Бальзам Авиценны

До Турина доехали без происшествий. Останавливаясь для отдыха, Эммерсон занимал лучшие номера в деревенских гостиницах, и трактирщики сбивались с ног, стараясь угодить щедрому клиенту: Руф требовал подавать самые изысканные блюда - нежную форель, петуха в белом вине или дичь с трюфелями. Спиртного он почти не употреблял: так, лениво обмакнет бисквит в бокал с темным вином, и все. Зато много курил, и вскоре сутана отца Франциска насквозь провоняла крепким сигарным духом. Потомок викингов отчего-то проникся доверием к провинциальному священнику и не желал расставаться с ним ни на минуту. Он и слышать не хотел о том, чтобы падре пересел на дилижанс.

Отец Франциск быстро научился не слушать разглагольствований американца, хмелевшего без вина от собственных речей: Руф увлеченно рассуждал о чем угодно, начиная с древней истории и кончая проблемами разведения свиней. Это не самое страшное, можно и потерпеть в виде своеобразной платы за путешествие с небывалым комфортом и удивительной скоростью - куда там почтовым дилижансам до лошадей Эммерсона!

В Турине экспансивный Руф неожиданно предложил отцу Франциску бросить все дела и отправиться с ним дальше, в Рим.

– Мы почти сроднились, - попыхивал сигарой американец.
– Плюньте на мелкие заботы! Поехали в гости к вашему Папе. Заодно подскажете, кому заплатить, чтобы он побыстрее меня принял.

– Я крайне признателен вам, синьор, но мне нужно ехать в другую сторону, - отказался Франциск.

Поблагодарив Эммерсона, он расстался с ним и кинулся узнать, где здесь почтовая станция и когда отбывает ближайший дилижанс на Парму. Шагая по улицам, священник никак не мог отделаться от ощущения, что кто-то пристально смотрит ему в спину. Обсрнушнись, падре похолодел от ужаса: буквально в трех десятках шагов от него стоял незнакомец, приходивший за адресом Лючии! Небрежно помахивая тростью он показывал ею на священника и что-то говорил двоим мужчинам. Улица была почти, пустынной, только вдалеке мелькали прохожие, и, как назло, поблизости ни одного полицейского. Оставалось лишь спасаться бегством!

Отец Франциск подобрал полы сутаны и кинулся по улице, надеясь отыскать хоть какое-нибудь убежище или встретить стража порядка. Как убийце удалось выследить его? Липкая испарина страха выступила на лбу - слишком свежа еще память о дубинке, грозившей сломать шею. Тогда чудом удалось вырваться, а теперь - долго ли он сможет бежать наперегонки со смертью, долго ли выдержат его сердце и отяжелевшие ноги?

Добежав до перекрестка, падре затравленно огляделся. Проклятье! И здесь ни одного полицейского. Когда не нужно, они всегда мозолят глаза и настырно лезут в чужие дела, но как только в них действительно возникает нужда, блюстители порядка имеют свойство испаряться, словно призраки перед рассветом. На углу сидела с корзиной девчонка-цветочница, но что от нее проку? Забежать в кондитерскую на другой стороне маленькой площади или в галантерейную лавку? Но захотят ли их хозяева связываться с бандитами и рисковать своей шкурой? А топот погони все ближе и ближе, он бил по ушам, как глухой рокот барабанов, сопровождаюших осужденного на эшафот. Боже, что же делать?

Собрав остатки сил, отец Франциск побежал дальше, задыхаясь и обливаясь потом. Мелькнула шальная мысль - остановиться и будь что будет, но падре вспомнил о Лючии: ведь он уже указал врагам путь к воротам монастыря, в котором скрывается девушка. Если сейчас священник исчезнет или будет убит, кто предупредит о грозящей опасности?

Наугад свернув в тихий переулок, он понял: здесь ему пришел конец! Глупец! Следовало выбирать шумные, многолюдные улицы, где убийцы не решатся напасть, но он сам загнал себя в западню - переулок кончался тупиком: поперек проезжей части тянулась высокая и крепкая каменная стена! В отчаянии он рванулся вперед и вдруг увидел: в стене приоткрыта калитка. Юркнув в нее, отец Франциск очутился в ухоженном дворике с клумбами ярких цветов и аккуратными дорожками. Одна из них вела к дверям храма. Церковь! Вот его спасение, они не посмеют убить его там!

«Еше как посмеют, - остановил он себя.
– Что им Бог, если они служат дьяволу!»

Он торопливо поднялся по ступеням, как бы вручая свою судьбу Всевышнему. Очутившись под сводами храма, падре снял шляпу и прижал ее к бурно вздымавшейся груди, пытаясь умерить бешеное биение сердца. После яркого света улицы в храме показалось сумрачно, и он почти ощупью, пока глаза не привыкли к полумраку, стал пробираться между рядов скамей, на которых сидели немногочисленные прихожане, - утренняя месса уже закончилась.

Неожиданно внимание священника привлекла группа мужчин. Один, с львиной гривой седых волос, сидел впереди, а на задней скамье, положив шляпы на колени, устроились четверо широкоплечих молодых людей, явно томившихся вынужденным бездельем. Как раз в этот момент седовласый мужчина встал, и падре, боясь ошибиться и поверить в невероятную удачу, неуверенно окликнул его:

– Синьор Лоренцо?!

Седовласый обернулся и, увидев священника, испуганно отшатнулся, осенив себя крестным знамением.

– Франциск?
– Голос его предательски дрогнул.
– Вы... живы?

– Господь с вами, синьор, что вы говорите?
– Падре вытер платком градом катившийся со лба пот.

– Фу...
– Кажется, этот жест убедил синьора Лоренцо в реальности происходящего. Он облегченно вздохнул и попытался улыбнуться.
– Простите, но... я ехал на ваши похороны! Мне сообщили, что вы скоропостижно скончались.

На мгновение священник онемел от изумления, но, услышав, как негромко хлопнула дверь храма, кинулся к синьору Лоренцо и вцепился в его руку - вдруг это вошли бандиты?

– Синьор, я жив! Ко мне приходили за адресом монастыря, где находится Лючия. Чуть не убили, но я сумел бежать, - торопливо глотая слова, зашептал Франциск, пытаясь дотянуться губами до уха Лоренцо, который был выше его почти на голову.
– Они меня выследили даже здесь...

– Лючия?
– Седовласый синьор сделал знак ожидавшим в стороне молодым людям. Они подошли и взяли собеседников в живое кольцо.

– Я бросил все, чтобы поскорее предупредить вас, и, на счастье, встретил на половине пути, - продолжил отец Франциск.

– Вот как?
– Синьор Лоренцо взял его под руку и повел к выходу.
– Не волнуйтесь, со мной вас никто не осмелится тронуть. Кто приходил за адресом, когда?

– Несколько дней назад заявился совершенно незнакомый господин, судя по выговору, француз.
– Священник немного отдышался и.успокоился. Главное он успел предупредить синьора Лоренцо.

– Пойдемте, нельзя терять времени, - забеспокоился синьор Лореннцо.
– Вы говорите, он преследовал вас и здесь, в Турине?

– Да, только что.

Когда отец Франциск вместе с синьором Лоренцо и его охраной миновали пустой садик при храме и вышли в калитку, в переулке не было ни души...

***

Мсье Фиш перекатил сигару из одного угла рта в другой, мрачно поглядел вслед отцу Франциску, удалявшемуся в компании синьора Лоренцо и его охраны. Нотариус зло выругался, выплюнул окурок на мостовую и обернулся к понуро стоявшему рядом Шарлю:

– Ты стал нерасторопен, мой милый! Неужели трудно всадить попику пулю в спину?

– Да?
– взорвался Рико.
– Кто знал, что они встретятся? Я думал, святоша сам отдаст концы, когда маленько побегает. Еще бы немного, и...