Багрянец
Шрифт:
Группа предпочитала фотографироваться за городом – то стояли у ворот, то сидели на заборах, то позировали перед массивами горных пород, в том числе, кажется, перед Торс в Дартмуре. Были и фото живых выступлений группы – одно в монашеских рясах, другое – в масках с длинными носами. Стив чуть не улыбнулся, подумав: «Если бы Slipknot стали хиппи».
На другой стене в жуткой гостиной фотографии запечатлели в основном живые выступления группы, высоко воздевавшей скрипки и гитары перед микрофонами, – целая стена фолка. У группы выдалась пара лет, когда они переживали бешеную популярность, на что указывали огромные толпы на фестивалях в Небуорте и на острове Мэн. Перед сценой колыхался океан
Над камином висело еще несколько десятков фото, таких же поблекших и пыльных: перемены в составе, бэк-вокалистки, все как одна страшно похожие на Карен Карпентер, Тони рядом с автомобилем «ягуар», вся группа в костюмах для танца моррис. На более поздних этапах карьеры участники явно стали вдохновляться Toto и носить береты, фетровые шляпы, белые жилеты и брюки клеш и темные очки.
Стив снова задержал дыхание, прислушиваясь к звукам в доме. «Ничего».
Он стал рассматривать стену у большого деревянного серванта: на ней, за треснувшим стеклом, в рамке с паутиной, висел золотой альбом «Пред королем Бедлама», рядом с ним – золотой диск «Баллады висельников», серебряный «Тощий Лен и Лотти-душительница» и постер совместного с The Incredible String Band тура «Бегущие с псами» 1972 года. Стив сфотографировал и их тоже.
Он не решился задерживаться, но хватило и быстрого осмотра серванта, чтобы понять: на полках лежали артефакты – камни и кости, скорее всего – из пещер Брикбера. Те же кремневые ручные топорики, орудия из костей и наконечники копий, что Стив видел на выставке. Почетное место на верхней полке принадлежало двум голым и одутловатым Венерам со звериными головами; их тела из тусклой глины впитывали слабый свет от одинокой лампочки в коридоре.
Стив вышел из гостиной. Его взгляд упал на фотографию в рамке, украшавшую стену из деревянных панелей, верх которой, вместе с лестницей, терялся в темноте первого этажа.
На черно-белой фотографии в залитом солнцем поле, просторы которого напоминали море, стояла группка мужчин и женщин. Все они были обнажены, не считая грубо сделанных масок, напоминавших головы то ли львов, то ли собак, то ли еще кого-то – Стив точно не мог разобрать.
У входа в кухню он нашел второе фото, в очередной раз подтвердившее, что чокнутые говнари в свое время предавались разнообразным забавам на природе. Стив прищурился, внимательно разглядывая голых, покрытых темной краской женщин с цветами в волосах. Все они со смехом кружили на цыпочках вокруг большого соломенного чучела (кажется, собаки), воздвигнутого в чистом поле. Одна из девушек держала в руке бутылку шампанского, казавшуюся очень тяжелой по сравнению с хрупким запястьем.
«Церемонии на его земле». Значит, слухи в пабах Диллмута не так уж и беспочвенны. «Поняла, Кэт? Отсоси». Судя по всему, эти церемонии служили лишь предлогом, чтобы побухать и потрахаться с девочками-групи. Пока страну целое десятилетие будоражили забастовки, террористы ИРА и закрытия фабрик, рокеры жили на всю катушку.
Забавы на природе производили неприятное, зловещее впечатление, и причиной тому был не только возраст фото. Все веселые люди в поле прятали лица за причудливыми масками с мордами и рогами, из-под которых выбивались пряди волос, и Стиву эти маски совсем не нравились.
У входа в кухню висела, чуть покосившись, цветная фотография: что за представление, черт побери, на ней запечетлели? Дюжина голых людей в красной раскраске и собачьих масках собралась вокруг барана, рога которого венчали дикие цветы. На по-английски
бледных плечах шатко сидели собачьи головы, из пастей которых выглядывали красные лица. Десять женщин, двое мужчин.Очевидно, Тони любил окружать себя голыми девицами, особенно в боевой раскраске, как у диких племен. Эта практика не прекратилась и по сей день, с поправкой на возраст дам, судя по иссохшей старушке в том кресле.
«Твою же мать».
Следующей на стене эпизодов из постыдного прошлого оказалась процессия при факелах где-то под землей – может быть, в пещере. Звериные морды, неприкрытые члены, обнаженные упругие груди, пивные животы, черные волосы на теле – и все это под слоем красной краски. Все эти люди шли мимо каменной стены с рисунками, похожими на изображения из Большой палаты в пещерах Брикбера. «Где это сняли? И когда?»
Стив сделал снимки фотографий.
На пороге коридора он остановился, проверяя, чисто ли на горизонте. В листве шумел ветер, вдали ритмично поскрипывали, затихая, колеса инвалидного кресла.
Стив сделал шаг наружу.
Собак не было.
Но что это? Толчки? Подземные толчки? Внизу – под ногами Стива, под домом, под землей – что-то загудело.
И тут же прекратилось.
Пригнувшись, Стив перебежал на садовую тропу и посмотрел на дорогу.
«Быть не может». Посреди частной дороги разворачивалось некое действо, и Стив, подняв камеру, увеличил изображение. Под определенным углом сзади можно было разглядеть бородатого незнакомца с конским хвостом – его тело теперь тоже покрывала красная краска, от тощей шеи до костлявых ступней. Незнакомец медленно, с нарочитой торжественностью шагал, толкая перед собой инвалидное кресло со старухой, абсурдно контрастирующей с прямо-таки царственной манерой бородача.
Старуху заслоняли руки и спина другого мужчины, однако Стив все равно разглядел, что на голове у нее – громоздкая волосатая маска. Она повернула голову, будто пытаясь взглянуть назад, на Стива, и тот увидел страшную черную морду с реалистичными желтыми клыками. «Будто волк с утренника. Но детям его не покажешь – слишком страшно».
«Чтобы поприветствовать красноту, мне нужно лицо», – сказала она, пока Стив прятался.
«Поприветствовать кого? Красных психов в сарае? „Детей“?»
Стив попятился, и земля под его ногами снова загудела, будто великан ворочался без сна в своей холодной берлоге.
Он высунул голову – странная пара двигалась к сараю, словно неожиданное землетрясение их совершенно не беспокоило.
Теперь вход в сарай горел красным, напоминая издалека внутренности печи. Незнакомец и старуха в сумерках направлялись через заросшую ферму к этой пасти, пылавшей тем же красным, что и их тела.
«Твою ж мать».
Опустившись на колени, Стив запечатлел жидкие серые сумерки и мрак, освещенный пламенем, – позже он все это увеличит. Дверь сейчас была хорошо освещена, так что он собирался подойти чуть поближе, сделать пару фото сарая, а потом бежать. Оттуда недалеко до загона для пони, а через него сбежать нетрудно. Сегодня удача оказалась на его стороне – эти красные психи так погрузились в свою фигню, что Стив будто стал для них невидимым.
Решение остаться только укрепилось, когда его нос учуял знакомый запах – каннабис. Южный ветерок нес к жилому дому ароматы травы: гашиш, марихуана – взрывная смесь с нотками цитруса заполнила всю ферму своим невероятно сильным и едким запахом. Основательно же они там укуривались – если Стив чуял травку с такого расстояния, страшно представить, как воняет в сарае. Красные будто решили прокурить в здании весь воздух. Версия о наркоферме снова вернулась в список гипотез.
«Тони, старый ты извращенец».