Банк
Шрифт:
Хлопнув еще раз, он неторопливо вышел, оставив меня пережевывать все хлесткие фразы, которые я хотел сказать, но так и не сказал.
Хотя на меня свалили до неприличия огромный объем работы по анализу компаний — претендентов на лесоводческую сделку — конкурс красоты с участием двенадцати инвестиционных банков, из кожи вон лезших, чтобы получить ничтожный мандат, — вечером в четверг Пессимист все-таки поволок меня на выступление Клайда в Ист-Виллидж. Маленький и тесный бар оказался одной из тех однозальных забегаловок, которые возникают спонтанно, как грибок между пальцами ног, зато нет платы за вход и пиво дешевле некуда, так что жаловаться
— Ка-астюмы сраные, — уничижительно бросил женоподобный парень, одетый как Майкл Джексон времен «Триллера», когда мы пробирались к бару.
С другого конца комнаты послышался знакомый голос:
— Ребята-а, сюда!
Юный Почтальон с пьяно-растроганной улыбкой на лице пробился через толпу, стараясь не слишком расплескивать пиво. Добравшись до нас, он сказал:
— Здорово, что вы смогли выбраться. Это… — тут он рыгнул, — так чертовски классно… Кто бы мог подумать…
И с большой помпой заявил:
— Союз Четырех снова в полном составе!
Его лицо раскраснелось, и веко снова бешено дергалось. Почтальон перехватил мой взгляд.
— Да, неизгладимое мементо Банка. Чуть выпью, сразу напоминает о себе. Прямо воздаяние. Словно я мечен на всю жизнь.
— Где Клайд? — спросил Пессимист.
— За сценой, готовится, — ответил Юный Почтальон и чихнул. — Выступление начнется через пять минут.
Тут Почтальоша потерял равновесие и нырнул вперед, как в старые добрые времена, расплескав полкружки и приложившись лбом о стойку. Я подхватил его под мышку и рывком поставил на ноги.
— Осторожнее, тигр ты наш.
Потирая лоб, он пробубнил:
— Здесь ужасно скользко.
В баре началось оживление. Толпа отхлынула от маленького пятачка рядом с туалетами, куда поднялись четверо парней под жидкие аплодисменты и оглушительные вопли нескольких особо горячих поклонников, должно быть, родственников или близких друзей. Парень с трубой, в каком-то белом кафтане, оказался не кем иным, как нашим Клайдом. Трое других музыкантов оделись в соответствии с аудиторией: пиджаки из магазинов эконом-класса, модные вельветовые брюки и кроссовки «Пума». Несколько секунд они настраивали инструменты и наконец заиграли первую композицию — кавер[54] джойдивиженского «Любовь нас разлучит».
К моему изумлению, Клайд играл очень хорошо. Солист группы гнусаво и тоненько тянул песню, гитарист тренькал на своем инструменте, словно не вполне понимая, как с ним обращаться, но чистый и мощный голос Клайдовой трубы перекрывал эту какофонию, затушевывая недостатки. Звучала довольно непривычная аранжировка известной композиции, хотя Клайд безошибочным инстинктом угадывал, где позволить себе смелые вариации, а где вести мелодию. Без единой паузы группа выдала на-гора сорок минут обескураживающе плохой музыки. Кое-кто из битников, с отвращением заткнув уши, демонстративно покинули бар. Наконец выступление закончилось; Клайд убрал трубу в футляр и
подошел к нам.— Очень рад видеть вас здесь, парни!
Сдержанно улыбаясь, с видом своего в доску старого приятеля он крепко пожал нам руки, но мне показалось, что от внезапного появления бывших коллег ему неуютно.
— Не знал, что ты играешь на трубе, — нашелся я с очередной банальностью.
Клайд оглянулся на свою группу, снимавшую оборудование.
— Да, в шестом классе меня отдали в музыкальную школу. Для скрипки недоставало азиатского трудолюбия, а слух был хороший, в результате выбрали трубу. Золотая середина.
— Но ты отлично играешь, — радостно встрял Юный Почтальон, весь вечер гревшийся в лучах славы организатора нашего воссоединения.
— Спасибо. Два приятеля занялись джазовыми импровизациями и решили, что третий им не помешает… Господи, звучит как-то неприлично… — Он хихикнул. — Мы недавно играем вместе, нам еще репетировать и репетировать…
Возникла неловкая пауза, которую нарушил Пессимист:
— А чем ты занимаешься? Ну, кроме джаз-банда? Работаешь или… что?
Клайд помотал головой:
— Не, я пока взял тайм-аут.
Вновь вмешался Юный Почтальон, которого к этому времени окончательно развезло:
— Но, Клайд, на что же ты живешь? Откуда берешь деньги?
Клайд напрягся и нервно заозирался; отчего-то мы вспомнили о картине с аукциона и деньгах, которые он до сих пор формально был нам должен.
— Я… э-э-э… Ну, то там, то здесь подворачиваются какие-то заработки. В прошлые выходные покрасил одной бабке кухню за шестьдесят баксов.
Очень вовремя к нам подошел Клайдов гитарист.
— Лу, — представился он.
Мы обменялись рукопожатием, и он повернулся к Клайду:
— Слушай, мы хотим покурить на улице. У девки за стойкой есть гашиш, она готова поделиться. Бери друзей за компанию, если они пожелают.
Лу криво улыбнулся на прощание и потопал к заднему выходу.
— Ребята, вы пойдете? — спросил Клайд.
— Я пойду, — возликовал пьяный Юный Почтальон. Пессимист покачал головой:
— Подружка ждет. У нас еще кризис не миновал. Извини, приятель.
— А ты?
— Работа, — отказался я. — Ты же знаешь, что это такое.
Глядя в пол, Клайд пробормотал:
— Да, я знаю, что это такое.
От: Меня@theBank.com
Кому: ЖенщинесШарфом@GoodmanWeisenthal.com
Почему ты мне не пишешь? Стыдно, да? Типа, мучительно неловко?
Стереть.
От: Меня@theBank.com
Кому: ЖенщинесШарфом@GoodmanWeisenthal.com
Ты с ним до сих пор встречаешься? Вчера вечером он рано смылся. Наверняка после работы заваливается к тебе на квартирку, трахает тебя на том самом диване, где ночевал я…
Стереть.
От: Меня@theBank.com
Кому: ЖенщинесШарфом@GoodmanWeisenthal.com
Но ты же понимаешь, что совершила не лучшую мену? Конечно, он красив и все такое, но абсолютно ненадежный тип и настоящий засранец. И не вздумай приползти ко мне через пару недель, когда он…
Стереть.
***
В конце концов я понял, почему у меня не пишется ни один мейл: я сам не верю ни единому слову, которое печатаю — якобы Женщина с Шарфом совершила ошибку и со мной ей лучше, чем с Блудным Сыном. Нужно взглянуть правде в глаза: он красивее меня, после повышения получает больше, играет с Рыбой в сквош, что автоматически открывает доступ в лигу неприкасаемых, которым не приходится отменять романтический ужин, потому что генеральному директору в последнюю минуту заблажит нагрузить их горой расчетов.