Банда вампиров

Не стоит судить его строго за бесцельно на первый взгляд прожитую жизнь. Возможно, Роман прав, и не нам решать, когда родиться, как жить и когда умереть? А мы лишь кем-то задуманный набор атомов и молекул, превращённый в живого человека, который должен именно так прожить в определённый момент времени и в определённом месте, и я уверен в одном – что все мы единое и великое целое, судьбы наши переплетены и взаимосвязаны невидимым и непонятным для нас таинством, и не стоит обижаться на предначертанную нам долю, нужно лишь понять и найти себя в этой мозаике под названием «жизнь», а остальное Он сделает за нас, не оставит ищущего его, старающегося понять Его замысел и приблизиться к Нему.

Морозик, он же Эдик, как уже известно, работал на фабрике по починке и утилизации старых деревянных палет. Где-то в глубине души он любил свою довольно простую, хоть физически и тяжёлую работу. Ну как её не полюбить: бери старенькую или поломанную палету и доламывай её до конца, вырывая из неё гвозди и остальные металлические части. Главный плюс всего этого процесса заключался в том, что не надо было напрягать мозг, а это был основной критерий у Вампиров при устройстве на работу. Думать не хотелось, да и не имелось чем, а уж нести какую-то ответственность за что бы то ни было – и подавно.

Поэтому Эдику пришлось по нраву его рабочее место, где он, обладатель недюжинной физической силы, выкладывался по полной, не особо вникая в нюансы, что, зачем и как он делает, демонстрируя всему коллективу, как об коленку сломать довольно толстую доску или зачем-то зубами вырвать из деревянной конструкции старый ржавый гвоздь.

Хотя работёнка была выбрана и удачно, но имелись у Морозика некоторые проблемы, которые никак не вписывались в планы фабрики, где ему довелось трудиться. А именно: патологическое несоблюдение элементарного режима – он вечно опаздывал, болел, врал и т. д. и т. п. Врождённая лень и чрезмерное употребление горячительных напитков также делали своё пагубное дело, его много раз чуть не увольняли, но, как известно, дуракам везёт, вот и за него заступались коллеги по цеху (большинство из которых, к слову, были выходцами из Восточной Европы), рисуя его в глазах англичан как ценного и зачем-то нужного сотрудника.

И вот, не углубляясь в хозяйственные дела, когда банком был сделан денежный перевод в размере пяти тысяч фунтов, сотрудника переклинило окончательно. Ну, во-первых, он ужасно запил и загулял, при этом в период запойного времени пил он исключительно дорогое бренди, а гуляли вместе с ним и румыны, и Марго, и ещё бог весть кто, половину из которых он видел впервые. Но все собравшиеся уверенно гудели за счёт Морозика, нахваливая последнего, называя его на многих языках мира другом, братом и просто отличным малым.

Эдик был окрылён таким невиданным вниманием, летал в облаках, обнимался, братался и целовался со всеми и даже как-то, совсем нечаянно, имел секс (правда, он не помнил с кем). Божился, что живёт исключительно по понятиям, ненавидит полицию, зато обожает распутных девиц и криминальных авторитетов, одним словом, парень хоть куда, хоть к ранам прикладывай. Втайне от братвы приобрёл небольшой ножик, типа выкидухи, и пластиковый кастет, произведённый в КНР.

И всё вроде шло хорошо, тут тебе и уважение, и почёт. Но вот наступил этот поганый день, когда деньги были пропиты, новые друзья отчего-то разбежались кто куда, блудница, подарившая ему страстную ночку, испарилась, а вместе с ней и банковская карточка Эдика, где, правда, оставалось лишь сто фунтов.

– Шалава! – грозно мычал Мороз. – Встречу – покалечу, чухотную. Не наградила бы чем, падла, – логично рассуждал он.

Надо было выйти на работу, но настроение было на нуле, башка гудела, одолевал сушняк. Руки тряслись, как после недельной работы с отбойным молотком, походка была кривая и шаткая и так и норовила сыграть с ценным сотрудником злую шутку, повалив его под ближайший кустик. Вот такой вот красивый, финансово пустой, возможно, больной и злой с двухчасовым опозданием он и явился последний раз на работу.

Никому не говоря ни слова и не переодеваясь, насупившись, принялся за работу. Тресь, хрясть – начали ломаться палеты, не выдержавшие невиданной злобы и агрессии со стороны Мороза.

– Ух, порву! – щетинясь и кривясь, орал он.

Щепки, подобно осколкам от гранаты, летели по сторонам, пыль стояла клубами, пот валил градом, а Эдик рвал и метал и, войдя в какое-то полуэкстатическое состояние, разламывал одну несчастную палету за другой.

Но не прошло и часа такой интенсивной работы, как на весь цех раздаётся истошный крик, похожий на вопль раненого животного. Никто из присутствующих работяг никогда ничего подобного не слышал. Вслед за воплем доносится такое количество русского мата и брани, что люди, находящиеся в радиусе километра, сбегаются посмотреть на существо, способное подобное выкрикивать.

Виновником же всего этого безобразия, как вы уже, наверное, догадались, был Мороз. Он стоял посредине цеха, весь в поту и соплях, и без умолку орал и демонстрировал всем приходящим палец, по которому минуту назад ударил единственным инструментом, который ему доверили за долгие годы непосильной работы, то есть увесистым молотком. Удар действительно оказался сильным, ибо указательный палец левой руки превратился в настоящее месиво, из которого хлестала кровь.

– У-у-у, а-а-а, – стонал потерпевший, который побелел как простыня и боялся двинуться с места.

Перепугалось и местное начальство в виде какого-то маленького и юркого англичанина. Он что-то много и быстро лепетал по-английски, выискивая в толпе зевак переводчика, способного помочь ему в этой нелёгкой ситуации. Когда наконец таковой был найден, начальник робко подошёл к Морозу и начал читать ему лекцию по технике безопасности, попросив переводчика, чтобы тот переводил.

Первые слова из пламенной речи менеджера звучали примерно так:

– Мистер работник, согласно пункту такому-то рабочего кодекса, работать с молотком нужно методом маха, под углом не больше тридцати градусов и используя очки, дабы стружка не попала в глаз.

Прослушав вступительную часть инструкций, Морозик пришёл в неописуемую ярость.

– Скажи этому дебилу, что мне в больничку надо! Это чё, прикол такой?! Какая на хрен техника безопасности? Он чё, конченый? – орал несчастный.

Переводчик давай переводить. Когда до начальника дошла суть переведённого, он сообразил, что дело дрянь и парнишку и впрямь нужно доставить в поликлинику. Он быстро закончил лекцию по безопасности труда, под шумок дал подписать Морозу какую-то бумаженцию (как позже выяснится, отказ от претензий к фабрике) и довольно оперативно организовал доставку травмированного в местную поликлинику.

Так вот глупо, нелепо, но предсказуемо и второй член банды лишился работы, а

соответственно, и источника доходов с пропитанием. Самое неприятное заключалось в том, что произошло это событие буквально через неделю после позорного увольнения Игоря.

Тянуть лямку за всех троих босс не собирался.

– Я вам чё, рыжый?! Нашли дурака за вас пахать! – поставил братву перед фактом уже бывший босс.

Морозик оказался парнем не менее смекалистым, чем Игорёк, и тоже понял, что пора быстрее валить назад в Литву и постараться затеряться у себя на районе, чтобы не возвращать Англии так удачно взятый и за неделю пропитый кредит. Сказано – сделано, но если Игорь прихватил с собой всё нажитое богатство в размере одного пакета, то Морозик тикал налегке: в чём встал с постели, в том и уселся в «микрушку», за которую обязалась заплатить его мать по прибытии в Литву. Но опять же, было что вспомнить и посмеяться в пьяном угаре, ни секунды не сожалея о впустую потраченных годах.