Банда - 4
Шрифт:
И Шаланда, о, простая, бесхитростная душа, дрогнул, склонился в поклоне, руку пожал полыценно, и даже в улыбке его, во взгляде промелькнула зависимость. Он хотел было представить потерпевшему Пафнутьева, но тот успел замахать руками - не надо, упаси Боже, дай посидеть спокойно и неузнано. Шаланда недоуменно пожал плечами, как хочешь, дескать. И, выйдя из-за стола, с какой-то слоновьей галантностью предложил гостю стул. Тот сел, небрежно закинул ногу на ногу, но, вспомнив, что у него страшная рана в боку, тут же прижал к ней ладонь и закусил губу, сдерживая готовый вырваться стон.
Пафнутьеву достаточно
Не вслушиваясь в вежливую беседу Шаланды со своим уважаемым гостем, Пафнутьев поднялся, бочком протиснулся к окну и выглянул во двор. Так и есть на служебной площадке стоял "мерседес" цвета мокрого асфальта. На месте водителя сидел еще один малиновый пиджак в черных очках и с таким же тяжелым, выстриженным затылком. "Видимо, и труп, который лежал где-то в морге, был таким же, разве что без малинового пиджака",- подумал Пафнутьев, но тут же устыдился, осознав, что не ощущает жалости к безвременно погибшему молодому парню от руки престарелого маньяка.
– ...рана оказалась глубокая, но хирург сказал, что ничего важного не затронуто,- донеслись до Пафнутьева слова парня.- Я об одном только жалею - что не добил этого поганого старикашку там же, в подъезде!
– неожиданно громко произнес парень и оглянулся на Пафнутьева - хоть и пустой человечишко сидит где-то в углу, но пусть и он знает, кто пожаловал к начальнику милиции, пусть и он оценит силу его гнева и ненависти.
– Не стоило пачкаться,- заметил Шаланда,- Это был бы самосуд. Вы правильно поступили.
– Я полностью уверен, что и Коляна он порешил!
– Этим занимается следствие,- проговорил Шаланда, смущенно косясь в сторону Пафнутьева, который, конечно же, слышал этот пустой разговор. "Откуда у Шаланды, самолюбивого и тщеславного, может быть зависимость от этого красавца?
– озадаченно думал Пафнутьев.- Наверняка тот что-то подарил моему другу Шаланде, наверняка что-то сумел ему сунуть. Или поприжал? Нет, из-за подарка Шаланда не станет вот так пластаться... И запугать его непросто".
– А если будет доказано, что именно старикашка Коляна убил, что ему? Расстрел?
– Суд решит,- промямлил Шаланда, хотя мог бы совершенно твердо сказать, что за подобное расстрела не полагается, за подобное можно, в худшем случае, получить лет десять. Но, видимо, не хотел расстраивать гостя.
– А я бы таких стрелял на месте!
– парень оглянулся на Пафнутьева, догадавшись, наконец, что не зря сидит в углу этот человек, не зря его терпит Шаланда.
– Кажется, ведут,- сказал Шаланда и выразительно посмотрел на Пафнутьева для
него он произнес эти слова, хотел предупредить, дать время подготовиться. Но Пафнутьев никак на его слова не отозвался - его лицо оставалось таким же сонным. Откинув голову к шкафу, он, кажется, даже немного подремывал.– Ваш человек?
– вполголоса спросил парень у Шаланды, кивнув в сторону Пафнутьева.
– Наш,- сдержанно ответил тот.
В это время открылась дверь, и на пороге возникла сухонькая фигурка невысокого человека со сведенными назад руками. Был он сутул, седые волосы всклокочены, смотрел исподлобья из-под густых, кустистых бровей. Конвоир, видимо, подтолкнул его сзади, и старик резко шагнул в кабинет, но тут же попятился.
– Ну что, батя, фазу тебя добить или постепенно?
– поднялся парень во весь свой громадный рост.
Старик не ответил, но и не отвел глаза в сторону, не попятился.
– Спокойно, спокойно,- Шаланда наконец проявил решительность и, выйдя из-за стола, оттеснил парня от старика.
– Все равно ему не жить!
– во весь голос заорал парень.- Найду и через десять лет, и через двадцать... Вот этими руками задушу, чтоб знал, от кого смерть принимает и за что!
– парень потряс растопыренными ладонями перед лицом старика.
– Начнем очную ставку,- проговорил Шаланда, усаживаясь за стол.Потерпевший, скажите, этот ли человек совершил на вас нападение в подъезде дома, где вы живете?
– Он самый!
– кивнул парень.- Этого вонючего старикашку я и среди ночи узнаю. Я его на ощупь узнаю! Почему мне не удавить его там, на лестнице, понять не могу!
– Не все же тебе давить,- хрипло проговорил старик.- И на тебя управа найдется.
– Ха! Заговорил!
– не столько возмутился, сколько обрадовался парень.Надо же! Голос прорезался!
– Скажите, гражданин Чувьюров,- вмешался Шаланда.- Признаете ли вы, что совершили нападение на присутствующего здесь Оськина Евгения Николаевича?
В этот момент старик пошатнулся и, чтобы не упасть, оперся рукой о спинку стула. Справившись со слабостью, он снова распрямился.
– Сядь!
– Шаланда властно указал на стул, за который только что держался старик. Не глядя, тот нащупал спинку стула и осторожно опустился на него, сложив руки на костистых коленях.- Отвечайте, Чувьюров! Это вы нанесли рану гражданину Оськину?
– Было дело,- кивнул Чувьюров.
– И Коляна ты убил, дерьмо собачье?
– взвился Оськин.- Признавайся, сучий потрох! Ты убил Коляна неделю назад?!
Старик поднял голову, в упор посмотрел на красного от злости Оськина и негромко, почти шепотом произнес:
– Сам ты сучий потрох.
Оськин, не сдержавшись, вскочил, шагнул к старику, захватил на его груди все одежки, приподнял так, что ноги старика оторвались от пола, и прошипел в лицо:
– Я тебе этого не забуду! Понял? Подыхать будешь, а меня вспомнишь! Собственными кишками удавишься!
Рванувшийся из-за стола Шаланда разнял их и снова усадил на стулья.
– Предупреждаю!
– заорал он.- Друг друга не касаться! Иначе обоих рассажу по клеткам.- Понял?
– обернулся он к Оськину, решившись, наконец, повысить голос. Но тот, кажется, не заметил перемены в поведении Шаланды.- Повторяю рассажу по клеткам!