Банда - 2

– Где задержали?

– - Возле "Интуриста".

– Пьян?

– Трезв, как стеклышко.

– Так, - Пафнутьев произносил это слово, будто делал зарубки в собственном сознании.

– В черном?

– Даже удивительно, Паша! Носки и те на нем чернее ночи. А уж в душе у него, чую, вообще... Как у негра в одном интересном месте. Чреватый тип, Паша.

– Так... Что там произошло?

– Небольшая летучая драка. Этак мимоходом друг дружке по мордасам съездили. Но этот уж больно свирепый оказался... Ну, повздорили ребята, ну, поматерились маленько, с кем не бывает, ну, пообещали при случае разобраться... И расходись по домам. Но этот прямо в бешенство впал, в неистовство... Мало того, что свалил парня с ног, начал топтать его ногами, причем норовил каблуком в голову, в лицо... Тот уже подняться не может, кровища хлещет, а этот знай его ногой в голову колотит... Пришлось отправить в больницу, скорую вызвали... А твоего задержали.

– Так, - обронил Пафнутьев.
– Дает показания, говоришь?

– Больше молчит, усмехается, но иногда и словечко обронит.

– Значит, этот тип дает показания?
– в который раз спросил Пафнутьев.

– Ну я же сказал!
– с раздражением ответил Шаланда, опять обидевшись.

– Хорошо, - тихо проговорил Пафнутьев.
– А теперь слушай меня. Шаланда, внимательно. Не перебивай, только слушай... Значит так, ты сейчас положишь трубку и тут же дуй в кабинет, где этот тип сидит с твоим дознавателем, или как там его... И прихвати с собой еще кого-нибудь!

– Давай, Паша, давай... Я слушаю тебя, - в голосе Шаланды появились благодушные нотки. Как только он уловил беспокойство, тревогу, озабоченность Пафнутьева, сразу же стал снисходительным, готовым выслушать, посочувствовать, при возможности даже помочь.

– Шаланда, заткнись и слушай! Ты берешь трех ребят и входишь с ними в кабинет, где идет допрос. И тут же занимаете боевую позицию. Один у окна, второй у двери, третий стоит рядом с типом. Вы должны блокировать все пространство кабинета. Понял? Только так. И сию же секунду. Не забудь про наручники. Пойми - я не шучу и не паникую.

– Паша, погоди!
– забеспокоился Шаланда, но все еще отказываясь осознать опасность.
– Дело в том, что кабинет...

– Заткнись, Шаланда, Я мчусь к тебе. Возьми с собой не три человека, возьми с собой пять человек. И вваливайтесь в кабинет. Блокируйте все пространство, наваливайтесь впятером на этого типа и надевайте наручники! воскликнул Пафнутьев, чувствуя, что Шаланда все еще колеблется.
– Когда-то ты, Шаланда, не пожелал меня послушать, прости, что напоминаю. Послушай меня сейчас. Я бросаю трубку и несусь к тебе. Если это тот человек, которого я ищу, то твоя жизнь в опасности, Шаланда.

– Ну, хорошо, хорошо...

– Он тешится с вами, Шаланда! Он забавляется.

– Не понял!
– Пафнутьев, кажется, увидел, как горделиво распрямился на стуле Шаланда, уловив, что кто-то не очень серьезно к нему относится.

– А когда ему эти забавы надоедят, он уложит вас всех и выйдет через парадную дверь. И уедет на твоей машине, Шаланда.

– Да ну тебя, Паша!

Пафнутьев не стал отвечать. Бросив трубку, он снова открыл сейф, наспех влез в кожаную упряжь ремней, которые позволяли носить пистолет под мышкой, и, набросив пиджак, схватив в руку плащ, выскочил в коридор. Машина прокурора оказалась на месте и он с разгона плюхнулся на сидение рядом с водителем.

– Двенадцатое отделение милиции! Быстро!

– Анцыферов сказал, чтоб я подождал, он, вроде, собирается...

– Плевать мне на Анцыферова. Я ему потом все объясню.

– А мне нагоняй?

– Если ты сию секунду не сдвинешься с места, я выкину тебя из машины.

– Понял, - сказал водитель и через минуту машина уже неслась по проспекту, повизгивая тормозами на крутых поворотах. Машины шарахались в стороны от этой ополоумевшей черной "Волги" и Пафнутьев видел, как матерились водители "Жигулей" и всех этих разношерстных иномарок, когда им приходилось уступать дорогу, тормозить, съезжать чуть ли не на тротуар.

Пафнутьев опоздал.

Когда он вошел в отделение, навстречу, по длинному тусклому коридору шел Шаланда с извиняющейся улыбкой. Правой рукой он придерживал припухшую щеку, а в левой беспомощно позвякивали теперь уже ненужные наручники. Увидев Пафнутьева, он еще издали развел руки в стороны - вот так-то, брат, вот такие у нас тут дела. Остановившись у своего кабинета. Шаланда приглашающе раскрыл дверь - входи, дескать. Пафнутьев с интересом заглянул. Правильно, примерно это он и ожидал увидеть - стол перевернут, пол усеян бумагами, голубоватыми бланками протоколов, в углу свалены деревянные рейки - все, что осталось от стула. У окна на полу - россыпь битого стекла - то, что совсем недавно было окном.

– Вот так, Паша, - горестно проговорил Шаланда, с трудом ворочая языком.

– Что произошло?

– Мы его допрашивали...

– А он?

– Сначала ничего, а потом, вроде как засобирался куда-то. Мы, конечно, возражали, но он нас не послушался.

– Ты все сделал, что я тебе советовал?

– Все, Паша, в точности, все твои указания мы выполнили, - в голосе Шаланды была не только горестность, но и лукавство. Дескать, не одни мы виноваты, и ты, Паша, нам кое-что советовал.

– Сколько человек ввел в кабинет?

– Я вошел, со мной еще один парень, неплохой парень, семьянин...

– А я сказал - пятеро. Я был прав?

– Да, Паша, как всегда.

– Почему не послушал?

– По глупости, Паша, по самонадеянности. Происшедшее, видимо, произвело на Шаланду столь гнетущее впечатление, что он забыл о своих обидах, о своем неуправляемом самолюбии.

– Ты был прав, Паша, - повторил Шаланда, кисло улыбаясь и растерянно оглядывая свой разгромленный кабинет.

– А ты?
– резко повернулся к нему Пафнутьев.
– - А л не прав... Как всегда, - Шаланда опять попытался улыбнуться, но перекошенная щека придала ему столь горестное выражение, что Пафнутьев сжалился.

– Ладно, рассказывай.

– Ты все знаешь, Паша... Все получилось так, как ты сказал по телефону. Когда мы с дежурным вошли, нас оказалось трое... Как ты и посоветовал, я остановился в дверях, а дежурный блокировал окно...

– А на фига было его блокировать, если оно забрано решеткой из арматурной проволоки?

– Ты же сам сказал, Паша, - ответил Шаланда с уже привычной обидой. Значит, начал приходить в себя.
– Допрос вел капитан Космынин...

– Где он?

– Мы отвезли его домой.

– Ясно, - вздохнул Пафнутьев.
– Дальше.

– Когда этот тип увидел у меня в руках наручники... С ним что-то произошло... Паша, с ним случилось что-то совершенно невероятное... На стуле сидел спокойный молодой человек, скромно так, достойно держался... Посмеивался, рассказывал, с кем подрался, из-за чего... Тот о его маме сказал нехорошее... Как я понимаю, по матушке его послал... А этот тип по глупости все отнес к своей маме... В общем, понимаешь. И вот я вхожу с наручниками, и он на моих глазах превращается в какое-то дикое чудовище.