Балканская республика

— Не беспокойтесь, пан Ави: мы о вас позаботимся. — когда речь зашла о конкретных действиях, растерянный до сих пор командир группы антитеррора обрёл уверенность в голосе.

— Славно. Мирко, огоньку… огоньку.

Здоровенный косяк в губах Ави, к которому Мирко поднёс зажигалку, стал вишенкой на торте общего сюрреализма сцены. Впрочем, Ковач-то прекрасно понимал, что спецназ увидит сейчас вещи куда более неординарные, чем высокопоставленный офицер Госбезопасности, курящий травку во время операции по пресечению крупного теракта.

Ави глубоко затянулся, надолго задержал дыхание, выпустил облачко дыма: из-за вони краски характерный запах совсем не ощущался. Затем откинулся на спинку стула, поставленного напротив красной двери. Сделал ещё затяжку. Бойцы спецназа выстроились колонной вдоль стены, слева от двери: чуть пригнувшись, прижав приклады автоматов к плечам. Один из них, назначенный страховать Ави, зашёл справа. Своё дело эти люди знали превосходно, сомнений никаких.

Какое-то время не происходило ничего. А потом Ави, которого постепенно накрывало, услышал то самое: «цок, цок, цок».

— Признай, сладкий: без меня у тебя ничего не получится… Молодец, машину ты узнал. Вот только как её отыскать, ммм?

— Давай просто сделаем нашу работу, пожалуйста.

Динамики больничной связи, обычно призванные объявлять какую-то важную информацию, захрипели помехами. Спецназовцы повели головами на звук, но майор Желько приказал им не отвлекаться.

Фокус с дверьми был гораздо проще, когда Ави знал, куда нужно попасть. Но теперь он мог ориентироваться только на образ фургона: того единственного из множества подобных автомобилей в Црвениграде, который был нужен. Требовалось выйти именно на него, а это чертовски непросто.

Такие машины сейчас аврально искали и по городским камерам наблюдения: на это бросили операционистов Центра. Увы, отслеживание транспорта до сих пор не автоматизировали, как сделано в Лондоне или Москве. Но был шанс, что это поможет, если у Ави не получится всё сделать быстрее. Ещё несколько таких же групп спецназа в разных концах Црвениград ждали команды.

Эта система не была построена вокруг Ави и его способностей, конечно. Он был лишь её частью, крайне эффективной во многих случаях — но далеко не незаменимой. И если уж на то пошло –— от этих здоровяков в броне сейчас зависело не меньше. Ави, возможно, и мечтал быть героем комиксов, спасающим всех в одиночку, но реально делал небольшую часть работы. Пусть зачастую и самую важную. Понимание этого принципа принёс когда-то ещё первый опыт столкновения с террористами…

Хрип динамиков постепенно обретал некую стройность. Он начинал складываться в мелодию: музыку, на которую скоро наслоился голос.

«…when she's ten feet tall: and if you go chasing rabbits…»

Моргнули галогеновые лампы на потолке, затем ещё раз — некоторые так и не зажглись вновь. Цепь бойцов перед дверью зашевелилась, словно жирная чёрная гусеница задвигала своими волосками. Трудно было винить спецназовцев за волнение. Веяло чертовщиной.

— Спокойно! — рявкнул на бойцов Станишевич. — Всё идёт, мммать, как нужно!

«When the men on the chessboard get up and tell you where to go…»

Ави ощутил головокружение. Ему становилось дурно, но этого и следовало ожидать. Голос из динамиков прибавил несколько тонов, зазвучал резко, с режущим звуком на верхних нотах.

«And you've just had some kind of mushroom, and your mind is moving low…»

В висках застучало. Пальцы расслабились, косяк полетел на пол: как в замедленной съёмке, оставляя за собой длинный красный шлейф. Он коснулся поверхности и взорвался искрами. Боковое зрение стремительно тускнело, и Ави не видел уже почти ничего, кроме красной двери прямо перед ним.

Да, красной. Всё правильно. Колонки над головой надрывались так, как не бывает ни на одном рок-концерте: Ави этого не видел, но Ковач и Станишевич закрыли уши.

«WHEN THE LOGIC AND PROPOTION HAVE FALLEN SLOPPY DEAD…»

Ави больше не видел, что происходит вокруг в реальном — или, по крайней мере, объективном мире. Только надеялся, что Желько и Мирко держат ситуацию под контролем. Он чувствовал, как падает назад, в бездонную пропасть или нору проклятого кролика, но не боялся этого ощущения, зная: в конце всё будет, будто погрузился в воду.

«AND THE WHITE KNIGHT IS TALKING BACKWARDS, AND THE RED QUEEN’S “OFF WITH HER HEAD!”»

Красная Королева, встречай Белого Рыцаря. Красная, конечно: впрочем, в английском это слово означает и другой цвет. Пора идти на Ту Сторону. Спросить Алису о том, что людям искать придётся, возможно, слишком долго.

Музыка смолкла резко: одновременно с тем, как перед глазами в одно мгновение повисла абсолютная чернота, словно выключили телевизор. Ави глубоко вздохнул: наверное, его веки сейчас опустились, но зато открылись какие-то другие глаза.

Перед ним был коридор.

Коридор, но совсем не похожий на тот больничный, где в хлам укуренный Ави сидел на стуле. Нет: скорее это был коридор старомодной имперской гостиницы, примерно такой, как в фильме «Отель Гранд Будапешт» — или любой из тех, что стояли в Црвениграде. Правда, этот коридор выглядел мрачно, здесь было довольно темно — слабый свет не исходил от светильников, а сочился через стыки стен, из щелей под дверьми номеров.

Ави понял, что лежит на полу. На женщину, стоящую спиной к нему, он глядел снизу вверх. А она смотрела куда-то в глубину коридора — возможно, бесконечного. Красивые туфли, стройные ноги в чулках, укороченное пальто с туго затянутым на талии поясом — до которого почти доставали завивающиеся ближе к кончикам рыжие волосы.

Алиса обернулась через плечо, пальцами поманив Ави за собой.

— Пойдём, дорогой.

Встать получилось не сразу: сначала Ави полз за ней на четвереньках, и только через десяток метров поднялся, опираясь на глухую стену, обитую бархатом. По противоположной тянулись одинаковые двери: деревянные, весьма изящные, выкрашенные чёрным.

— Ты хорошо запомнил фургон? Представь его, так мне будет проще.

Ави запомнил превосходно и представил во всех подробностях. Высокие каблуки Алисы цокали по паркету: она манерно вышагивала, качая бёдрами, ставя одну ногу точно перед другой, как если бы шла по канату.

— I see a black door and I want it painted red, no colors anymore I want it to turn red… — напевала Алиса, намеренно изменив знакомый текст, как нередко делала. — I see the girls walk by dressed in their summer clothes; you have to turn your head until this darkness goes…

Конца коридора было не разглядеть: он терялся во мраке. Но где-то перед самой границей этой темноты вполне различалась красная дверь. Казалось, прошли целые часы, прежде чем Ави достиг её, следуя за Алисой, и потянулся к латунной ручке.