Баллады о Боре-Робингуде: Паладины и сарацины

— Гм… вот как… Значит, вам удалось подставить мафию… — понимающе кивает фэбээровец. — Чистая работа — двух оленей одной пулей!

— Не комментируется, — в свой черед

качает головою дядюшка Джи. — А теперь скажи, Луис — только честно, глядя мне в глаза: когда тебе сообщили о гибели офицера Мак-Райля, что ты испытал прежде — скорбь или облегчение? Молчишь… что ж, позволь считать твое молчание за ответ. Ты ведь понимаешь, что Корпорация и Бюро делают одно дело — просто мы более свободны в выборе средств…

— Кстати, генерал: Корпорацию отличает удивительное, я бы даже сказал — подозрительное бескорыстие, когда речь заходит о работе на Правительство.

— Корпорация всегда предельно прагматична, Луис; просто прагматизм ее — это не крохоборство тупого скопидома: «на грош пятаков наменять». Работая на Правительство, мы вступаем в обладание уникальной информацией — причем не просто получаем к ней доступ, а создаем ее сами. Ну вот к примеру: у меня есть серьезные основания полагать, что вскоре кланом Скараччи вплотную займется крутейший в Штатах борец с организованной преступностью, — (хозяин кабинета при этих словах досадливо морщится — «Да ладно вам всем…»), — человек, пояс которого увешан скальпами мафиозо — да не мелкой сошки, а самых что ни на есть крестных отцов. Следовательно, у клана Скараччи скоро начнутся крупные проблемы. Скараччи — это контроль над профсоюзами докеров и дальнобойшиков, строительный и игорный бизнес и еще куча экономических завязок, так что информация об их грядущих проблемах стоит дорого — по-настоящему дорого. Фокус в том, что если эту информацию ты, Луис, толканешь кому-нибудь самолично, тебя посадят в тюрьму — за инсайдерскую сделку; а с меня какой спрос — я не госслужащий, а бизнесмен-аналитик! И потом, разве ты сказал мне хоть слово о том, что Бюро взяло на мушку клан Скараччи?

— А если к Корпорации обращается за решением проблемы кто-то со стороны? Вы принимаете заказ?

— Смотря кто заказчик.

— Скажем, мафия?

— Нет, — отрезает дядюшка Джи. — Мы помогаем лишь тем, кто действует на пользу интересам Америки. Долгосрочным интересам.

— Долгосрочные интересы — так, как их понимаете вы?

— Естественно.

— А если Правительство понимает их иначе?

— Это его проблемы. Мы не станем помогать такому Правительству — и всё.

— И всё?

— Корпорация не навязывает своих услуг — никому и никогда. Но еще не было случая, чтоб ее услуги остались не востребованы — когда Правительством, а когда и совсем наоборот.

— Наоборот? В каком смысле?

— Луис, мы никакое не «теневое правительство Америки» — это бред чокнутых конспирологов. Мы просто частная корпорация , которая решает проблемы, вставшие перед организацией — любой организацией, в том числе — перед американским правительством . И мы — не благотворительная лавочка по раздаче бесплатных советов: решая чужие проблемы, мы зарабатываем свой хлеб. Плату за свою работу, как правило, берем не деньгами, а информацией — это нынче самая надежная форма хранения капитала, да и внимание налоговых ведомств не привлекает… Так что никакой мистики, никаких «масонов 666-го градуса посвящения» и «мировой закулисы»!

Скажу больше: Корпорация — это один из ключевых предохранителей в механизме нашей демократии, последний стоп-кран в системе «сдержек и противовесов»; так сказать, «последний довод демократии» — на манер тех монархических пушек. На тот экстренный случай, если Правительство очевидным образом рулит к пропасти, а законные способы отобрать руль у пьяного дурака исчерпаны. На моей памяти этот механизм привели в действие лишь однажды — ровно тридцать лет назад, в 1963-ем…

— Вот как? Я с интересом выслушал бы вашу интерпретацию тех событий, генерал, — и Луис поудобнее устраивается в кресле, плеснув себе в стакан джина с тоником.

62

— Один из писателей той поры — Гор Видал, кажется, — начинает свой рассказ генерал Джи, задумчиво прихлебывая «Хайланд Парк», — писал, что в США не двухпартийная, а трехпартийная система: демократы, республиканцы и Кеннеди. Под словом «Кеннеди» он, понятно, подразумевал Президента — желая сделать очередной комплимент тогдашнему кумиру; но вот если бы он написал: "демократы, республиканцы и клан Кеннеди", то это был бы уже не комплимент, а чистая правда — жутковатая правда.

К нынешнему времени картина той эпохи — а это действительно была хоть и краткая, но эпоха! — отстоялась в общественном сознании до абсолютной прозрачности. Молодой президент, независимый от сложившейся в верхах круговой поруки, пытался укрепить государственность, обуздав зарвавшиеся монополии, и повысить безопасность страны, сведя военные расходы до уровня разумной достаточности. Президенту противостояли: ястребы из Пентагона и оборонной промышленности во главе с военно-морским министром Кортом, никак не желавшие расстаться со сладким пирогом государственных военных заказов; нефтяные магнаты во главе с Гетти и Хантом, которых Президент обвинил в ежегодном укрывании от налогообложения как минимум одного миллиарда долларов, и публично посулил, что те пойдут под суд за уклонение от налогов, вроде как некогда — Аль-Капоне; мафия — ну, тут ситуация совсем пикантная, поскольку именно мафия обеспечила на выборах 1960-го года победу Кеннеди в семи ключевых штатах, запугивая избирателей и наполняя урны фальшивыми бюллетенями, в обмен на серьезные экономические гарантии — а тот, севши в президентское кресло, кинул братву внаглую.

В итоге эти могущественные силы составили заговор, ключевую роль в котором сыграли спецслужбы — ФБР под началом хитрого маразматика Гувера, искренне полагавшего Кеннеди «без пяти минут коммунистом», и ЦРУ, которое Президент в ярости сулил «разбить на тысячу осколков» за ту бездарную авантюру с интервенцией в заливе Кочинос. «Плохие парни» из ФБР и ЦРУ в момент покушения обеспечили прикрытие целой бригады снайперов из числа боевиков мафии и кубинских контрас; впоследствии они фабриковали и уничтожали улики, запугивали и убивали свидетелей и независимых расследователей (числом до полутора сотен); только благодаря этой их деятельности по сокрытию правды Комиссия Уоррена и смогла на голубом глазу выдать свое анекдотическое заключение: «Президент стал жертвой убийцы-одиночки, действовавшего по личным мотивам». Такая вот картина маслом, классицизм…

Реальная же экономическая подоплека тех событий хорошо известна, но упоминать о ней считается неприличным, вроде как о той веревке в доме повешенного — сиречь остающегося кумиром для большинства американцев Джона Кеннеди. Американская экономика в те годы стояла на трех китах: оборонка, банки и нефтедобыча. Оборонка и банки, связанные со старыми финансовыми династиями, вроде Морганов, традиционно поддерживали республиканцев; нефтяники, связанные с так называемыми «молодыми деньгами» — Рокфеллера, к примеру, — ориентировалась в основном на демократов. К третьему году правления Президент умудрился насмерть рассориться со всеми тремя «китами», что совершенно неудивительно: проводимые им радикальные экономические реформы грозили реальным обрушением всех ключевых секторов американской экономики, ибо на самом-то деле велись они в интересах одного-единственного финансового клана: его собственного.

Кеннеди наехал на нефтедобывающую промышленность, подготовив законопроект о ликвидации так называемой «Скидки на истощение недр». Эта налоговая льгота была принята в 30-е годы для защиты внутреннего рынка от более дешевой импортной нефти; она позволяет выводить из налогооблагаемой базы почти 30% прибыли — что только и делает рентабельной нефтедобычу в Техасе и Пенсильвании. Президент обвинил нефтяников в злостном уклонении от налогов, приводя ошеломляющие цифры недоимок — к полному восторгу обывателей, решительно не желавших понимать, чтоконечным получателем той льготы являются они сами , заправляющие свои машины дешевым техасским бензином. Нефтяные магнаты истошно вопили, что снятие льготы вмиг обанкротит всю отечественную нефтедобычу (это было правдой), и что президент-комми делает это по указке своих кремлевских кукловодов (это, понятно, было чушью). Просто обанкроченную нефтянку тут же скупил бы за бесценок клан Кеннеди — после чего льготу немедля вернули бы обратно «в целях обеспечения нефтяной независимости страны». Тем же примерно манером была бы скуплена и оборонка, временно лишившаяся заказов в результате запланированной Кеннеди «разрядки международной напряженности» — полного вывода войск из Индокитая и резкого сокращения американского военного присутствия в Европе.

Это еще, однако, были цветочки; ягодками стала бы подготовленная Кеннеди банковская реформа. Целью ее было лишить Федеральную резервную систему контроля за денежной эмиссией, что неминуемо разорило бы ведущие частные банки страны. С 1913 года, когда Конгресс под давлением финансового пула Моргана и Варбурга учредил систему федеральных резервных банков, курс доллара и учетная ставка находятся под коллективным контролем банковского консорциума. Клан Кеннеди же возжелал управлять эмиссией единолично, передав ее в ведение государственного Казначейства. Это позволило бы клану снимать все сливки с валютного и финансового рынка, а за счет этих средств скупать нефтяные, промышленные и финансовые корпорации, обанкротившиеся в результате «реформ».