Баллада о Лорелее

Внезапно она вздулась буграми мускулов, в неуловимо краткий момент почернела и удлинилась, а пальцы обзавелись мосластыми суставами и внушающими ужас огромными, острыми, словно бритва, когтями. Миг, — и на столе перед потрясенным экипажем станции «Афродита» возникла лапа демона во всей красе.

Катя дала время на то, чтобы полюбоваться результатом частичной метаморфозы, а затем столь же быстро вернула руку к ее обычному человеческому виду.

Повисшую в воздухе звенящую тишину нарушил Богданов.

— И после этого ты будешь утверждать, что ты человек?

— Буду, — упрямо заявила Катя.

Командир лишь покачал головой и откинулся в кресле, всем видом давая понять, что попытки переубедить его абсолютно безнадежны. В особенности после произведенной демонстрации.

Катя тоже выпрямилась в кресле и заговорила, глядя Богданову прямо в глаза:

— Вскоре после моего возвращения на Лорелею вышло так, что мы с Роном оказались в этнографической экспедиции Алана Стромберга. В перечне задач значилось прежде всего всесторонее изучение обычаев и жизненного уклада местных аборигенов — лорнов. Включая культуру во всем ее многообразии: верования, танцы, живопись, литература… всякого рода песни и легенды, — и весьма своеобразные представления об окружающем мире. Рон выполнял в экспедиции обязанности пилота, а я… в общем, на подхвате, занимаясь всем понемногу. В основном, на кухне. Специалисты экспедиции нередко обсуждали текущие дела за обеденным столом, так что волей-неволей я оказывалась в курсе всех новостей. Постепенно лорны меня заинтересовали, я сама не ожидала, что их песни, а в основном, — легенды и мифы настолько сильно захватят мое воображение. Мне вдруг захотелось узнать о них все. Я искренне восхищалась цивилизацией, существующей в полной гармонии с природой, пусть даже с нашей точки зрения такая жизнь и выглядела архаичной.

Вовсе не обязательно строить гигантские здания до самых облаков и летать между звезд, думала я. Пусть лорны даже не подозревают о сомнительных благах технического прогресса, зато они абсолютно свободны от его пороков. Очень может быть, что подобный образ жизни в конце концов окажется гораздо более правильным, нежели наш. Возможно, человечеству тоже стоит пересмотреть свои взгляды и перестать покорять природу вместо того, чтобы слиться с ней, став ее частью. Кто знает, не на этом ли пути нас ожидает самое обычное человеческое счастье.

Катя умолкла, обводя взглядом притихший экипаж «Афродиты». Никто не стал оспаривать весьма неочевидные умозаключения, все смотрели на рассказчицу с предельным вниманием. После короткой паузы, она продолжила:

— Неожиданно обнаружилось, что мне довольно легко дается язык аборигенов и их письменность. Руководитель экспедиции Алан Стромберг быстро оценил столь выдающиеся лингвистические способности, после чего немедленно избавил от работы на кухне. Появилась возможность общаться с лорнами напрямую. Удивительно, но обычно не склонное к общению местное население в конце концов меня признало, перестав видеть перед собой всего лишь назойливого надоедливого чужака. Может, почувствовали, что я действительно стремилась жить с ними одной жизнью… понять, а не заниматься изучением. Мои унылые и однообразные будни, наконец, наполнились смыслом. В конце концов я стала проводить с лорнами куда больше времени, чем с собственным мужем…

Катя подняла голову и взглянула на Рона. Тот в ответ лишь пожал плечами. Мол, не со всем согласен, но спорить не буду.

— Приближался праздник Великой Охоты, — Катя снова повернулась лицом к ожидавшей продолжения аудитории. — Я упросила вождя лорнов взять меня с собой в джунгли, и после долгих уговоров он в конце концов согласился. Правда, с условием, что я не буду путаться под ногами. Охота — вообще дело серьезное, а уж Великая Охота… Естественно, я пообещала все что угодно, пребывая на седьмом небе от счастья. Еще бы! До сих пор ни один из землян не удостаивался подобной чести. Я первая. Кажется, не спала целую ночь, а рассвет встретила уже в лагере охотников…

Катя замолчала и нахмурилась. Создалось полное впечатление того, что по какой-то неведомой причине воспоминания о радостном предвкушении предстоящего праздника внезапно сменились чем-то тревожным и даже более того — весьма неприятным.

— Не буду вдаваться в подробности, — хмуро произнесла Катя. — Тем более, что они не имеют никакого отношения к тому, о чем я хотела вам рассказать… Короче… произошел несчастный случай. Испуганный зверь выскочил из зарослей прямо на меня… там, откуда его никто не ожидал. Ударил меня и понесся дальше. А я… Не удержалась и рухнула вниз с высокого обрыва. Когда лорны нашли меня, я была еще жива. Представляю, какое жуткое зрелище открылось их взглядам: сплошная груда переломанных костей и окровавленной плоти. Помню ощущение адской боли… и наводящие ужас мысли о том, что, вероятно, вот это и есть мой последний час. А еще… что в моем теле не осталось ни единой целой, даже самой маленькой, косточки, что, скорее всего, было недалеко от истины. Даже речи не могло быть о том, чтобы поднять меня и перенести куда-нибудь в более подходящее место. Я просто рассыпалась бы на кусочки в руках спасателей.

И тогда лорны стали оказывать мне помощь своими средствами, прямо там, под скалой. Не знаю, что именно подтолкнуло их к такому решению. Возможно, чувство ответственности за жизнь неопытного и абсолютно беспомощного в джунглях чужака… а возможно, возникшее между нами чувство взаимной симпатии. Хотелось бы в это верить…

Подробности лечения я опущу. Скажу лишь, что результат оказался воистину ошеломляющим. На следующий день уже ничто не напоминало о полученных травмах, а еще через день я встала на ноги.

Николай недоверчиво хмыкнул и с сомнением покачал головой. Судя по всему, он не имел дурной привычки верить в неподкрепленные строгими фактами чудеса. Марк слушал, разинув рот, а Богданов прочно спрятал чувства за маской ледяного спокойствия.

— Побочным эффектом подобного лечения стала нежданно приобретенная способность к изменению формы и биохимии моего тела, — завершила рассказ Катя. — Она обрушилась на меня словно гром с ясного неба, словно водопад… Помню потрясение, которое я испытала, когда впервые ощутила себя в облике крылатого чудовища. Произошло это спонтанно, вне зависимости от моей воли или желания. Тогда мне казалось, что я останусь монстром навсегда, однако, к счастью, ошиблась. Быстро выяснилось, что управлять процессом довольно легко, достаточно простого мысленного усилия…

Возникла длинная пауза, во время которой Катя поочередно заглядывала в лица своих собеседников, пытаясь угадать их реакцию. А потом спросила прямо:

— Ну как? Я еще не убедила вас в том, что внутри меня вовсе не таятся злобные инопланетные захватчики? И я по-прежнему та Катя Решетникова, которую вы знали?

Экипаж «Афродиты» пребывал в задумчивом молчании. Видимо, каждый пытался определиться со своим собственным отношением к услышанному.

Наконец, Николай неожиданно для самого себя произнес:

— Я тебе верю. Я поверил даже без этого рассказа, просто… — он пошевелил в воздухе пальцами, — хотелось разобраться, что же, в конце концов, происходит. Теперь я понял…

Марк Аврелий развел в стороны руками и ухмыльнулся.

— Прощаю вам мой подбитый глаз, — сказал он. — Пожалуй, вы были правы. Убедить нас в чем-то подобном при явном дефиците времени было бы весьма затруднительно.

Богданов долго молчал, а потом произнес:

— Ну хорошо. Допустим, все сказанное тобой соответствует действительности. Но почему ты не вернулась обратно в лагерь? Тогда же, сразу после выздоровления? Мы искали тебя в джунглях больше месяца…

— Знаю. Я видела поисковые отряды и старательно уклонялась от встречи с ними.

— Почему?

— А ты не понимаешь? Что, по-твоему, ожидало меня в случае возвращения? Обследование на медицинском диагностическом комплексе я наверняка завалила бы. А в результате незамедлительно оказалась бы в какой-нибудь клетке в качестве подопытного экземпляра. Ты хотел бы для меня подобной участи?.. Вот и я тоже. К тому же страшно себе представить, что случится, попади технология лорнов на Землю. Вообрази себе мир, в котором каждый сможет менять свой облик по собственной прихоти. Разгул преступности и всеобщий хаос… Апокалипсис покажется нам не заслуживающим внимания событием. А ведь есть еще военные…