Бандит

Теперь еще бы не проколоться на обмене. Адрес менялы тоже она дала, а если этот меняла работает с ней в паре? Принцип тот же — меняла кидает, Аурика имеет свой процент. И все довольны! Хотя…тут существует одно уязвимое место: если меняла прилюдно меня убивает, ему придется объяснять — за что порешил клиента. А он при кидке обязательно должен меня порешить. В противном случае я вернусь, убью его, а потом убью и Аурику, которая меня к нему послала.

Кстати, забавно они все удивляются, что ворк может оказать сопротивление, и даже быть кому-то опасным. И те четверо очень удивились, и Аурика, почувствовала опасность. Похоже, что это связано именно с моей расой, расой ворков. Что, у них какой-то обет непротивления Злу?

Опа! Точно. Чертова память! Ну почему ты выдаешь мне информацию только тогда, когда я практически сам до всего докопался?! Да, у городских, и не только у городских ворков существует религиозный запрет на противление Злу. Они таким образом зарабатывают себе хорошую карму, чтобы в перерождении получить новую, замечательную жизнь! Вот же идиоты…подозреваю, что тут без имперской власти не обошлось. Очень выгодно внедрить в головы людей некие идеи, помогающие держать его в узде. Ударили тебя по одной щеке — подставь другую! То же самое когда-то было и у христиан — пока они наконец не поняли, что если тебе врезали по щеке, надо сломать врезавшему нос. А лучше и шею, чтобы больше таких поступков негодник не совершал. Но тут все еще в зародыше, пока что ворки верят в эту свою мягкотелую доктрину набивания процентов кармы. Правда — не все. И это тоже понятно.

Меняла звался Сиджоном Кирхом, и был он то ли выходцем с крайнего юга, то ли мулатом, продуктом смешанного брака. Смуглая, можно сказать почти что черная кожа, глаза цвета крепкого черного чая, широкий нос — мулат, да и только. Возраст абсолютно неопределенный, я никогда не умел определять возраст у мулатов и азиатов. Наверное, далеко за сорок — вон, курчавые волосы чуть тронуты сединой.

Разговаривает мягко, даже подчеркнуто уважительно, ничем не выдавая своей неприязни к представителю воркского племени. Впрочем — возможно что никакой неприязни у него и нет. Ему наплевать на расу, наплевать на личность человека — главное, чтобы от клиента была хоть какая-то прибыль. А от меня прибыль должна быть знатная. Ибо я решился, и вознамерился разменять не только свой статер, но и золотой вонд. Все равно ведь придется, так что семь бед — один ответ. Если что — мало этим типам не покажется.

Их было двое — сам меняла, и его телохранитель, огромный мужчина под два метра ростом, и шириной в плечах два меня. Подумалось — интересно, сколько он весит? Килограммов сто пятьдесят, не меньше. Похоже, что бывший борец, или боксер…хмм…тут они называются «кулачники», это всплыло из моей памяти. Да как ни назови — все равно понятно. Призовой боец, который часто выступал на арене. Нос сломан, уши переломаны, лицо — сплошное поле битвы, в рытвинах и косогорах. Красивым мужика точно не назовешь. И похоже что о защите, уклонах и нырках тут имеют само что ни на есть зачаточное представление.

Впрочем — что я на самом деле знаю об этом мире? Может как раз из-за такой кровавой мясорубки люди и ходят на представления с призовыми бойцами. Только в отличие от тупого американского реслинга здесь проходят самые настоящие бои. Этот боец похоже что вышел в тираж, и теперь, «на пенсии», подрабатывает телохранителем-охранником у богатого менялы. Ну а чего — делать ничего не надо, башку под удары подставлять не надо, стой, скучай, и всем своим видом демонстрируй готовность броситься на защиту капиталов своего господина. Лафа, а не работа!

Мы с менялой заперлись в его будочке, он выложил на стол свои капиталы, готовясь совершать сделку, и у нас пошла оживленная торговля, начавшаяся с пятнадцати процентов с каждой совершенной сделки. Я постарался доходчиво объяснить почтенному черножопому христопродавцу, что его наглые притязания он может засунуть в задницу своему перемятому как пластилин охраннику, и после получаса закатывания глаз, стенаний, хруста пальцами и жалобных причитаний на тему: «Как мне тогда жить, если я раздаю свои деньги направо и налево» — мы все-таки пришли к десяти процентам. Максимальной марже, которую берут менялы по всей территории Империи. Этот местный Перельман а-ля Рабинович сдался только после того, как я сказал, что мне все надоело, и что я сейчас точно пойду к другому меняле. И что прислала меня Аурика, сказала, что он надежный бизнесмен и не собирается меня так уж откровенно надувать. Почему-то при упоминании Аурики он слегка погрустнел, но…в общем-то все у нас с ним получилось. За вонд мне причиталось восемнадцать статеров, и два статера из них я разменял на файты, файты на полки. С меня удержали справедливую цену (я все внимательно пересчитал), так что скоро я шагал по улице, нагруженный монетами так, что мой пояс очень даже ощутимо потяжелел.

Ограбить прямо в лавке меня никто не попытался, потому я сделал вывод — скорее всего это произойдет чуть позже, где-нибудь по дороге в квартал ремесленников. Именно туда меня направила Аурика. Но скорее всего она будет в этом деле совершенно ни причем. Потому этот меняла так погрустнел. Вероятно представил, как ему придется оправдываться перед ней.

Почему я решил, что меня должны ограбить? Да это же очень просто! Одинокий парень шестнадцати лет, представитель расы, которая известна своей религией, требующей непротивления насилию. Он нагружен довольно-таки крупной суммой денег, которая очень даже хорошо распределяется на несколько потребителей. Нужно только шепнуть кое-кому компетентному в этих делах, и за ворком тут же установят наблюдение, пустят за ним «топтунов». Ну и как только представится возможность — врежут по башке и заберут все такие сладкие металлические кругляшки. Просто, легко, элегантно! И абсолютно безнаказанно. Полиция…хмм…стража не будет разбираться с ограбленным нищим ворком, рассказывающим сказки о том, что у него некогда была крупная сумма денег, и что потерял он ее после посещения уважаемого менялы. Кстати, скорее всего и рассказывать-то будет некому. Хороший ворк — мертвый ворк. Мертвые не кляузниячают — это все умные люди знают наверняка.

«Хвост» я срисовал сразу, как только переступил порог лавки менялы. Два якобы незаметных типа, нарочито скучающих возле разносчика горячих напитков. Они попивали из глиняных кружек, и усиленно не глядели на меня, нет-нет да невольно скашивая взгляд на мою неуклюжую фигуру.

В лавке я не выказал никаких признаков того, что могу дать ответку желающим поиметь комиссарского тела. Обычный парень, который где-то украл хорошие монеты и решил разменять их на мелкие, чтобы не светиться и не вызвать желание его как следует растрясти. Почему я притворился жалким червяком? А почему бы и нет? Мне пригодится то, что сейчас лежит в карманах этих придурков. Монеты у них точно водятся, а еще — есть оружие, есть перстни и цепочки. Законный трофей нормального наемника! Или бандита. Грабь награбленное — чей там был лозунг?

Да какая разница — чей. Хороший лозунг. Правильный. Бандитствовать, так хоть не портя свою карму. Простых людей мне обирать стремно, купцов, которые ничего плохого не сделали — тоже. А вот грабить бандитов — святое дело! Бандит, грабящий бандитов…хе хе…ну а что, прикольно!

И я бодро зашагал к тележке, где на углях жарилась свежая рыба, источающая такой одуряющий запах, что у меня заурчало в животе. Пусть бандюганы подождут, пока я не поем. Даже приговоренному к смерти всегда давали последний обед! Пусть уважат того, кому они собираются воткнуть в спину нож. Ну а мне нужна хорошая заправка — похоже, что обмен веществ в теле Келлана такой же, как у синички-гаечки. Пожрать этот парень был очень даже большим любителем. А может и просто наголодался?

Глава 7

Вот чем отличается служивший в армии человек от не служившего? Нет, не тем что он умеет накручивать портянки. Кстати сказать, сейчас это великое искусство уже подзабыто. Да и служба в армии смешная — год, это что такое?! Да за год он автомат-то не научится разбирать!

Послуживший умеет формулировать свои мысли четко, без лишних слов, без блеянья вроде — бэээ…мэээ…вота…нуу… Если даст описание маршрута — значит ты четко, по ориентирам дойдешь до места, не утыкаясь в тупики и помойки. Ну, если суметь запомнить это самое описание маршрута. А оно выглядит примерно так: «Выходишь с рынка через северный выход, и по главной улице идешь до трехэтажного красного здания, украшенного по карнизу фигурками драконов. Поворачиваешь направо, за него, идешь прямо до тех пор, пока не упрешься в башню магистратуры. Здесь поворачиваешь налево, идешь квартал до…» — ну и все в таком духе. Местным само собой это кажется таким простым, таким несложным — ну как можно здесь заблудиться?! В трех-то соснах! Когда каждый поворот улицы с детства знаком и узнается даже на ощупь.

Слава богу, памятью я как оказалось не обижен, запоминаю все влет (Спасибо Келлан хоть за это), а кроме того — всегда, с самого детства обладал способностью хорошо ориентироваться в пространстве. Талант у меня такой. Я бы наверное и в лабиринте не заблудился. Впрочем, утверждать такое не буду, не пробовал. Но вот в лесу ориентируюсь на раз-два, и заблудиться не могу даже теоретически. У всех свои таланты, у меня вот такой — да еще и развитый годами службы разведчиком. Кстати, в пустыне этот талант тоже меня не подводил — выхожу в нужную точку как по навигатору. Вероятно, это умение сродни умению животных находить дом, если случайно оказались от него за тысячи километров, или умению почтовых голубей находить то место, где они родились и выросли. Если животные и птицы могут, так почему не может человек?