Балдежный критерий (сборник)
Шрифт:
— Послушайте, док, — решительно перебил его Хартвик. — Мне приходилось видеть слишком много археологов, которые из кожи вон лезли, пытаясь научиться играть в сэа. А задача, над которой они размышляют сейчас, должно быть, весьма трудная. Оставьте их в покое и идемте со мной.
Пунелло не слышал. Он стоял перед доской, внимательно изучая тщательно вырезанные фигурки и время от времени принимаясь жестикулировать затянутой в металл рукой.
Хартвик пожал плечами и направился в туннель, по которому был проложен кабель. Через каждые десять шагов он наклонялся и делал отметку на полу.
— Если у меня хватит кислорода, я добьюсь
Пройдя сотню футов, Хартвик сдался и побрел наугад: меловые отметки виднелись на полу в каждом туннеле…
Вновь очутившись в сферической комнате, он направился прямо к жестикулирующей фигуре Пунелло. Проводник застыл, увидев искаженное лицо археолога, который то визжал на четырех красных идолов, то в ярости взывал к божеству, парящему в своем жутком пурпурном обличье. Только теперь он понял, что за невнятное бормотание раздавалось в его наушниках последние пятнадцать минут. А он просто не обращал на него внимания, считая, что Пунелло разговаривает сам с собой, пытаясь проникнуть в тайну сэа.
Археолог свихнулся — его свела с ума неразрешимая загадка сэа.
Хартвик яростно сжал кулак, затем вздохнул и беспомощно разжал руку. Некого было ударить, нечего сжать, нечего…
Он рухнул навзничь и распростерся на полу. Приипири немедленно оставил безумца и заколыхался над проводником.
— Что ты такое? — вопрошал человек, ощущая первые признаки опасного снижения количества кислорода в дыхательной установке. — Чего ты хочешь? Зачем ты уничтожаешь нас — ведь мы не сделали тебе ничего плохого? Ты не из тех богов, которые наказывают за осквернение храма!
Словно в ответ божество прошло через все изменения пола и вновь приняло обличье мужчины. Хартвик наблюдал за действиями загадочного недруга, осыпая его ругательствами.
Его разум пасовал перед непреодолимой бездной тайны. Он попытался взять себя в руки, взглянуть на происходящее с точки зрения здравого смысла. Луцман стрелял в божество… Возможно…
Уровень кислорода стал угрожающе низким.
Он стрелял в него несколько раз. Никакого результата. Оружие не могло принести пользу — Луцману не следовало даже пытаться. Останься он в живых… Кто знает, быть может, применив свои знания в области психологии ракообразных, он все же сумел бы узнать, каковы желания божества.
Точка зрения!.. Мозг, затуманенный ядом, проникавшим теперь в легкие вместо воздуха, отчаянно метался. Какова… Какова может быть точка зрения высокоинтеллектуального ракообразного? Причем не настоящего ракообразного — биология марсиан отличалась таким своеобразием, что здесь даже сама наука о ней получила иное название — биоареология… Луцман… Вот Луцман мог бы…
Хартвик отчаянно боролся с постепенно окутывавшей мозг тьмой. Такая мука дышать… думать… ракообразное… это было оно… достаточно было найти нечто особенное, свойственное только этим таинственным ракообразным…
Приипири вновь откликнулся на его мысли — сначала он принял обличье рыбы, мамонта, потом марсианского полярного жука и наконец вновь стал самим собой.
Сознание Хартвика, его жизнь уходили слишком быстро, чтобы он мог удержать их. Быстрее…
Колыхавшееся под потолком божество со сдержанным наслаждением наблюдало медленное угасание своего последнего почитателя — что, впрочем, означало и его собственное угасание. Восторженно извиваясь, он парил над двумя умирающими
безумцами в храме теперь уже мертвой развращенной расы — движения становились все более быстрыми, почти экстатичными. Как сладостно вновь получить свидетельство безрассудного поклонения!Ибо разве не был Приипири славнейшим и хитроумнейшим богом загадок?
Безумие Хэллока
— Совершенно уникальный случай, — пробормотал доктор Пертиннет, пытаясь сохранять исполненную достоинства походку и при этом наступать только на определенные плитки пола в приемной санатория, словно играя в «классики». — Конечно, его вряд ли можно считать единственным — ничто не существует в единственном числе. Наверняка в истории медицины было уже нечто подобное случаю Хэллока. Просто не осталось письменных свидетельств.
Рэнсом Морроу добродушно, терпеливо вздохнул и, склонившись к маленькому доктору, подергал того за белый рукав.
— Эй, док, а меня вы припоминаете? Обо мне-то есть письменное свидетельство! Не в «Еженедельном журнале для психиатров», а в вашем еженедельнике. Мы с вами договорились о встрече. Нила сказала, что вам нужна помощь. И, кстати, раз уж заговорили о Ниле, как она и где? Моя экспедиция через неделю отправляется в Уганду, и я хочу пораньше закупить рождественские подарки.
Доктор Пертиннет моргнул, пытаясь сообразить, кто перед ним, а когда наконец узнал, близорукие глаза ученого расширились.
— Рэнсом, мой мальчик! Рад вас видеть. Мисс Бадд занимается пациентом, Хэллоком, — ну, вы знаете, исследователь Хэллок. Она сказала, что вы когда-то буквально боготворили его, это была ее идея — позвать вас.
— Хэллок? Уэллс У. Хэллок? — Морроу протяжно присвистнул, припоминая все связанное с этим именем. — Величайший из всех. Крупнее Пири, крупнее Джонсона, крупнее Ливинг-стона. А уж по части упорства и терпения в поисках истины он превзошел даже старого Понс де Леона. Мама когда-то силой отбирала у меня его книги — приходилось читать их по ночам, спрятавшись с фонариком под одеялом. Именно ему я обязан своим интересом к разрушенным городам и забытым храмам. Господи, да если бы не Хэллок…
Он прервал сам себя и уставился сверху вниз на старика.
— Что с ним? И чем я могу помочь?
— Травма! Ничего определенного, но ее последствия носят явно выраженный психотический характер, хотя сказать что-либо более конкретное мы не в силах. Сложность в том, что в отличие от множества людей, оказавшихся в подобном положении, он осознает свое состояние и отчаянно нуждается в помощи. Однако, по его мнению, наша помощь способна лишь ухудшить ситуацию — он постоянно твердит, что психиатрия довершит трагедию, которая началась с простого любопытства. Он так яростно сопротивляется всем нашим попыткам, что мы были вынуждены прибегнуть… э-э-э… к смирительной рубашке!
Рэнсом Морроу в ужасе помотал головой. Уэллс У. Хэллок — в смирительной рубашке! Огромный бесстрашный Хэллок, который сумел выбраться из подземного храма в северной Индии, где древняя секта душителей совершала свои обряды, который проник в самую сердцевину культа вампиров в Ленглуане и сумел сделать фотографии со вспышкой! Хэллок, который смеялся над суевериями и фантазиями и ухитрялся прокладывать дорогу в самые темные и недоступные уголки земного шара!
Ассистент вручил белый конверт и отдельный лист бумаги доктору Пертиннету.