Бакунин

Так, наконец, Бакунин покончил с неудачной затеей пропаганды своих идей в столь чуждой интересам народа среде. «К стыду своему, — писал он позднее, — я участвовал в этой буржуазной лиге и в продолжение целого года имел глупость не отчаиваться обратить ее к принципам социализма». [344]

Но пока он предпринимал эти тщетные попытки, Международное товарищество рабочих росло, крепло и завоевывало все новых сторонников.

Дальнейшая революционная работа вне Интернационала, за которым шли рабочие большинства европейских стран, была бессмысленной, Бакунин понял это и в июле 1868 года вступил в Женевскую секцию Международного товарищества рабочих. Но этого ему было совершенно недостаточно. Не рядовая работа в Интернационале на основе его принципов, а пропаганда через Интернационал своих взглядов, распространение их среди широких кругов рабочих — такова была его задача. Для этого недостаточно было войти в Интернационал самому, нужно было ввести и свою организацию, создать там определенный перевес сил. Так, приступая к активной работе в Интернационале, Бакунин с самого начала собирался действовать вопреки его принципам, его программе.

344

Ю. Стеклов, указ. соч., т. 2, стр. 365.

Маркс и Энгельс создавали программу Международного товарищества рабочих на основе изучения закономерностей развития капиталистического общества и научного предвидения перспектив классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом.

Идеи, вносимые в рабочее движение Бакуниным, были принципиально противоположны научному социализму.

В вопросах же организации рабочего движения бакунизм был прямо враждебен марксизму.

Единству действий международного пролетариата, обеспечиваемому Генеральным советом Интернационала, пролетарской партийности Бакунин противопоставил «автономию секций», с одной стороны, и тайную, строго законспирированную организацию внутри Интернационала — с другой.

После ухода с Бернского конгресса Лиги Бакунин собрал своих сторонников и предложил им основать особый союз под названием «Альянс социалистической демократии (или социалистов-революционеров)», который вошел бы в Интернационал на правах самостоятельной организации.

Бакунин хотел представить «Альянс» и его программу как нечто новое, образованное и сформированное теперь, после разрыва с Лигой. Однако дело обстояло иначе. По существу, «Альянс» был лишь новой формой «Интернационального братства». Последняя редакция программы «Интернационального братства» сообщала, что принципы этой организации «тождественны принципам программы „Международного альянса социалистической демократии“», а организация «Братства» имеет три степени:

1) интернациональные братья, 2) национальные братья, 3) полутайная, полуоткрытая организация Международного альянса.

Из последнего пункта явствует, что с самого начала Бакунин задумал «Альянс» как «полутайную» организацию, что вполне соответствовало его тактике борьбы путем создания международного тайного общества как единственно действенного средства в условиях международного союза реакции.

Была ли подобная тактика верной, политически и морально оправданной? Нет. Ни объединение международных сил реакции, ни насущная необходимость объединения всех революционных сил не делали неизбежным и нужным создание тайного союза. Напротив, именно эти обстоятельства и требовали гласной, открытой борьбы.

«Пора уже коммунистам перед всем миром открыто изложить свои взгляды, свои цели, свои стремления и сказкам о призраке коммунизма противопоставить манифест самой партии» [345] — так писали К. Маркс и Ф. Энгельс еще в 1848 году.

«Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир». [346]

345

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, стр. 423.

346

Там же, стр. 459.

Эти заключительные слова «Манифеста Коммунистической партии» — образец ясной революционной тактики, исходящей из веры в творческие возможности рабочего класса, из истинного уважения к народу, наконец, из трезвой оценки расстановки классовых и политических сил.

Однако принципы и тактика научного коммунизма, естественно, не могли быть приемлемы для мелкобуржуазной теории и тактики Бакунина, исходившего из идеалистических посылок.

Сохраняя в тайне истинные задачи «Альянса», Бакунин решил во что бы то ни стало ввести свою организацию в Международное товарищество рабочих.

Определенные основания для надежд на успех этого предприятия у него были.

Статья первая Устава Интернационала сообщала, что в Международное товарищество принимаются все рабочие союзы, стремящиеся к одной цели — взаимной помощи, прогрессу и полному освобождению рабочего класса.

Такая широта при определении принципа приема в Интернационал различных рабочих организаций объяснялась уровнем рабочего движения того времени. Часть рабочих шла еще за мелкобуржуазной утопией Прудона. Его мирный анархизм, отрицание всякого государства, в том числе и демократического, его догматическое учение о бесплодности для рабочего класса политической борьбы, его пропаганда кредита и взаимной помощи все еще находили немалый отклик среди рабочих Франции, Швейцарии, Бельгии, Испании и соответственно были представлены в Интернационале.

Наряду с прудонизмом в Международном товариществе существовали и другие направления, как тред-юнионизм, лассальянство и пр.

«Международное Товарищество Рабочих, — писал Энгельс, — поставив себе целью сплотить воедино разрозненные силы мирового пролетариата и стать таким образом живым выразителем общности интересов, объединяющих рабочих, неизбежно должно было открыть доступ социалистам всех оттенков». [347]

Надеясь на широту принципов и демократизм Устава Интернационала, Бакунин и решил направить Генеральному совету программу «Альянса» с просьбой принять эту организацию в Международное товарищество.

347

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 18, стр. 327.

Ответ по этому вопросу поручено было составить К. Марксу. 15 декабря 1868 года, посылая программу «Альянса» Ф. Энгельсу, он писал: «Прилагаемый документ, несмотря на его нелепость, прошу тебя изучить серьезно, написать мне свои замечания по-французски и вернуть мне его, самое позднее, в ближайшую субботу.

Г-н Бакунин, — …орудует за кулисами в этой истории…

…Сегодня вечером в нашем Генеральном Совете царило, особенно среди французов, сильное возмущение по поводу этого документа.

…Совет постановил… публично дезавуировать в Париже, Нью-Йорке, Германии и Швейцарии это контрабандное общество. Мне поручено… составить постановление об отказе признать это общество». [348]

«Женевский документ очень наивен, — отвечал Энгельс. — …Интернационал не может согласиться на это шарлатанство, это ясно, как день. В этом случае было бы два генеральных совета и даже два конгресса; это — государство в государстве, и с первой же минуты вспыхнул бы конфликт между практическим советом в Лондоне и теоретическим, „идеалистическим“, советом в Женеве.

348

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 32, стр. 186–187.

…Как и ты, я считаю все это дело мертворожденным, чисто женевским доморощенным детищем. Оно стало бы жизнеспособным лишь в том случае, если бы вы чересчур свирепо обрушились на него и тем придали бы ему значение. Я полагаю, что лучше всего было бы спокойно, но твердо отклонить претензию этих людей пробраться в Интернационал… Так как, попросту говоря, у молодцов этих никакого другого поля деятельности, кроме болтовни, нет, то они очень скоро до смерти надоедят друг другу, и так как можно думать, что притока со стороны… у них не будет, то вся эта мелочная лавочка, несомненно, вскоре развалится сама собой. Если же ты резко выступишь против этой русской интриги, то без пользы для дела взбудоражишь весьма многочисленных среди рабочих (особенно в Швейцарии) идейных мещан и повредишь Интернационалу…