Бальмануг. Невеста

Девушка чувствовала себя словно на какой-то ассамблеи ООН – насколько ситуация была волнительной, не совсем дружелюбной и... слишком высокого уровня. Что она, студентка и даже уже не баронесса здесь делает? Здесь иреды, представитель редкой расы вертал, высший авайн, высокородные эйры и... она. Разве что она здесь как носитель Зуба Дракона, из-за которого весь сыр-бор случился?

Поскольку никто не торопился начинать разговор, Уеаткон опять взял слово.

– Итак, фель Тарохафинд, мы не можем выдать вам эйру Бальмануг, как уже говорили. И вряд ли наше решение изменится.

– У нас договор с ее отцом, который должен быть исполнен, – равнодушно ответил авайн, сидящий в кресле прямо как доска.

– Хелен – гдынорын, и неприкосновенна! – заявил Шимн Ларк.

– Грын стар и мог ошибиться. Потому что духи тоже стары и... слабы. – Дернул верхней губой авайн.

– Ты ему сам скажешь свои слова в лицо? – хмыкнул негромко Барион Норби, но тонкое ухо авайна нервно дернулось.

– Гдынорын не может быть девой! – опять категорично заявил Тарохафинд. – Неужели в ваших землях не нашлось кого-то более достойного встретить надвигающийся конец? Духи ошиблись. Или грын ошибся.

"Надвигающийся конец... света? О, в этом мире есть такие же верования? Интересно, а версия про всемирный потом у них есть? Что-то я не помню этого. А про рай и ад?" – затем Хелен осознала, что не о том думает, и вновь сосредоточилась на разговоре в круге.

"Кстати, зря авайн такой мужской шовинист. Просто он не знает, что на этот раз им достался гдынорын из мира, где процветает феминизм, а у нас... Да у нас даже в Средние века уже была Жанна Д'Арк! Чем не свой… супервумен? Правда, ее потом свои же церковники вроде бы сожгли... когда страна уже была спасена. Мда. Надеюсь, здесь гевайн не позволят эйрам поступить так же".

– Тем не менее эйру Бальмануг мы вам не выдадим, – подвел итог Уеаткон.

– Мне не нужно ваше разрешение! – самоуверенно заявил Тарохафинд.

– Леолопиносис, они в своем праве, – перебил его вертал. – У Хелен Бальмануг есть семья, есть мужчина, которому она доверена, твое эгоистичное решение, не оправданное веской причиной, может спровоцировать новый конфликт, который заденет многих.

– Я заберу ее, как договаривался с ее отцом!

– Но его нет здесь и сейчас, чтобы подтвердить ваши слова! – заявил Лернавай.

Прищуренный взгляд авайна – бледно-зеленый и такой острый, словно осколок бутылки – остановился на дознавателе.

– Ты, жалкий исс, сомневаешься в моих словах? – прошипел авайн.

– Сир Ари, засвидетельствуйте, что фель Тарохафинд намеренно использует оскорбляющие выражения в адрес уважаемого эйра, приходящегося дальним, но родственником короля Огерта, – выдал официальным тоном Уеаткон.

Вертал кивнул, но авайну было плевать. Он чуть наклонился вперед и повторил:

– Я. Заберу. Ее.

– Или камень, который ваш сын необдуманно доверил юной эйре Бальмануг? – уточнил Лернавай. – Тогда сама девушка вам не нужна.

Авайн опять отодвинулся в глубину своего кресла. С по-прежнему прямой, как доска, спиной. Его платиновые волосы были собраны на затылке в пучок, но пара длинных прядей свободно спускались вдоль красивого лица.

– Вы готовы мне его отдать? – с усмешкой спросил авайн.

– А вы знаете, как уговорить Зуб Дракона сменить носителя, которого он выбрал сам? – встречно спросил Уеаткон. – Так, чтобы не навредить самому носителю?

Идеальная бровь высшего авайна едва уловимо дрогнула.

– Значит, ты вспомнила? – Ушастый нелюдь глянул на Хелен. – Хотя твои родители стерли твои воспоминания. Многое вспомнила?

Дыхание у Хелен сперло, словно ее кто-то в живот ударил. Она смотрела на утонченного ухмыляющегося блондина, сидящего в стороне, и пыталась осознать его слова. Другие мужчины стали поворачиваться к ней. Уеаткон точно глянул на нее, удивленно заломив бровь.

– Врешь! Мои родители не могли... – сквозь спазм горла выпихнула слова Хелен.

Он же врет, да? Зачем родителям было лезь в голову своей маленькой дочки? Хотя она далеко не всё помнит из прошлого этого тела, но... Причина амнезии наверняка в смене души! После чего она вообще ничего не должна была помнить! Точно! Или в той тяжелой болезни, когда это тело чуть не умерло. А вот несколько тысяч нейронов в головном мозге от высокой температуры или удара по голове точно могли умереть. Поэтому и сбился доступ к хранилищам памяти...

– Разве? – еще шире ухмыльнулся авайн. – То есть о договоре ты всё-таки не помнишь?

– Она могла и не знать, ей было слишком мало лет тогда, – вступился за нее сидящий рядом Лернавай. – Так что если договор был, то нужны другие доказательства.

Позади среди присутствующих воинов – то есть магов и шитеров – послышалось волнение, чьи-то шаги.

Авайн, сидящий лицом к входу, пристально смотрел в сторону шума.

– Вижу, ты меня помнишь, – раздалось позади знакомым голосом.

Хелен всё-таки обернулась, выглядывая из-за кресла, чтобы увидеть... дядю, которого сопровождал Хаин Ларк.

– Ты разве не сдох, исс?

– Не дождешься, тонкоухий, – хмыкнул Аяр Рилминет, подходя и останавливаясь около кресла Хелен.

Положил руку на спинку, подмигнул удивленно смотрящей на него племяннице и вроде как только перед ней оправдался:

– Что? За то, что в прошлом он меня почти убил, имею право его еще не так называть.

Затем опять поднял взгляд на сидящих мужчин.

– Речь зашла о договоре? Который был у семейства Тарохафинд с бароном Бальмануг? Что ж, я в курсе его условий, – сообщил всем присутствующим Аяр.

– И в чем они состояли? – спросил Лернавай, тоже разворачиваясь в кресле к стоящему позади Рилминегу.

– В том, что Хелен Бальмануг оставят в живых, не причинят вреда, впрочем, как и всей ее семью, пока Тарохафинды не найдут способ вернуть себе камень без угрозы для жизни девочки, а семья Бальмануг никому об этом камне не расскажет.

– Они должны были оставаться на своем месте! Но уехали! Это нарушение договора! – предъявил авайн.

– Хелен, почему вы уехали из тех земель? – спросил Аяр, глядя сверху вниз на девушку.