Балбесы

– Хоть «король»?
– вставил Генри.

Высокий разозлился так, что Генри испугался, что тот на него сейчас набросится с кулаками.

– Так, признавайся, засранец мелкий, ты шпион?

– Нет, - честно ответил Генри.

– А говоришь как шпион или болван.

– Он просто прожжённый монархист, - с неодобрением прошамкал Старик, который до того вроде был добр с Генри, а сейчас по непонятной причине тоже разозлился.

– Пока чернь глупа и необразованна, вроде этого юного балбеса, с которым мы имеем неудовольствие сегодня общаться, - наконец подал голос Карлик, - важнейшим из всех источников пропаганды для нас будут являться театр и кукольные выступления.

– Ага, - сказал, Генри радуясь, что разговор свернул хоть к чему-то ему знакомому.
– Я люблю кукольные выступления. У нас в городе каждый год рядом проводится ярмарка, я там часто видел кукольников. В том году было одно особенно хорошее, там кукла в короне лупила палкой шутов и крикунов и потом им головы с плеч снесла. Не по настоящему, конечно, они же куклы, я понимаю, но мне понравилось, было весело.

– Я одного понять не могу, - сказал Высокий.
– Ты или очень тупой или очень умный. Перефразируя так, чтобы даже ты понял, спрошу в последний раз - ты или шпион или балбес законченный?

– В жизни ни за кем не шпионил, честное слово, - со всей возможной искренностью ответил Генри, опасаясь, что эта тройка сумасшедших подумает, будто у него плохие намерения и на всякий случай даже осенил себя Знаком Пятерых.

– Боги с тобой, - вздохнул Высокий, - спи здесь, а утром проваливай, чтобы глаза мои тебя не видели.

Глава 3 Жозефина

Генри спал так крепко, что даже не услышал, как уехали его ночные собеседники. Зевнув и растерев лицо, он потянулся и снова двинулся в путь. По дороге всё чаще встречались путешественники, а впереди потихоньку вырастала громада неизвестного ему замка.

Вскорости Генри добрался до городишки, приткнувшегося снаружи к крепостным стенам. Он шёл по запруженным улицам, вертя во все стороны головой, с любопытством изучая новое место. На его нищенское одеяние кидали косые взгляды, но, слава богам, никто не задавал вопросов и пока ещё не встретилась стража, перед которой пришлось бы объясняться, почему он здесь бродяжничает.

– Эй, красавчик, хочешь немного продажной любви?

Генри остановился и оглянулся на говорящую. Невысокая девушка, лет восемнадцати, едва ли пяти футов ростом. Длинные и густые рыжие волосы. Эта конская грива свисает до округлых ягодиц, выпирающих под красной юбкой. Чёрный, туго затянутый корсет подчёркивает грудь в белой блузке. Поддёрнутые вверх уголки тонких губ придавали девушке вид, будто она всё время посмеивается над своими мыслями в голове. Генри выдохнул и пригладил волосы.

– А как насчёт чистой и искренней любви? – спросил он.

Девушка засмеялась.

– Где же её взять-то, чистую и искреннюю, мой храбрый рыцарь? А если и найти, то что с ней делать? На хлеб не намажешь, на шею не повесишь, - сказав это, она покрутила пальчиком большие красные бусы.

– Сколько же мне будет стоить это?

– Всего-то два медяка, – девушка улыбнулась.

– Подозрительно мало что-то.

– Я тоже так говорю, что за такой прекрасный спектакль брать всего два медяка – преступление.

– Какой-такой спектакль? – насторожился Генри.

– Нашей театральной труппы, такой спектакль. Так и называется - «Немного продажной любви». А ты что подумал?

– Ничего, - соврал Генри и покраснел.

Девушка смотрела на него, как на нашкодившего котёнка, что было досадно, но вместе с тем приятно, что она на него вообще смотрит.

– Про что твой спектакль? – спросил Генри, чтобы перевести разговор.

– О, это очень интересная история, - ответила она. – Тебе понравится. Это история о юной прекрасной девушке, которая поступает учиться в академию магии и волшебства, где в неё влюбляются сразу декан университета и её молодой сокурсник. Декан из древнего рода вампиров, а юноша заколдованный дракон. Девушка не знает кого выбрать, пока однажды не встречает на улице грязного оборванца, в которого сразу влюбляется, целует его и тот превращается в прекрасного принца. Потом они живут долго и счастливо.

– Правда?

– Нет, конечно, глупышка, только что сочинила. Буду я тебе сюжет нашей постановки рассказывать, мечтай. Тогда ты не придёшь сам на неё посмотреть, я не получу за это денег и умру с голода.

– Ну вот, а я поверил. Хорошая история, между прочим, в ней есть коммерческий потенциал. Знаешь, мне особенно понравилась та часть, где девушка целует оборванца. Я даже готов отрепетировать с тобой эту сцену пар раз. Всегда к твоим услугам.

Девушка снова засмеялась.

– Ага, мечтай. Я тебя внесу в список, если понадобится напарник по репетициям. Ну так что, фантазёр, придёшь на мой спектакль?

Генри развёл руками.

– Что же, был бы только рад отдать тебе всё, что у меня есть, моя прекрасная принцесса. Да только у меня нет ничего. Сапог и тех нету.

Девушка окинула его пристальным взглядом.

– Твоя правда. Что же, не болей, береги себя, приходи, как разбогатеешь.

Она помахала ему рукой и отвернулась, но Генри придержал её за локоть.

– Эй, подожди, красавица. Тебя как звать-то?

Девушка улыбнулась.

– Жозефина Мария Луиза де Помпадур.

– А по-нашему это как?

– Луиза, невоспитанный ты цыплёнок.

– Почему это я невоспитанный?

– Ну а кто такие вопросы задаёт благородным дамам?

– Не очень ты похожа на благородную, свет моей Луны.

– Ох, как мы заговорили. А я, между прочим, из очень благородного рода. Самых благородных землепашцев земле Цветов.

Генри прикинул в уме, что понятия не имеет, где это. Вслух, на всякий случай, решил прихвастнуть, что имеет познания в картах не только игральных.

– Довольно далеко отсюда. Как же вас сюда занесло, мой прекрасный оленёнок?

– Я вот в город приехала, в жрицы любви поступать.

– Как же ты в актрисы-то угодила?

Девушка призадумалась.

– Да знаешь, наверное, просто повезло. В жрицы любви меня не приняли, пришлось идти в театр. Домой вернуться не могу, стыдно перед родными, так что пишу им, что всё в порядке у нас, у жриц, купаюсь в деньгах. Не знаю, зачем пишу, они всё равно читать не умеют.

Генри покивал.

– Да, денежки-то, наверное, там неплохие, да и делать особо ничего не надо.

– Точно, завидуй, но не так громко, а то оглушишь. Сам-то ты чем занимаешься, босячок?

Генри развел руками.

– В последние дни в основном бегу.

Девушка опять усмехнулась.

– Понимаю. Все мы от чего-нибудь бежим. Я бы вот сбежала от тебя туда, где монеты звенят, да ты пристал, как клещ.

Генри отпустил её локоть.

– А ты дерзкая. Ты мне нравишься, будешь моей женой?

Девушка, улыбаясь, склонила голову набок, как птичка.

– А ты быстрый. Прыткий, как козлик молодой.