Балтийцы вступают в бой

Метеорологические условия были сложными. При подходе к острову Муху видимость несколько улучшилась. Мы продолжали полет на малой высоте, чтобы обеспечить скрытность удара. Когда подошли к пристани Куйвастэ, то увидели, что весь пролив забит катерами, шхунами, лодками и кораблями, хотя последних было не особенно много. Не разворачиваясь и не перестраиваясь, мы с ходу нанесли первый бомбовый удар группой по катерам и кораблям с малой высоты. Затем перестроились и, поскольку самолетов противника не было видно, стали в круг и всей пятеркой начали расстреливать и уничтожать десант реактивными снарядами и пулеметным огнем. Десантники под градом трассирующих и зажигательных пуль прыгали в воду. Одновременно с нами по катерам ерага огонь вела и наша артиллерия. По всему проливу горели катера и другие плавсредства».

Однако фашисты бросали на штурм острова новые и новые части; накопив на захваченном плацдарме силы, они начали продвигаться в глубь острова. Бойцы стрелковой бригады, краснофлотцы спецбатальона, артиллеристы полевых, зенитных и береговых батарей оказали им ожесточенное сопротивление, дрались насмерть за каждый клочок земли. Не раз ходили в контратаку роты лейтенантов Смышникова и Жукова из 37–го отдельного инженерного батальона майора Сараева. Тяжелые потери понесла рота Жукова; командир был ранен. Принявший роту политрук Цингауз вскоре тоже получил ранение и в тяжелом состоянии попал в плен; фашисты расстреляли его. К исходу второго дня боев рота Смышникова также потеряла большую часть состава, погиб и ее командир. Был ранен командир зенитной батареи лейтенант Белоусов; его заместитель лейтенант Малафеев и военком политрук Зименков решили отходить от наседавшего противника. Орудия бойцы тащили на себе. Оказавшись отрезанными, они установили две оставшиеся пушки и в упор расстреливали наступающих фашистов. Геройски дрались военные моряки роты, сформированной из состава частей авиации флота. Прибывший на Муху в первый день боя начальник штаба обороны района подполковник А. И. Охтинский на одном из боевых участков в районе пристани Куйвастэ лично заменил убитого пулеметчика и отражал наступление фашистов. После тяжелого ранения его доставили к машине, но он был убит осколком бомбы.

К концу дня появилась угроза прорыва противника к дамбе, соединяющей Муху с Сарема. Если бы это удалось, все части на Муху оказались бы отрезанными.

Все сильнее и сильнее становились удары вражеской авиации. Она наносила сильный урон обороняющимся частям, выводила из строя наши батареи. После полудня фашисты высадили севернее пристани Куйвастэ новые крупные силы. Перед обороняющимися встала задача: задержать наступление врага до темноты. С Сарема им выслали подкрепление, но авиация противника не позволяла передвигаться по дамбе. Она расстреливала наши машины, идущие по дамбе. Два катера морских охотника, высланных для борьбы с самолетами, были подожжены.

В итоге первого дня боев за Муху противнику удалось закрепиться на плацдармах высадки, овладеть пристанью Куйвастэ. Находившиеся на острове батареи большей частью были уничтожены. Но успех дался фашистам дорогой ценой. На каждом шагу они несли большие потери. Особенно тяжелый бой выпал на долю 130–миллиметровой стационарной батареи В. Г. Букоткина, установленной на мысу Кюбоссар.

Для ликвидации батареи противник создал специальную группу «Бенеш» из морского и планерного десантов. На рассвете 14 сентября, почти одновременно с началом боя за Муху, над батареей появились самолеты с планерами; с моря подходил десант. Замысел врага был ясен, он хотел атаковать батарею одновременно с воздуха и с моря. Командир батареи и его помощник младший лейтенант А. 3. Кухаренко открыли огонь лишь тогда, когда шхуны и мотоботы подошли близко к берегу. У противника должно было сложиться впечатление, что с батареей разделалась авиация. Как только десант приблизился, батарея на полной скорострельности повела огонь прямой наводкой. Снаряды пробивали шхуны, как бумагу, они горели и взрывались. Десятки фашистов оказались в воде. Вражеская авиация не замедлила ударить по огневым позициям батареи. До пятисот бомб было сброшено на нее. Орудийные расчеты редели. Командир батареи был сильно контужен, получил более десяти ранений, но с боевого поста не ушел, продолжая управлять огнем.

Трое суток продолжался ожесточенный бой. Много было убитых и раненых. В тылу старший политрук Карпенко со взводом пулеметчиков, прожектористов и хозяйственников истреблял парашютистов и приземлившиеся планеры. На подмогу им пришла рота велосипедистов 35–го инженерного батальона и бойцы батальона Огородникова. Их совместными усилиями почти весь планерный десант был уничтожен, но и наши потери были велики. До 80 процентов велосипедистов погибло. Когда все орудия батареи оказались выведенными из строя, Г, А. Карпенко с группой бойцов пошел на прорыв и погиб смертью храбрых.

Рядом с батареей жил эстонский рыбак Василий Алексеевич Кааль с женой Юлией и дочерью Марией. Они крепко сдружились с мо- ряками — артиллеристами. Рыбак не раз выручал их еще во время строительства батареи, указывая наилучшие подходы к мысу, места для разгрузки барж, наиболее выгодные пути подвоза стройматериалов по суше, на своей рыбацкой лайбе перевозил лес для оборонительных сооружений. Как только батарею стали бомбить, Букоткин посоветовал семье рыбака переселиться в глубь острова. В тот день, когда батарея была окружена, на позиции неожиданно появилась Мария. Отец прислал ее, чтобы помочь артиллеристам выйти из окружения. На рыбачьей лайбе оставшиеся в живых защитники переправились через залив на соседний остров, чтобы оттуда пробиваться к своим. Спустя некоторое время Кааль вернулся на батарею, он хотел предать земле погибших. Фашисты схватили его и Марию и расстреляли.

Букоткина еще раньше отправили в госпиталь, батареей до последнего часа командовал лейтенант И. С. Мельниченко.

Героические дела личного состава батареи Букоткина были отмечены в донесении, поступившем от Елисеева и Зайцева в Военный совет флота. Комендант Моонзунда высоко оценил также боевые дела артиллеристов батареи Е. П. Будаева (мыс Кейгусте), на которую упало свыше двухсот бомб, но и батарея нанесла врагу значительные потери. Экипажи торпедных катеров дивизиона А. Н. Богданова (военком Д. М. Грибанов) также героически сражались, имея до сотни лробоин в бортах катеров.

Руководитель обороны Муху полковник Н. Ф. Ключников, опасаясь окружения, приказал своим частям с боем отходить на запад, к дамбе, чтобы в темноте перейти ее и занять оборону на Сарема. После трех дней ожесточенных боев все части 46–го и 79–го стрелковых и 39–го артиллерийского полков, пулеметная рота, 100–миллиметровая стационарная батарея, зенитные батареи, оборонявшие остров, имели большие потери. Артиллеристы 100–миллиметровой батареи, будучи отрезанными, взорвали орудия и попытались пробиться к своим. Все они, в том числе командир, погибли.

Стремясь отрезать путь отхода нашим войскам, фашисты продвигались к дамбе, наносили беспрерывные удары с воздуха по расположенным здесь дотам. Сбивая наступательный порыв врага, руководители обороны переориентировали сюда огонь двух стационарных и нескольких полевых батарей. День и ночь они били по врагу, не давая ему возможности ворваться на Сарема на плечах отступавших войск. Но даже в этих условиях вывести части из боя и переправить их по узкой каменной дамбе с Муху было не так просто. У самой дамбы завязались упорные бои. Бойцы 46–го стрелкового полка, краснофлотцы, пограничники одну за другой отбивали атаки фашистов, контратаковали сами. Иногда казалось, что гитлеровцы вот — вот прорвутся к дамбе, закроют ее горлышко, «о мужественные защитники вновь и вновь отбрасывали их.

Полковник Н. Ф. Ключников приказал заблаговременно минировать дамбу. Саперы капитана Сараева под бомбами приготовили ее к взрыву и теперь ждали только сигнала. Приказ о взрыве последовал лишь после того, как на дамбу вошли вражеские танкетки и колонны пехоты. Когда они приблизились к ее середине, раздался мощный взрыв. В воздух полетели обломки техники, каменные глыбы, столбы грязной воды.

Фашисты решили высадить небольшой десант в бухте Кейгусте, по берегу которой проходила дорога на Курессаре, пытаясь на ней отрезать путь нашим отступающим войскам. Подходы к бухте защищала береговая батарея лейтенанта Е. П. Будаева. Ее огнем попытка противника высадиться была пресечена. Батарея уничтожила несколько катеров и повредила тральщик, который был после этого брошен экипажем и затонул на подходах к бухте. Отказавшись на время от высадки, фашисты обрушились всей мощью своей авиации на зенитную батарею, защищавшую подходы к бухте с воздуха. Земля вокруг нее была буквально перепахана. Подвергалась ударам и батарея Будаева. На ней возник сильный пожар. Командир и огневой расчет мужественно боролись с пожаром, спасая под бомбежкой боезапас. От осколков погиб командир комсомолец Е. П. Будаев.

Лишь 17 сентября, обойдя наши части с флангов, противник форсировал мелководный пролив Вяйке — Вяйн и ворвался на Сарема. Возможно, если бы генерал Елисеев бросил на позицию под Орис- сааре 46–й и 79–й стрелковый полки, врага удалось бы удержать на этой позиции. Комендант ограничился тем, что двинул сюда резерв, но из-за малочисленности он не смог противостоять врагу. Ориссаарская позиция оказалась прорванной.

Прорвавшись на Сарема, противник начал движение тремя группами: одна группа войск наступала к югу на Кюбоссар и дальше на Курессаре, вторая — к северному берегу на Тригги, Паммана, Тага — Лахт с целью оттеснить защитников в глубь острова и отрезать им пути отхода на Хиума; третья продвигалась в направлении на юго — запад к полуострову Сырве. Стрелковая бригада, понесшая большие потери, держать оборону на всем фронте в 40–45 километров не могла. Командование маневрировало войсками, стараясь сохранить наиболее важные узлы и опорные пункты. Совещание руководящего состава бригады, штаба и политотдела района обсудило, куда отступать — на юг или же к северному берегу Сарема, чтобы уйти на Хиума. Мнения высказывались разные. Одни командиры считали, что отступать нужно к северному берегу: в случае, если противник прижмет защитников к проливу Соэла Зунд, можно перебраться на Хиума. Другие высказывались за то, чтобы продолжать борьбу на Сарема, перейдя на полуостров Сырве, где имелись инженерные сооружения. Этот вариант привлекал и тем, что на юге были мощные батареи, которые могли поддержать оборону, аэродром, стояли торпедные катера. Возможности держать длительную оборону ни тот ни другой вариант не давал — слишком малы были силы. К тому же противник уничтожил почти все плавучие средства, оставались считанные торпедные и разъездные катера; коммуникации, связывающие остров с Кронштадтом, были нарушены.