Бандитские игры

— Пристегнись, — рявкнул мне Андрюха, рывком застегнув на себе ремень безопасности, и тут же вдавил педаль газа до упора — «Шевроле» по-звериному заревел, набирая скорость. Машины стремительно сходились, я сжал зубы и руками уперся в переднюю панель. Мгновение — и…

Водила «УАЗа» рванул в сторону, и мы разошлись буквально в полуметре друг от друга.

— Дурик, — выругался Акулов на милицейского водителя, — надо было машину ставить поперек дороги. Вот тогда мы бы точно влипли.

— Ты на чьей стороне? — разозлился я. Мы снова проскочили мимо милицейской башни с одной стороны и виллой Картунова — с другой. — Давай так, прямиком.

— Не надо, там карьер, — взмолился вице-мэр, он уже, наверное, жалел, что решился на авантюру с побегом.

— Сейчас не имеет никакого значения, что впереди, главное — вырваться, — проговорил Акулов. Он уже слился с машиной в одно целое, и больше для него никого не сущест вовало.

Вот и последний особняк, огороженный кирпичной стеной, грунтовая дорога, как граница Царского Села, а за ней чернела бездна карьера.

— Направо, — скомандовал я, — может, выезд есть через Красную Ниву.

Мы успели проехать какую-то сотню метров, как прямо перед «Шевроле» выскочил «уазик». Тот самый, с которым мы только что разминулись, видимо, водитель знал короткую дорогу. Патрульная машина ехала впереди, стараясь прижать нас к ограде одной из усадеб.

— Мать твою, блин… — ругался Андрюха, потом, скрипнув зубами, сказал: — Вадим Григорьевич, вы уж не серчайте, придется немного помять вашу машину. Не возражаете?

— Господи боже мой, какая машина, — причитал Картунов. — Тут бы самому остаться живым. — Впрочем, если бы он и не разрешил, это не имело никакого значения.

Андрюха вдавил педаль газа, «Шевроле» врезался в задний бампер «УАЗа». От удара нас тряхнуло так, что непристегнутый Картунов слетел с сиденья. Представляю, что там с милиционерами творилось…

Патрульная машина завиляла, как будто водитель не мог справиться с управлением. Акулов резко обошел «УАЗ» с правой стороны и, когда две машины поравнялись, резко крутанул руль влево. «Блейзер» всем корпусом ударил патрульную. Водитель «УАЗа» попытался затормозить, но было поздно. Еще один удар — и милицейская машина, скользнув по краю грунтовой дороги, прыгнула в черноту карьера.

«Знали бы эти пацаны, что против них серебряный призер гонок на выживание, вряд ли столь ретиво взялись бы ловить нас», — подумал я. Никто не предполагал, что все будет так. Но раз другие способы защиты, кроме агрессии, неэффективны, значит, надо быть агрессивным. В данном случае — прочь жалость, нас-то не помилуют, если поймают.

Мы ворвались на главную площадь поселка Красная Нива, на большой скорости проскочили мимо кинотеатра «Ударник». Здесь длинные дома-бараки сменились частным сектором: деревянными избами и небольшими кирпичными домиками, укрытыми за деревянными штакетниками. Уличные фонари тут были редкостью.

— Давай жми вокруг горы, — указал я на объездную дорогу вокруг Караульного кургана.

— Мы ведь опять въедем в город, — простонал сзади Картунов.

— Другой дороги нет, — буркнул Андрей, переключая скорость.

На следующем повороте нам на «хвост» сели милицейские «Жигули», и опять узость улочек, крутые повороты не давали Акулову разогнаться в полную силу.

— Суки, плотно сели на «хвост», — ругался Андрюха, но ситуация не менялась. «Жигули» больше чем на пятьдесят метров не отрывались от нас.

Наконец мы обогнули гору и выехали на прямую дорогу, ведущую к центру Хребта, там среди пятиэтажек можно попытаться укрыться. Главное сейчас — увеличить отрыв. Андрюха вдавил педаль газа, двигатель натужно загудел, увеличивая скорость.

— Твою мать, — выругался Акулов, — они стрелять собираются.

Я обернулся — с правой стороны милицейской машины через опущенное стекло выглядывала физиономия автоматчика. Он, видимо, приноравливался, как лучше целиться. С такого расстояния если он и не перебьет нас, то прострелит колеса. И вот тогда нам точно не уйти.

Опустив дверное стекло, я правой рукой из-под кур выхватил свой «ПМ».

— Ты что, решил выставить свой пугач против автомата? — спросил Акулов, он все еще пытался выиграть время, чтобы в последний момент сделать рывок и, прикрывшись громадой домов, оторваться от преследования.

— Сейчас не до шуток, — рявкнул я и сунул свою ногу между ног Андрюхи, надавил изо всех сил на педаль тормоза, а левой рукой рванул руль на себя.

«Шевроле», огромная махина, описал разворот на сто восемьдесят градусов и замер. Силой инерции меня вжало в спинку кресла, но едва машина развернулась в сторону преследователей, как я вскинул руку с пистолетом и начал стрелять.

Бух, бух — оглушительно загремели выстрелы моего «Макарова».

Первая пуля ударила в центр бокового стекла, и оно со страшным грохотом взорвалось, заставив патрульных милиционеров нырнуть в салон под защиту мотора. Вторая разбила кольцо левой фары, еще несколько пуль попали в капот, потом разлетелась на куски сверкающая разноцветными огнями мигалка.

Водитель «Жигулей» не выдержал, повернул руль, и обезображенная машина, свернув с дороги, выскочила на тротуар, разнесла в щепки деревянный забор и на полном ходу врезалась в поленницу. Двухметровый штабель дров, сложенный хозяином к приходу зимы, с грохотом обвалился, похоронив под собой патрульную машину.

В салоне нашего «Шевроле» стоял кислый запах сгоревшего пороха, мои попутчики ошеломленно молчали. Наконец, снова заводя мотор, Акулов восхищенно произнес:

— Ты, Глеб, самоубийца. А если бы он первый начал стрелять? Мы бы здесь и остались. Остановить машину перед стволом автомата…

— Хорош причитать, поехали, — меняя обойму в пистолете, проговорил я.

Что ему объяснять? То, что стрелять из автомата удобнее вслед, а из пистолета отстреливаться не очень… Разворот и остановка машины плюс моя стрелковая подготовка и боевой опыт были единственной возможностью уравнять шансы между преследуемым и преследователем. А преимущество мог дать только мой первый выстрел, и непременно в лобовое стекло. Психологический эффект был козырной картой.

Мы снова неслись по улицам Хребта, но на этот раз нас никто не преследовал.

— Странно все это, — угрюмо произнес мой напарник, — город как вымер. Где вся милиция?

— Что тут странного, прошло больше получаса, — сказал я, — шока от происшедшего уже нет. Сейчас они задействовали операцию «Замок», то есть перекрыли все выезды из города. Если до утра мы не попытаемся где-нибудь прорваться, утром они начнут прочесывать город.

— Какой же выход? — затравленно спросил Андрей. — Взять заложников и потребовать, чтобы нас пропустили?