчения говорило о том, что Эксмут постепенно приходит в норму. На самом деле, большинство горожан были потрясены причастностью братьев Данвуди, хотя среди речей частенько проскальзывали замечания вида «никогда мне не нравилась эта семейка». У самого Аддерли никогда не было проблем с его давним барменом Джо Данвуди, кроме, разве что, периодической пропажи еды. Он даже сочувствовал ему в некоторой степени.