Бандиты времен стагнации

Чоу Юн встретил гостя буквально с распростертыми объятиями. Лева немного расстроил его, сказав, что сразу не сможет достать валюту. Его друг, богатый араб, будет только через четыре дня, тогда, и тогда можно будет произвести ченч.

Спустя три дня подготовка к операции была завершена. На четвертый день Лева назначил встречу с вьетнамцами. Чоу Юн приехать не смог, доверив вести переговоры своему старшему сыну Ту-Фин-Чу. Вместе с ним приехали еще три человека. Карманы шорт вьетнамцев заметно оттопыривались (как потом выяснилось, каждый из них принес по десять тысяч рублей). А пока, завернув за угол, он не спеша повел свой вьетнамский квартет к подъезду, вместе с ними любуясь архитектурой старинного здания.

В парадной взору гостей предстала белоснежная мраморная лестница. Остановившись возле инкрустированной деревянной двери, Лева позвонил. Двери открыл араб в дорогом халате, но, как вы уже, наверное, догадались, это был не араб, а приятель Левы — Чипполино. Накладной парик и борода делали его совсем неузнаваемым.

Поздоровавшись, араб попросил всех зайти в квартиру. Она буквально поразила вьетнамцев своими размерами и роскошью обстановки. Это притупило бдительность вьетнамцев: они впервые видели такую роскошь. «Араб» прошел к серванту, выдвинул шкафчик и достал оттуда пачку упакованных в полиэтилен долларов. Положив их в карман халата, он присел за столик.

— Теперь вы, — сказал он Ту-Фин-Чу.

Вьетнамцы стали доставать из шорт деньги и складывать на столик. Гора денег быстро росла. Когда последняя купюра была выложена на стол, «Хасан», коверкая слова, произнес:

— Доллары они всем нужна. Но я не понимай русский деньга. Только один бумажка я покажу своей девушка.

С этими словами Чипполино вытащил с подноса десятку и вышел из комнаты. Постояв несколько минут в коридоре, он вернулся обратно. Улыбаясь, он произнес:

— Девушка сказал, что хороший бумажка, но это только один бумажка. — Затем, оглядев стол, «Хасан» сказал: — Тут есть другой бумажка, синий, красный бумажка. Девушка сказал принести их все, потому что мы немного бояться ченч. Мы знаем, что КГБ — у-у-у… — с этими словами араб поднял палец многозначительно вверх. При слове «КГБ» вьетнамцы поежились. Не давая им опомниться, Чипполино сгреб со стола на поднос все деньги и понес к выходу. Ту-Фин-Чу попытался выхватить из его рук пачку долларов со словами: «Мы тоже проверить», но посредник цыкнул на него, и тот затих в кресле.

Пройдя на кухню, Чипполино передал деньги подельнику Чапе. Тот молниеносно открыл сумку и высыпал туда рубли. Затем он вышел из квартиры и нажал кнопку входного звонка.

Раздалась оглушительная трель. Лева тут же закричал: «Спасайся, милиция!» Чипполино кинул пачку в коридор (как потом оказалось, доллары были поддельные). Ту-Фин-Чу бросился за нею и, подобрав, заметался. Входная дверь была по-прежнему закрытой. И тогда они не нашли ничего лучшего, как выпрыгнуть в окно. Прохожие были шокированы, увидев, как по водосточной трубе буквально стекают вниз и тут же пускаются наутек иностранцы. Такого забавного зрелища они никогда раньше не видели. А приятели тем временем спокойно вышли через черный ход на соседнюю улицу и уехали в поджидавшем их автомобиле.

Всех их потом поймали и судили. Но и после отсидки Лева со товарищи продолжал совершать новые «подвиги», ставившие в тупик чересчур доверчивых клиентов.

Глава XXXIX Кормушка для спекулянтов

Статный, подтянутый мужчина, П. П. Герасименко, работал в Ильичевском торговом порту Черноморского пароходства на должности трюмного машиниста. Он по роду свой службы имел свободный доступ на иностранные суда, доставляющие грузы в Ильичевский морской порт.

Первые годы Герасименко работал машинистом честно и добросовестно, был лично отмечен начальником и часто получал премии за свой добросовестный труд, коллеги по работе любили и уважали его, так как Герасименко был душой компании, с юмором и жизнерадостными, оптимистическими взглядами на жизнь. По-видимому, уверенность, что все и всегда будет хорошо, да и молодая красивая жена, толкнули Герасименко на грешный путь.

Он прекрасно осознавал, сколько личной наживы может принести ему перепродажа контрабандного товара и как в связи с этим может круто измениться его жизнь: хороший ремонт в квартире, шикарные подарки жене и отдых по «горящим» путевкам в экзотические страны.

Так, с осени 1965 года Герасименко начинает систематически скупать у моряков иностранных судов контрабандные товары, которые он как лично, так и с помощью других «оптимистов» выносил из режимной зоны порта. Желающих приобрести дешевый, но хороший товар, а после его перепродать уже в третьи руки, было много, и вскоре Герасименко имел своих постоянных покупателей, которые, не перебирая, скупали у него весь товар по спекулятивной цене.

Видя, что дело идет на ура, Герасименко приходит к выводу, что для собственной безопасности и в то же время большей наживы, ему необходимо скупать и выносить товар «редко, но метко», и поэтому он в августе 1965 года вступает в преступный сговор с В. А. Фатеевым, работавшим вместе с ним машинистом трюмных машин, который также имел свободный доступ к иностранным судам.

Фатеев был парнем — не промах и тут же с энтузиазмом включился в дело — уговорил официанта итальянского судна «Ореолина» сотрудничать с ними. Эрнесто Фортунето и его родственник — матрос этого же судна Паломбо Доменико, являющиеся гражданами Италии, согласились привозить русским машинистам заказной контрабандный товар и, мало того, давать им товар в кредит, пока те не реализуют его по спекулятивным ценам, а после отдадут долг при очередном заходе судна в Ильичевский порт.

У напарников-машинистов забурлило дело, теперь они вдвоем выносили намного больше товара, быстрее его сбывали и заказывали итальянцам тот товар, который пользовался успехом у ильичевцев и одесситов.

Так как и Герасименко, и Фатеев были обладателями обворожительных улыбок, они вступили в новую преступную связь с матросом итальянского судна «Мария Боттильерш», а в мае 1967 года — с боцманом итальянского судна «Коклер», с которыми также договорились получать от них привозимые контрабандные товары, отпускаемые машинистам под реализацию. Вскоре одно из мечтаний Герасименко осуществилось: его двухкомнатная квартира в городе Ильичевске уже не напоминала трущобу, а блистала изысканными зеркалами, висящими на дорогих модных обоях. Современный интерьер дополняла норковая шуба жены, которая красовалась на деревянной дубовой вешалке. Фатеев также не был обделенным: он купил себе участок земли в селе Малая долина, вблизи Ильичевска и стал планировать стройку.

В общем, скупка, вывоз и перепродажа импортного контрабандного товара давали недобросовестным машинистам хорошо заработать. Для облегчения совершения контрабандно-спекулятивных операций и создания условий, способствующих беспрепятственному совершению преступления, Герасименко и Фатеев привлекают в свою преступную группу А. П. Штопуру. Новый член банды занимался скупкой контрабандного товара с иностранных судов еще с мая 1963 года.

Кроме того, товарищи-машинисты в мае — сентябре 1967 года пополняют свою банду еще группой рабочих Ильичевского морского порта. Это были В. П. Антоник, О. А. Костеш, В. С. Калинин, шофер Одесской птицефабрики С. М. Турков.

Спекуляция импортным контрабандным товаром резко набирает обороты. Несмотря на чистое выполнение своей незаконной работы, организаторы банды все же опасаются за свою свободу, и Герасименко с Фатеевым решают заполучить себе «крышу», чтобы лучше работалось и спокойней спалось.

Как известно, наличие больших денег в кармане резко повышает уверенность в себе, и, руководствуясь этими чувствами, обаятельный Герасименко идет на разговор с малознакомым милиционером водного отдела Ильичевского морского порта.