Бандиты семидесятых. 1970-1979

В заключение темы замечу, что большинство нынешних хозяев жизни в России вышли именно из среды советских спекулянтов: кто-то делал бизнес на джинсах, кто-то – на модных дисках. Горбачевская перестройка, а потом и ельцинские реформы позволили им подняться на самый верх и сделать себе головокружительную карьеру. Получилось, что если раньше они «обували» тысячи людей, то сегодня «обули» уже миллионы, а если точнее – всю страну.

Банда пэтэушников

В начале 1979 года вся Москва полнилась слухами о неуловимых преступниках, которые грабили людей, нападая на них поздно вечером и раздевая их чуть ли не до нижнего белья. Причем слухи были разные: то говорили, что грабители нападали только на хорошо одетых людей и отбирали у них шапки и шубы, то утверждалось, что под их горячую руку попадали все подряд – как хорошо одетые, так и обычно. Молва утверждала, что за преступниками числилось уже несколько десятков нападений. На самом деле, как это в те годы часто и бывало, слухи были несколько преувеличенными.

Грабители действительно существовали, но на серьезную шайку они явно не тянули. Главарем был 18-летний Болтунов (фамилия изменена) – учащийся одного из столичных СГПТУ, который встал на скользкую дорожку в январе этого года. Испытывая острую нужду в деньгах, он как-то вечером нагнал на темной улице припозднившегося прохожего и, сорвав с его головы заячью шапку, был таков. Добычу он продал на следующий же день за 120 рублей. «Неплохой приработок за пару-тройку минут работы», – подумал Болтунов и решил отныне только этому и посвящать свое свободное время. А чтобы одному было не скучно, взял себе в напарники своего сокурсника – 17-летнего Монетчика (фамилия изменена). Но тот оказался плохим учеником. На первом же ограблении, что называется, погорел – был схвачен. На него завели уголовное дело, но продвигалось оно как-то вяло, а потом и вовсе заглохло. И окрыленный Монетчик снова взялся за старое. Только теперь действовал куда осторожнее и расторопнее.

Всего за два с половиной месяца двое грабителей-пэтэушников ограбили пятерых москвичей. Шестой пострадал сильнее всех, поскольку попытался оказать преступникам сопротивление. За это те сбили его с ног и стали жестоко избивать. Несчастному нанесли тяжелую травму головы, сломали лучевую кость правой руки. Затем сняли с него дубленку (ее надел Болтунов) и шапку (она досталась Монетчику). Но грабителям не повезло. Пока они избивали жертву, это заметили жители соседнего дома и вызвали по телефону милицию. Неподалеку от места преступления грабителей и повязали. Их судили и воздали по заслугам: Болтунов отправился за решетку на 15, Монетчик – на 10 лет.

Террорист в посольстве

Как мы помним, летом 1974 года в КГБ СССР появилось антитеррористическое подразделение «Альфа». Однако первый выезд на теракт у «Альфы» случился спустя… почти пять лет после рождения. И связано это было не с тем, что бойцы «Альфы» были плохими спецами в своем деле (они были лучшими!), а потому, что значительных терактов в СССР тогда не происходило.

Между тем первое ЧП, на которое пришлось отряжать «Альфу», случилось в среду, 28 марта 1979 года . В тот день в Москве некий молодой человек, представившийся Юрием Власенко, взял в заложники… работников американского посольства. Произошло это средь бела дня – в 14.30, причем террориста провел на территорию посольства сам второй секретарь Р. Прингл. Последний, естественно, не подозревал об истинных намерениях посетителя, думая, что того привели в посольство вполне мирные причины. Но случилось неожиданное: посетитель внезапно показал сотрудникам посольства спрятанную под одеждой взрывчатку и потребовал от них немедленно выдать ему разрешение на выезд в США. Поначалу американцы рассчитывали сами договориться с террористом, но, когда у них ничего не вышло, они сообщили об этом советским властям. Те среагировали немедленно: в 15.35 к зданию посольства на улице Чайковского примчались пять бойцов спецподразделения КГБ «Альфа».

Когда спецназовцы вошли в посольство, первое, что они сделали, – спросили, что делает террорист. Ответ был обескураживающий: «Читает стихи». Это оказалось сущей правдой, в чем «альфовцы» лично убедились, заглянув в приемную: террорист стоял посреди комнаты, держа палец в кольце взрывного устройства, и декламировал следующие стихи:

Язвы мира век не заживали: Встарь был мрак – и мудрых убивали. Ныне свет, а меньше ль палачей? Пал Сократ от рук невежд суровых, Пал Руссо… но от рабов Христовых За порыв создать из них людей!

Стало ясно: у парня явно что-то не в порядке с головой. А это еще больше осложняло ситуацию: поди пойми, что он выкинет в следующую секунду. Спецназовцы предприняли попытку подослать к нему переговорщика, но террорист резко пресек эту попытку, заявив, что, если кто-нибудь приблизится к нему, он немедленно взорвет себя. Тогда было решено использовать слезоточивый газ. Но и с этим вышла неувязка: спецназовец перепутал расположение окон и швырнул гранату не туда. В итоге газовая атака не получилась. Хорошо еще, что террорист оказался человеком с юмором – посмеявшись над горе-метателем, он так и не дернул кольцо взрывателя и вновь заладил старую песню: «Хочу улететь в Америку! Хочу улететь…»

Тем временем за развитием ситуации с Лубянки лично следил Андропов. После того как ему доложили, что газовая атака закончилась неудачей, он приказал форсировать события. Это и понятно: минул час с момента прибытия к посольству спецназа, а воз и ныне был там. Что подумают американцы? Получив команду от Андропова, старший группы Роберт Ивон взял с собой трех бойцов – Филимонова, Шестакова и Картофельникова – и направился прямиком к террористу. Войдя в приемную, Ивон поманил к себе террориста:

– Эй, мужик, иди сюда, поговорим.

– А вы кто такие? – удивился тот.

– Да мы военные. Наша часть здесь, по соседству, – последовал ответ.

– А звание у вас какое? – не унимался Власенко.

– Я – старшина, а ребята мои сержанты.

– Тогда что же с вами говорить, – усмехнулся террорист, – вы же ничего не решаете.

Ситуация явно выходила из-под контроля спецназовцев. Последовала долгая пауза, во время которой Ивон мучительно размышлял, что предпринять теперь. Спас положение сам Власенко. Видимо, этот затянувшийся спектакль ему самому давно надоел, и он захотел хоть с кем-то отвести душу.

– А я поначалу подумал, что вы из милиции. Не люблю я их. Если здесь ничего не получится, пойду и подорву их.

Ивон решил уцепиться за эту тему.

– А чем они тебе не угодили? – спросил он у террориста.

– Избили однажды. Как футбольный мяч катали, гады.

Ивон посочувствовал парню, а потом предложил:

– Да брось ты это дело, Юра. Пойдем лучше посидим где-нибудь, выпьем.

Но парень только мотнул головой:

– Нет, не могу. Не везет мне в жизни: два раза в институт поступал, и оба раза завалили. Да и квартиру мне в Москве надо выхлопотать.

Сказав это, Власенко какое-то время помолчал, а потом вновь начал читать стихи:

Вставайте ж, товарищи! Кони храпят, И сердце ветрами продуто, Веселье и молодость брагой кипят, Ловите святые минуты!..

На столе в приемной стояла початая бутылка коньяка, и Власенко, дочитав стихи, предложил отпить из нее спецназовцам. Те отказались: мол, не дело это – из горла хлестать, да еще без закуски.

– Ну, как хотите, – сказал Власенко… и выбросил бутылку в открытое окно.