Банк

— Ну, во-первых, я считаю, что всегда женщина решает, когда ей лечь в постель с мужчиной, и в человеческой истории был только один период — первобытный, когда мужчина просто брал ее за волосы и тащил к себе в пещеру, но, конечно, если женщина свободна, а не принадлежит представителю сильной половины физически — то есть она не является его рабыней-наложницей, женой (в арабских странах) и не отдается за деньги — и в прямом, и в переносном смысле. Во-вторых, у меня вполне взрослый сын для того, чтобы не рассказывать ему сказки, а общаться с ним откровенно. Поэтому что он мог обо мне подумать, если я вечером сообщаю ему, что иду на день рождения к Марине и вернусь не очень поздно, а сама, выпив много вина, забываю о своей семье и еду на ночь к человеку, которого до того ни разу не видела?

— Уж, как вы меня!.. А я только собирался предложить на «ты» перейти, но теперь уж боюсь.

— Не бойся. «Ты», так «ты» — давно пора.

Вышли на дорогу, быстро перешли ее, так как их путь лежал в направлении центра. Машину поймали быстро, забрались на заднее сиденье.

— Грибоедова, ближе к Спасу? — спросил водитель. — О, места моей молодости, мы всегда там с моей нынешней женой гуляли, когда она еще в школе училась, даже особый маршрут у нас для прогулок по центру выработался. А время-то какое было! Вроде и в коммуналках жили, и на демонстрациях маршировали — а народ был счастлив, не то что сейчас… Я курю — ничего?

— Ничего, — ответил Влад. Водитель попался разговорчивый, ладно еще бы не назойливый. Один раз его подвозил рыжебородый крепыш, который так разошелся, осуждая Ельцина, что забыл, куда им ехать, а сам дошел чуть ли не до исступления — Влад тогда даже испугался.

— Ну и что мне с того, что в Казанском был музей атеизма, а теперь церковные службы проводятся? Я и раньше туда не ходил, и сейчас не пойду, а вот, сидя перед ним летом на лавочке, на солнышке погреться, пивка попить да на архитектуру полюбоваться — это с удовольствием. Но пиво-то нынче дороже!

Влад повернул голову направо, посмотрел в окно. На стекле оседали крупные снежинки и сразу таяли, сбегая вниз тонкими струйками, мелькали огни, лилась болтовня таксиста, монотонно скрипели дворники — раз-два, раз-два… Все и в жизни идет монотонно, тихо, спокойно, скучно — не бурный ледоход, а тихое течение. Раз-два, раз-два… Хорошо ли это, плохо ли? Кто его знает…

— …Или сменщик мой — вот такую щуку вытащил. Ну, выпили за улов-то, домой рыбу приносит, жена нет похвалить — давай, понимаешь, его пилить: чего напился. Вы женаты-то?

— Нет, мы этот вопрос еще не обсуждали, — сказала Жанна столь серьезно, будто они знакомы очень долго, но данной темы еще не касались. Наверное, не хотела вступать с водителем в диалог.

«Нас уже принимают за устоявшуюся пару, — подумал Влад. — С другой стороны, откуда ему знать, в первый раз мы видимся, второй или пятидесятый? Мужчина и женщина, нарядные, улыбающиеся, субботним вечером едут отдыхать — чем не супруги?»

— …Такую команду развалить, шесть матчей — шесть побед! А перед решающими играми тренера меняют, ведущих футболистов отпускают — как с «Нантом»-то сражаться будем? Нет, здесь не все чисто. Я иногда слушаю того же Жириновского: а ведь вправду выгодно американцам было, чтобы развалился Союз и единственной супердержавой остались они? Выгодно! Значит, без всяких там ЦРУ дело тут не обошлось. Кому в Европе нужно, чтобы наши кубок лиги выиграли? Да никому. Вот, стало быть, и строят нам козни… Где тут на Грибоедова?

— Да вот, прямо здесь. Спасибо, до свидания! — ответил пассажир, отдал деньги, вышел сам, помог выбраться спутнице.

«Санкт-Петербург» — довольно уютный ресторан, несмотря на подчеркнутую помпезность обстановки, излишне громкую иноземную речь, неудобное расположение столов и иногда появляющихся здесь крикливо одетых дам, видимо заскакивающих сюда из расположенного рядом клуба «Конюшенный двор». Всегда мягкий, ненавязчивый, неяркий свет, тихая музыка в исполнении тапера Марка, можно, однако, здесь услышать и русские классические романсы — вокруг множество различных посольств-консульств-представительств, посему иностранцы тут — частые гости, и они от всего русского тащатся — как же, экзотика! — впрочем, если Марка и его коллег попросить, исполнят они и «С чего начинается Родина», и «Не думай о секундах свысока». Кухня — русская национальная, тут тебе и поросенок с кашей, и борщ с кулебякой, готовят замечательно, напитки все подряд — наряду с «Пятизвездной» водкой можно выбрать тончайшие французские вина, равно как и не совсем приятное немецкое или голландское пиво в бутылках. Цены, как и везде сейчас в Петербурге, к сожалению, высокие.

На входе гостям, с улыбкой их поприветствовав, помогли раздеться и предложили пройти в конец зала, Влад, собственно, так и хотел. Мэтр проводил их к столику на двоих, вручил меню и удалился.

Усевшись, Жанна осмотрелась вокруг и произнесла:

— А здесь хорошо, мне нравится.

Подошел официант в неизменном жилете и бабочке, спросил, что они желали бы на аперитив, — он попросил томатный сок, его спутница — «Мартини».

— Ты в этом заведении завсегдатай? — спросила она.

— Не совсем. Сюда прихожу, однако, чаще, чем в иные места.

— Так, — сказала она, листая меню, — тогда, может, не будешь заставлять меня терпеть муки выбора, а, как знаток, подскажешь, что мне взять на ужин?

— Как человеку, посещающему «Санкт-Петербург» в первый раз, для того чтобы у тебя сложилось наиболее полное и адекватное впечатление о местной кухне, советую: раз, — и он начал загибать пальцы, — холодная закуска: сельдь с отварным картофелем, альтернатива: маринованные грибы с луком, два: несмотря на вечер, советую отведать щи со сметаной — безумно вкусно! — три: горячее — ты вроде бы говорила, что мясо не очень любишь?

— Да, не очень, — подтвердила Жанна.

— Тогда, — продолжил он, — лучшее, что можно предложить, — карп, запеченный в духовке, — в сметане, с шампиньонами и рассыпчатой гречневой кашей — объедение! — но можно и жареную лососину под соусом. Ну и, конечно, перед каждым блюдом необходимо выпить стопочку холодной «Пятизвездной» или «Синопской» водки.

Она засмеялась:

— Ты так вкусно рассказываешь, что мой аппетит необыкновенно окреп, но все равно недостаточно для того, чтобы осилить ужин из трех блюд. Я, пожалуй, остановлюсь на карпе.

— Это значит, что первые два я буду поглощать в гордом одиночестве?

— Хорошо, — сдалась Жанна, — закажи для меня еще грибы. Кстати, водке я все-таки предпочла бы вино, лучше — белое.

— Вино, так вино, только его здесь подают бутылками, придется опорожнить всю, тогда как водку можно пить по пятьдесят граммов до нужного тебе состояния.

— Бутылка, конечно, многовато, но тут доза определяется настроением, а оно зависит от тебя.

— Хорошо, договорились. Где-то, где-то здесь, — он провел пальцем по карте вин, — я видел «Шабли» — а, вот. Я, правда, совсем не разбираюсь в винах и не знаю, насколько данное сочетается с карпом, однако, если ты против, выбирай сама.

— О нет. Я с алкоголем вообще общаюсь редко, а ты, как пьяница, мог бы и знать, какой напиток к чему подходит.

— Правильно: я не ценитель и гурман, я — пьяница. А из своего богатого опыта я вынес по этому поводу только одно: водка ко всему подходит. А будешь чаще общаться со мной, придется общаться и с алкоголем, так что станет он тебе скоро хорошим знакомым.

— Нет, нет, — засмеялась она опять, — я не согласна.

Подошел официант, принял заказ, забрал меню и ушел на кухню.