Бальмануг. Невеста

Сегодня на утренней тренировке вместе с Мирой были ее приятели детства – рыжеволосый Рейдж из Норби и темноволосый Шарк из клана Ларк. Они, как старшие "ученики" от своих кланов приглядывали, как прочие молодые шитеры дерутся в стороне с учениками Каркута, сыновьями знатных семей Огерта. Правда, когда разъяренный мастер ввалился в их двор, шитеры перестали избивать юных боевиков с первого курса и подошли вроде как послушать.

На самом деле шитеры прекрасно могли слушать ругань прославленного меари* из своих дальних углов, но они таким образом давали бедолагам-первокурсникам вроде как уважительный повод отдохнуть от их тумаков. Гевайн по-прежнему считали людей слабаками, но оставляли им возможность сохранить свое достоинство. Тем более, что многие ученики Каркута уже выбили для себя право уважать их – собственными кулаками, упорством и магическими талантами, хотя были многократно биты более сильными противниками. И несмотря на такое обхождение со знатными детишками у мастера, к нему была огромная очередь желающих попасть в ученики.

(*Меари (шитер.) – достойный противник, равный по силе)

Шарк Ларк стоял, чуть склонив голову и словно к чему-то прислушиваясь, а затем спросил у всё еще бормочущего ругательства Каркута:

– Это и всё, что нашли в кабинете? То есть письменный прибор на столе еще не трогали?

– Да вашу-ж мать! – ругнулся в полный голос мастер. – А с ним-то что не так?

Шарк пожал широкими плечами, обтянутыми серой рубахой.

– Взорвется? Плюнет краской? Несмываемой? Издаст неприличные для эйров звуки? Или завоняет, как те корзины с цветами, которые кое-кто прислал девчонкам в школу, сколько тогда визгу было! – стали гадать подошедшие шитеровские парни, обнаженные по пояс. – А помните, как на крайний День пескарина все светильники в "Синем пескаре" взорвались блестками? Во ржака была!

Парни были обнажены несмотря на то, что на улице зима, вообще-то. От разгоряченных мускулистых торсов, покрытых пушком, парило, но молодые шитеры совершенно не замечали холода. Сама Мира была сегодня в утепленном костюме для тренировок – ведь сейчас она здесь для отработки приемов с нанами, а физическими нагрузками будет заниматься исключительно в "женские часы", когда в закрытом дворе остаются только девушки-боевики.

– Это и всё, чего ждать в кабинете? – спросил с явным любопытством мастер у Шарка. – Или там еще сюрпризы есть?

– И не только там, – ответил теперь Рейдж Норби. И тут же добавил под пронзительным взглядом известного меари. – Э-э, ну-у, типа, я так думаю.

– Да грых меня... Оборву уши этим оболтусам! У нас на днях комиссия из Управления должна быть! А тут такое! – возмущался Каркут, уже полностью седой мужчина. Что неудивительно, с такими-то учениками. – А ежели сегодня приедут?

– Какая комиссия? – удивилась Мира. – То есть из какого именно Управления?

Вроде бы не время еще для всяких комиссий.

Другие ребята, студенты знатного происхождения, вытирая кровавые сопли, тоже подходили к ним послушать.

– Да всё из того же, – вроде как огорченно отмахнулся мастер. – Будут выбирать лучших учеников курсов, эти, каких их там... гранты раздавать. И это... стипендии именные. Говорят, даже кого-то вербовать собирались. Но хвала богам, эти грыховы Бальмануг теперь на пару дней опять спрячутся от моих люлей, забоятся, так что, мож, пронесет...

– Чёй-то мы забоимся?! – раздалось вдруг справа и позади Миры.

Густая тень у стены колыхнулась, выпуская на брусчатку двора худощавого и длинного парня, чьи непривычно короткие для Огертца волосы на свету отливали медью.

– Ваши люли, мастер, что ласковое поглаживание перед сном, еще бы мы от них прятались...

– Вот ду-ура-ак! – зажмурившись на миг, выдала Мира, не снижая голоса и даже не оборачиваясь на заявившегося. – Эрин, это же, скорее всего, развод был! А ты повелся!

Какие же лопухи эти парни! А ведь они ее даже немного старше! Но иногда прям сильно дурнее.

– Э-э... – запнулся парень, застывая на месте.

Мастер Дор'оэнес хищно ухмыльнулся, но с места не тронулся. Не по рангу пожилому мастеру за мелкими засранцами бегать, хоть и обещал им уши оборвать, Это еще на первом курсе он пытался вбить разум в их пустые башки, да понял потом, что без толку.

Поэтому мастер упер ручища в бока, чуть наклонил вперед голову и выдал громко:

– И ты, Галакирис, выползай из своей норы! Я знаю, что ты здесь! Вы же, оболтусы, предсказуемы, как молочные котята. В минуту славы бежите поближе к своей... Славе, чтобы покрасоваться перед ней.

Вот теперь Мира покраснела. Да, они с ребятами зачастую вместе переживали и свои выходки, и потом нагоняи от предков за них же. И радостью от своих удачных проделок тоже предпочитали делиться друг с другом. Славой ее звали только в тесном кругу "своих", но опытный мастер, видимо, и это прознал.

– Их сильно накажут, мастер Дор'оэнес? – громко спросила Мира, опять отвлекая внимание на себя. Тем самым давая Галакирису возможность сбежать, если он захочет.

– Кто? Я? Не, только ухи оборву, дополнительные занятия назначу, отработку на Пустыре у голинов тоже еще подкину, а также давно бы следовало обновить снаряды на нашей полосе препятствий... И могут быть свободны, – хмыкнул мастер.

– А ректорат?

– Ну, ежели виновники переполоха наследили в кабинете ректора... или где там еще успели? Так вот, ежели наследили и виновных найдут... То я тогда этим проказникам подброшу еще больше отработок, ибо холодной головой надо думать и правильные стратегии составлять, когда идешь на дело. Чтобы не попадаться по-глупому, – выдал Каркут, всё еще ухмыляясь. – А ежели следов нет, "Прерыватель следов" или что там еще лазутчики использовали, то кого тогда наказывать?

– Не знаю, о чем вы говорите, мастер Дор'оэнес, но наказывать нас с братом не за что, – выдал Галакирис, выступая из теней слева. – Даже не представляю, о ком все говорят.

Этот сын барона был чуть плотнее брата и ниже на полголовы, хотя на полгода старше Эрина. Его совсем темные волосы тоже были стрижены короче, чем принято у Огертских боевых магов.

На самом деле в академию братья пришли с длинными, по грудь волосами. Чем дали лишний повод другим абитуриентам посмеяться над ними. Но когда после всех дерзких выходок отпрысков Бальмануг на приеме, их тем не менее зачислили, то парни вышли в центр академического двора и демонстративно обкромсали себе волосы кинжалами. И откуда взяли ножи, если в академию оружие вносить запрещено, и охрана проверяет на входе очень строго? Тогда парни криво, косо, но обрезали себе локоны, заявив, что объявляют траур по своей свободе.

Однако против своего папаши даже они не могли пойти. Пришлось парням оставаться учиться в академии. И хотя им уже нравилось здесь, где еще найдешь столько возможностей для розыгрышей, но раз слово дали, нужно держать. Приходилось старшим бальмануговским отпрыскам регулярно подрезать себе волосы до "траурной" на авайновской манер длины.

– Ну ты это, давай, тоже не переигрывай! – хмыкнул мастер, окидывая внимательным взглядом показавшихся на свет парочки Бальмануг.

Эти парни даже его поражали своим способностями, зачастую нечеловеческими. И хотя их проверяли многократно, мальчишки были чистокровными людьми, но как объяснить, что они освоили хождение по теням, как шитеры? А уж сколько авайновских умений они показывали! Одни их только поднятия по вертикальным стенам чего стоили!