Бандерлог, или Барьер для силы

— Почему?

— У него нет доступа. Нет разрешения.

— Я разрешаю.

— Он не может летать по всему дому… У него нет на это разрешения.

— Я разрешаю. И открой окно. В окно он может влететь?

— Да, мия Юнта, сейчас, мия Юнта…

Домовик раздвинул шторы и открыл окно. В комнату ворвался жаркий воздух, наполненный ароматами неизвестных мне цветов.

— Светлого дня, хозяйка, — сказал ворон Кирс.

— Светлого… Я рада видеть тебя, Кирс. Ты можешь рассказать, что здесь произошло? Почему я в постели?

— Это невозможно, мия Юнта. Память должна вернуться к тебе сама.

— Почему?

— Потому, мия Юнта, что только в этом случае ты получишь свои собственные воспоминания, а не чужие интерпретации событий, которые посторонние существа и сущности наблюдали не изнутри, а со стороны.

— Хоть намекни! О чем мне вспоминать?

— Я не знаю, на каком исторически значимом моменте остановилась твоя память.

— Ликтор Рубежа. Это я. Живу в волшебном Доме вместе с тобой и Уюном…

Говорить было чудовищно трудно. Язык еле ворочался во рту и каждое слово давалось через боль. Если бы я сидела, облокотившись на высокую подушку, мне было бы легче беседовать. По крайней мере, могла бы видеть Кирса, а не ограничиваться наблюдением за его тенью. И Дом мне помог. Очень плавно, почти незаметно, подушка начала разбухать. Вот я уже вижу ворона, сидящего на подоконнике!

— Правильно, — подтвердил Кирс. И замолчал.

Я умоляюще смотрела на него. Кирс сидел чуть склонив голову, держал паузу. Темнила чертов!

— Зачем нужен ликтор? — наконец, спросил он.

Воспоминания вдруг нахлынули на меня, словно я увидела киноленту, которую прокручивают на огромной скорости.

— Аунигара!

Кожа на нижней губе треснула и я почувствовала вкус крови. Одновременно из глаз потекли слезы. Как получилось, что Аунигара ушла, оставив мне это место? Зачем она умерла? Почему я не смогла этого предотвратить?

Я заплакала.

Но это же выход! Чуть наклонив голову вправо, я получила возможность слизывать текущие по правой щеке слезинки. Они были такими же солеными, как кровь из губы, но гораздо лучше освежали. Жаль, что катящиеся из левого глаза просто впитывались в подушку, но хоть что-то!

— Она возродится, — не выдержал моих рыданий Кирс.

Спокойно, Юнита, спокойно. Давай, дыши. На счет пять: медленный вздох, медленный выдох. Теперь на счет семь. И еще раз, на счет девять. Поначалу судорожное, теперь дыхание начало выравниваться. Вместе с ним начала угасать, а потом и отступила моя истерика. Нахлынули воспоминания. Джеса. Со мной же был Джеса! Рассказывал о разных рубежах, о туристах, которых он проводил через порталы в иные реальности. Воспоминания нахлынули, вызывая в памяти прогулки по саду, забавные домики, нелепость расположения выходов…

Наставленники. Нелепое слово. Ах, да, они пришлют мне учителей. Отлично! Потом меня вдруг скрутило. Дыхание сбилось, возникло чувство омерзения, отторжения. Необходимость держать себя в руках при учителе. Бандерлоге.

И вспышка: вот он влетает в атриум и с дикой руганью ударяется о большой фанерный ящик. Я вспомнила все и сразу.

— Чудики не прошли? Кирс!

— Нет. Бандерлог убил двоих. Остальные убежали.

Уже легче. Хотя теперь нахлынуло чувство вины. Это же я ликтор. Я должна была их прогнать!

— Зачем они приходили?

— Этого я не знаю. На планете панаконов идут нескончаемые войны местного значения. Деревня на деревню, замок на замок, остров на остров. Причины разные — места у воды, старые обиды, родовые ссоры, плодородные почвы и прочее. Государств нет, но те, кто пришли на Рубеж, живут на большом острове, в стороне от основных торговых путей. Они наладили хозяйство и содержат большую по их меркам армию, почти семь дюжин панаконов… чудиков в твоей терминологии. Магии там не учат, как и в твоем Техномире, но порталы они поддерживают в полном порядке, чтобы не допускать природных катастроф. На острове существует один портал, но он позволяет пройти в несколько дюжин миров. Это единственное, что привлекает искателей приключений. Контроль за порталом сулит многие выгоды. Так что армия им нужна для защиты своего Рубежа. Сюда приходили не туристы, а воины. Пронести оружие на Рубеж, подобный твоему, невозможно. Поэтому они действовали удавками… веревками.

— Гуру Кирс, но как они смогли войти в дом? Я же их не приглашала…

— Вспомни. Сама. Как приглашала предводителей.

— Не помню. «Светлого дня, войдите»?

— Конкретизируй.

— Множественное число? Без фиксации конкретной личности?

— Да. Ты была очень небрежна. Это азы ликторской работы. Неопытность тебя не извиняет, об этом нужно не только знать, но и чувствовать.

В тоне ворона не было ни сострадания, ни участия, он совершенно равнодушным тоном информировал меня, а на самом деле делал мне выговор, молодец, правильно, так и надо с тобой, глупая Юнта!

— Уставшая была. Та девочка, потом Бандерлог…

— Просто подумай об этом. Ликтор должен быть готов всегда. Всегда, это значит в любых обстоятельствах. Недопустимо давать эмоциям или усталости брать верх во время исполнения своего долга. И не забывать о своих умениях. Ты же смогла создать щит и таран для Илока. А здесь почему не воспользовалась? Забыла? Это тоже недопустимо.

Я кивнула и закрыла глаза. Как же я вымоталась. От мыслей, воспоминаний, трагедий и принятых решений. Сил ругать себя не было. Нужно будет продумать все — каждое движение, каждое слово, каждую мысль… и одежду, и те странные магические штучки, которым научил меня Джеса! Может быть, все сложилось бы иначе, если бы я облачилась в хитон. Но думать придется не прямо сейчас, потом. Потому что почувствовала, как к Рубежу кто-то приближается. Безопасный. Уставший. Озабоченный. Надежный.

— Кирс, а как сюда входил лекарь… знахарь?

— Знахарь Инзц получил разрешение от мии Ауниагары для проникновения в жилую зону дома. Только в жилую. Он не видит веранду, атриум, кухню…

— Спасибо. Я чувствую, что он идет. Потому что других гостей я сейчас принять не могу.

— Учитель Бандерлог контролирует ситуацию. Эти три дня он наблюдал, но никто не приходил кроме поставщиков. Их он не тронул.

— Три дня?

— Да. Ты лежала тут три дня.

— А… Бандерлог… Ты сказал… «их не тронул». А кого-то другого?

Мой голос захрипел и прервался. Я не хотела слышать правду.

— Он съел убитых чудиков. Уюн ему их приготовил.

Меня затошнило. И в этот момент в комнату вошел знахарь.

Высокий, метра под два ростом, худой как жердь, с очень длинными руками и ногами. В длинной темной хламиде вроде балахона, на который было наброшено что-то вроде сетчатого жилета с большими матерчатыми карманами. Прелесть! Мне бы такой! Ненавижу таскать сумки, а в эти карманы поместится все! Я невольно улыбнулась, не столько ему, сколько своим желаниям.