Баксы на халяву

И вот примерно через минут сорок из центрального универмага небольшого уездного города Игорь вышел совсем другим человеком. Он был одет в дешевые черные китайские джинсы-подделку под фирму и отвратительный темно-синий пуховик. Белые с зелеными полосами кроссовки выдавали в нем представителя рабочей интеллигенции, а опять же турецкий свитер отводил все подозрения оттого, что у этого парня есть хотя бы десять баксов в кармане и хоть капля вкуса. Венчала это чудо безвкусицы бейсболка цвета хаки с оттенками Вьетнамской войны. Кроме того, Игорь купил себе "интеллигентские" большие псевдо позолоченные очки с простыми стеклами, которые хоть и не кардинально, но все же изменили его внешность.

Но так, как все одеться было безопасней, потому, что такая одежда уж точно не привлечет внимания тех двух уголовных элементов с вокзала, да и вообще никаких элементов. Старая сумка с баксами перекочевала внутрь нового большого чемодана с крепкими замками. Так было спокойнее. А вычурная одежда из бутика покоилась на дне огромного пакета с надписью: "Спасибо за покупку!". Возле мусорного бака за универмагом Игорь увидел пожилого бомжа палкой деловито достающего что-то изнутри помойки. Игорь, не спеша, подошел к нему.

– Добрый день, уважаемый, - сказал Игорь бомжу.

Тот повернул на него слезящиеся красные глаза и спросил:

– Какой я уважаемый? Я совсем не уважаемый!

Игорь оглядел бедолагу. Мужчине было лет шестьдесят с гаком. А может и меньше. Попробуй, угадай за месяцами немытым и пропитым лицом его истинный возраст. На бродяге было зеленое женское пальто, летние сандалии одетые наподобие портянок или армейских обмоток, мятые штаны и тонкий рваный свитер. Одежда совсем не по сезону.

– Как же ты дошел до жизни такой, отец? - спросил Игорь.

– Об этом, мил человек, меня на небесах спросят, - ответил старик, - а ты не архангел и не мент, чтобы такие вопросы задавать.

Игорь внимательно посмотрел на бедолагу старика и сказал:

– Вот тут в мешке у меня одежда. Совершенно новая. Я тебе ее отдам, но ответь мне на один вопрос.

Старик перестал рыться своей палкой в помойке, прищурившись, посмотрел на Игоря и сказал:

– Спрашивай, отвечу, если знаю.

– Поговорка такая есть, - начал Игорь, - что в жизни не делается, все к лучшему. Так?

– Так, - согласился старик.

– И в твоей жизни, стало быть, тоже все было к лучшему? - спросил Игорь.

– Наверное, - вздохнул старик.

– Значит, это и есть то самое Лучшее, к чему ты всю жизнь шел. Лучшее это то, что ты теперь на старости лет в помойке роешься? - спросил Игорь.

Старик ничего не ответил, глаза его дрогнули, и часто-часто заморгали, он отвернулся и пошел прочь.

– Погоди, - окликнул его Игорь, - я обидеть тебя не хотел. Для себя хочу выяснить. Одежду-то возьми.

Старик повернулся вполоборота и протянул за пакетом сухую морщинистую руку. Игорь отдал ему пакет и сунул в руку сто баксов. Старик не поверил своим глазам. Губы его задрожали в непонятной гримасе, из глаз потекли слезы.

– Бери-бери одежду, - сказал Игорь, - носи на здоровье. Деньги не пропивай, лучше еды купи.

Старик хотел что-то ему сказать, но только открывал рот, как рыба и плакал. Игорь повернулся и пошел прочь. Ему было радостно, весело и хорошо на душе оттого, что он сделал вот такое дело. Помог незнакомому человеку. Да, все это была правда, ведь было у этого старика в жизни всякое, а все вокруг говорили ему: "Все к лучшему". И где оно это лучшее? На дне помойки?

Интересно же будет смотреться этот старичок в супермодном костюме и пальто из бутика, в козырных шузах и вычурном галстуке, когда в очередной раз полезет в помойку. Ведь не спасут его сто баксов. И триста не спасут и тысяча. Пропьет их или потеряет. Ну, да ладно. Это уже и не его, Игоря, дело.

Он поймал такси на центральной площади имени Ленина с непременным памятником тому же Ленину и поехал обратно на вокзал. В это время на площади перед центральным универмагом появились два тех самых типа, которые хотели грабануть Игоря на вокзале.

– Как сквозь землю провалился, - сказал один другому, - а не кислый был "сундучок". Баксов на тонну точно бы приподнялись.

– Да, - согласился второй, - и шмотки у него не кислые. Я бы приоделся.

– Почему ты-то? - не согласился второй. - Мне самому его шузы понравились!

– У тебя размер не тот, - ответил первый, - ты в его шузы не влезешь. На ласты свои посмотри. А пальто треснет на тебе.

Второй тип и, правда, был толстоват и с большим размером ног. Но он не любил, когда ему об этом говорили.

– На себя посмотри, худой яйцеглист! - с вызовом сказал он своему напарнику.

Но тот уже не слушал его. Он напряженно вглядывался куда-то вдаль и вдруг произнес:

– Кажись у нас сегодня счастливый день, толстый! Вон он идет! Я это пальто из тысячи узнаю!

– Где? Где? - засуетился толстяк. - Ага! Вижу! Что делать будем?

– Ждать, - ответил первый, - и следить.

Они неторопливо двинулись за человеком в дорогом пальто, который шел теперь, почему-то прихрамывая и упираясь на палку.

– Чего это он захромал? - спросил толстый.

– Хрен его знает, - ответил напарник, - какое наше дело? Нам бы его прижать к теплой стенке, да потрясти, как грушу.

– О-о, гляди, - обрадовался толстый, - во двор заходит, в подворотню.

– Бегом, - приказал тот, которого толстый назвал "яйцеглист", прищучим "нового русского".

Звякнуло лезвие выкидного ножа и грабители ворвались в подворотню. Картина, представшая перед ними, шокировала бы даже врача-психиатра. "Новый русский" в дорогущем пальто самозабвенно копался палкой в помойке, одновременно жуя остатки чьего-то обеда. Толстого охватил рвотный рефлекс и он, согнувшись пополам, излил на землю зловонную массу.

– Тьфу! - сказал он. - А когда это я свеклу ел?

– Приятного аппетита, - сказал Яйцеглист бомжу.

– Спасибо, - ответил старик, думая о том, что сегодня ему попадаются исключительно милые люди.

– Где пальто это взял и ботинки? - спросил Яйцеглист.

– Добрый человек подарил, - ответил бомж, со смаком обгладывая выкинутую кем-то недоеденную куриную косточку.

– Прекрати жрать из помойки, гад! - заорал на него Толстый.

– Кушать хочу, - искренне признался бомж, но есть перестал.