Балкон напротив

Потягивая утренний кофе, я оценивала фронт работ. Весна пришла, а значит, пора наводить марафет: мыть окна, стирать шторы, протирать пыль на дальних полках, делать ревизию кладовки. В общем, заниматься всем тем, что лениво откладывалось «на потом» весь текущий год. Весной человек, повинуясь природным циклам, также стремится к обновлению. Найти свою любовь. Обновить прическу. Или, хотя бы, купить новые носки.

На балконе соседнего дома мелькнула знакомая фигура. Олег, видимо, также не в силах противиться весенним позывам, увлеченно переставлял коробки. Он был одет в открытую майку. И я подумала, что с удовольствием помогла бы ему навести порядок на его балконе. Но, увы! Меня ждала своя трудовая вахта.

Я спешно облачилась в рабочий костюм — разношенную футболку и самодельные шаровары, и посмотрела в зеркало. И тут до меня дошло: если я увидела его, он тоже меня увидит. И вряд ли этот Золушкин наряд его впечатлит! Я выудила из дальнего ящика облегающие велосипедки, и полосатую майку. «Вот так гораздо лучше!» — одобрительно улыбнулась я своему отражению, собрала волосы в хвостик, и пошла на кухню.

Мама, одетая в старый халат, оценивающе меня оглядела.

— Ну, и куда ты вырядилась? Лен, я же говорю, окна мыть!

— А что я должна, как замарашка их мыть? — поправила я майку.

— Испортишь хорошие вещи! Что, старых тряпок нет? Вон возьми мою ночнушку с дыркой.

— Мама! Ты же сказала, что мне нужно замуж. Кто меня с дыркой возьмет? — настаивала я.

— А ты кому собралась эту дырку показывать? Кто тебя здесь увидит? Дядя Гриша? Так ему уже и даром не надо! — махнула мама рукой в сторону соседней квартиры.

— А если я упаду? — продолжила я.

— Куда? — не поняла мама.

— Туда! — показала я пальцем на улицу. — И буду лежать там, в дырявой ночнушке и старых трусах.

— Ой, Ленка! Бог с тобой! Как скажешь, тоже мне! — мама начала раздражаться. — Лишь бы ничего не делать.

Я распахнула кухонное окно. И мама, тут же оказавшись рядом, плотно обхватила меня за талию.

— Еще и правда упадешь! — буркнула она.

Пока я совершала экстремальные этюды, мой художник как раз решил устроить перекур. Я видела, как он с любопытством наблюдает за этой картиной. Потому старательно втягивала живот и пыталась придать своим движениям грациозности. Это было не просто, так как мама повисла на мне, как страховочный трос. «Интересно», — подумала я, — «упомянет ли он об этом в своем следующем письме».

Перед сном, включив ночник, я медленно выводила на бумаге ответное послание.

«Привет, Олег!

Как раз сейчас смотрю на твой подарок. Я уже подобрала для него цепочку и завтра надену на работу. Очень красивый и загадочный камень. Неудивительно, что его называют Лунным. Спасибо большое, мне безумно приятно! У тебя хороший вкус.

Представляю твоего Барсика. Упитанный, довольный жизнью, рыжий кот. Он похож на того кота, из мультфильма про попугая Кешу? Думаю, тогда куриная ножка его очень обрадует.

Из последних сил дописываю тебе ответ. Наверное, ты видел, как мы весь день намывали окна? Вчера поспать не дала подруга, а сегодня — мама! Ты переехал недавно? И вы живете вдвоем, с Барсиком?

Привет твоему соседу».

Еще раз перечитав, я отложила в сторонку письмо и взяла в руки подарок. Кулон был в самый раз к моей серебряной цепочке. Тусклый свет ночника проникал в самую глубь лунного камня, задерживаясь там, и образуя медовые капельки желтого цвета. На просвет он казался прозрачным, а на теле выглядел матово-белым.

В последний раз, в подарок от мужчины я получила гель для интимной гигиены. Его, от чистого сердца и с далеко идущими планами, подарил мне бывший ухажер. Наши отношения не продлились долго, но виной тому был вовсе не его неуместный подарок.

Глава 17

Через пару дней на работу, наконец-то, вышла Софочка. Сокращенно все называли ее Софа, делая ударение на первый слог. Маленькая, хрупкая, с кудрями каштановых волос и большими карими глазами. Она будто попала сюда из другого времени! Я представляла ее в маленьком черном платье с открытой спиной и шляпке-таблетке с облачком вуали на глазах.

Все знали, что Софочку в ряды офисных тружениц привела за ручку мама. Она трудилась в финансовом отделе уже много лет. Но Софа не захотела работать под маминым присмотром, и выбрала смежный департамент.

Она беззаботно дефилировала по коридору, и тонкие щиколотки, обернутые хлястиками модных туфель, мелькали, заставляя мужские сердца биться сильнее. Если коллеги покупали одежду, чтобы ходить на работу. То Софа ходила на работу, чтобы покупать одежду. Обеспеченные родители передали любовно взращенный «цветочек» в руки будущего супруга, обеспеченного и надежного. Правда, супругом он пока еще не был. Но, судя по всему, дело шло к свадьбе.

Несмотря на отсутствие интереса к работе, Софа была любимицей нашего коллектива. Никто и не думал ей завидовать, по крайней мере, открыто! Софья всегда выглядела «с иголочки». И любила наряжать не только себя, но и коллег.

— Ленка, тебе пойдет! — она извлекла из сумки кусочек какой-то воздушной материи, оказавшейся шелковой туникой. — Мне длинновата. Край бы подшить, но весь шик уйдет.

Спереди ткань ниспадала мелкой гофром, а сзади у этой невесомой вещицы была прозрачная спинка. Увидев это, я отрицательно покачала головой.

— Нет, ты что! Почти голая!

Софочка закатила глаза:

— Где же тут голая? Спереди закрыт до самой шеи.

— Ленка, наша стесняшка! — подала голос Ритка.

Она была на голову выше Софьи, и гордилась своими длинными ногами. Ритка пощупала ткань, растянула тунику вширь и приложила к груди.

— Неа, будет в обтяг! — с досадой она вернула одежку Софье.

— Марин, — обратилась та к коллеге.

Маринка сидела, отвернувшись к монитору.

— У меня денег нема, — отозвалась она, — джинсы хочу с вышивкой.

— Ну вас, — сказала Софья и сложила тунику обратно в пакет, — предложу девчонкам из финансов.

И, оглядев нас, поинтересовалась:

— Какие новости? — потом, присев на стул, сама себе ответила, — Дайте угадаю! Маринка опять разводится с мужем. Ритка изобретает рецепт очередной вкусняшки. А Ленка…

Тут она обратила взгляд в мою сторону, и почему-то запнулась, как будто увидела впервые.

— А Ленка какая-то странная!

— В смысле? — не поняла я.

— Нууу, — протянула Софья, — какая-то другая!