Бакалавр 3

Вышел на улицу, попробовал машину поймать — куда там. Решил в направлении Юриного дома пешком двигаться и каждой проезжающей машине голосовать. Может и найдется кто меня подвезти.

Ножки в ботиночках уже мерзнуть стали — надо было в что-то более теплое их нарядить, а не форсить на морозе…

Почти уж на пол дороге повезло. Поймал частника. Не так дорого дорога и обошлась.

Мужики сидели уже давно. По их виду об этом было легко догадаться. Разговоры разговаривали, водку пили…

На выезде в район они вспоминали как в городе куда квасить ходили, а когда дома у кого-то собирались — разговоры о поездках вели. Ну, совсем как канадские лесорубы в анекдоте. Те, которые в лесу о бабах, а с бабами о лесе. Наши от них не далеко ушли…

Разговоры сегодня велись опять же о необычных находках и покупках. Не о чугунных же утюгах и лаптях за столом говорить.

— Весь дом обшарил — голяк сплошной. — пыхнул беломориной Иван. — Во, думаю — невезуха. Пара пузырьков и безмен не в счёт — какой с них заработок. Надо, конечно, на чердак ещё слазить. Дом высокий, лестницы рядом нет. Хорошо, кошка с собой была. Всегда на всякий случай её вожу. Закинул кошку, забрался. Фонариком осветился — мать моя! Всё пространство чердака царскими бумажными деньгами завалено. В смысле — пол. Попорчены они, правда, от сырости были, но пару мешков набрал. Хотите верьте — хотите нет. Откуда они там взялись — хрен знает. Деньги всё мелкие были. Даже трёшек мало. Рубли всё и бумажки по пятьдесят копеек. Видно на чердак их закинули, когда совсем уж они обесценились, смысла купить на них уже никакого не было, вот и использовали их для утепления.

— Да, дела… — покрутил головой Юра. — Слышал я про такой случай. Значит с тобой это было?

— Со мной, — подтвердил Иван. — Давно уже. Года два, не меньше прошло.

— Ну, давайте и я — про чердак и кошку. — Юра выпил, закусил, мужиков пьяным взглядом обвел. — Шарился я в одной деревне. Наполовину жилая она ещё была. Понятно, в пустых домах. Так же кошку на чердак закинул, влез, осматриваться начал. Дом уже не первый у меня был. Слышу, во двор машина въезжает. Выглянул тихонько — менты. Кто-то видно из жилых домов заметил меня и вызвал милицию. Бабка вредная какая-нибудь. Вышли менты из машины, ходят по двору переговариваются, меня ищут. Время сухое было, следов на земле то нет. Сижу на чердаке тихонько, как мышка какая. До меня добраться без лестницы — никак. Походили они, к соседнему пустому дому перешли. Потом дальше, а машина во дворе дома стоит, ну, где я на чердаке сижу. Походили, походили — никого не нашли. Пить, наверное, к знакомому направились. Пару часов их не было. Пришли довольные такие. Машина же их всё во дворе стояла. Сели они в неё и уехали. На чердаке холодно — осенью дело было. Слез тихонько и огородами, огородами… Так пустой и ушел.

— Ну, за удачу. Чтобы пустым не уходить. — Иван стаканчик серебряный поднял. У Юры сегодня на столе других не было.

— За неё, — поддержали сидящие за столом.

— Теперь про огороды… Приехали мы как-то в одну заброшенную деревню. Никого в ней давно уж нет. Дома много лет не жилые, крыши у многих уже провалились, — начал Саша свою историю. — Так, по мелочам четвертей набрали, ерунды всякой кованой. Копейки, в общем. Зашел я за дом, ну, по- маленькому сходить. Чуть ещё ноги себе не переломал — на жерди какие-то гнилые наступил, провалился. Но, так, не сильно глубоко. Сапог то вытащил, а там какая-то железяка. Вся ржавчиной обросла. Интересно стало, вытащил её. В общем — остатки винтовки. Деревянные части все сгнили, а остальное — всё ржавое, никуда не годное. Плюнул и там же оставил. Смысла не было брать и что-то восстанавливать. Кто её там прятал? Видно давно. Не десять лет, гораздо больше он там лежала. Может ещё солдатик с гражданской войны спрятал? Не опиленная, целая была винтовка…

— Да ладно — винтовка. Парни на юге области маленькую пушку даже находили. Типа бронзовой, из которой ядрами ещё стреляли. Может, ещё с пугачевских времен осталась… — Иван разлил всем по-братски, никого не обидел.

— Врут, наверное. Откуда тут такие пушки, — не поверил Юра. — Мужиков только слушай, они такого расскажут.

— Пушки, не пушки, а вот ружьё старинное, я как-то в одной деревне брал. Ещё в конце восьмидесятых. Через ствол заряжать его надо было, — опять про оружие Иван речь завел.

Тут начали все про подобное вспоминать. Мужики про оружие поговорить любят.

Бакалавр сидел и слушал. Ему ничего интересного рассказать не было. Никого это не смущало — в любой компании и слушатели нужны. Если кто-то что-то рассказывает, то хотя бы один слушающий должен быть…

Некоторые случаи Вадику уже были известны, Юра ему много чего успел рассказать, а что-то и новое было.

— Юр, не знаешь, куда твой старый напарник делся? — Иван вдруг ни с того ни с сего Юру вопросом огорошил. — Что-то давно его не видно.

Бакалавр чуть куском колбасы после этих слов не подавился. По спине его Юре даже стучать пришлось.

— Да хрен его, козла, знает. Век бы его не видеть. Уехал, может куда, — как ни в чём не бывало ответил хозяин дома.

— Да и ладно. Просто так поинтересовался. — кивнул головой Иван. — Спрашивали тут его, а я сказать, что не знаю…

— Месяца два я его уже не видел. — посмотрел на Бакалавра Юра. Затем даже подмигнул ему.

Глава 36

Глава 36 Нэцкэ

Новогодние деньки, как и всё хорошее, прошли-пролетели быстро.

У кого была работа, опять в лямку впряглись. Бакалавру же к станку не требовалось, офис с девяти до пяти тоже его не ждал. Тренировался в центре у Доктора, на центральный рынок к знакомым заглядывал, в магазине съестное приобретал…

Ждал, когда январь закончится, а в феврале у него МММ должна начаться. Ну, в смысле, будет строиться одной неординарной личностью финансовая пирамида, а он тут и подсуетится. Войдёт в неё на минимальной стоимости акций и будет стоять на подножке трамвая, чтобы вовремя спрыгнуть. С денежками, само собой.

Всё, что можно, превращал наличку и в коробку её складывал. Сначала в обувную, а потом и побольше емкость потребовалась. Вроде, бумажек много у него уже было, но покупательная способность их сегодня — горькие слёзы. Доллар и немецкая марка росли, а российский рубль падал.

Перекладываться в них на месяц смысла большого не было — одна суета, только внимание к себе привлекать. Не по курсу рубли то на валюту здесь меняли — когда её покупаешь, гораздо больше русских денег отдать требовалось, а продавать надумаешь — ниже курса за неё получишь. Обменники в убыток себе не работали, разницу между покупкой и продажей для страховки большую закладывали. Конечно, если на год или на больше вкладываться, можно и дорогих долларов купить, а на месяц — смысла нет…

В квартире, что ему от бабушки досталась, кое-какая её одежда и обувь ещё была. Не всё в первые дни Бакалавр к баку вынес. Пожалел тогда выбросить некоторые вещи. Ну, пару меховых шуб, шапки из убиенных зверушек, обувь не ношеную… Что-то и из постельного белья было бабушкой накоплено, полотенца разные, скатерти… Ревизию всего имеющегося Вадик провёл, в гостиной на стол, стулья и диван всё разложил.

Посуда лишняя, бытовая техника, бижутерия — тоже на продажу.

По комиссионкам прошелся, посмотрел, за сколько аналогичные вещи там предлагают. Помогло это мало — там было всё больше какое-то убогонькое, из-за беды и безденежья сюда принесённое. У него товар был гораздо качественнее и пригляднее.

Бабушки больше нет, всё это уже никому не нужно. В смысле — Бакалавру. Поэтому — сдаем в комиссионку. Хоть какие-то ещё деньги для вложения в МММ будут.

Сумки, в которых сигареты возил, на середину комнаты выставил. Одежду бабушкину в них сложил. С неё и начнём.

Комиссионку поприличнее вчера ещё присмотрел. Трудно сказать, почему именно её выбрал.

На приемке очередь небольшая имелась. Человек десять. Тут это — мелочи. Не страшно. Подождем.

Перед Бакалавром старушка стояла. По сторонам озиралась. Видно было, что непривычно ей здесь и не уютно. Не от хорошей жизни она тут оказалась.