Банка апельсинового сока

Все должно получиться, сказал он себе. Иначе опять победят эти мерзкие лапы, в очередной раз протянувшиеся в наше время из глубины веков.

Снова накатил приступ раздражения. Ребров открыл холодильник и вытащил банку с апельсиновым соком. Налил сок в один из стаканов и отставил его в сторону. Потом вытащил из нагрудного кармана комбинезона ампулу с желтой жидкостью и выдавил по капле в пустые стаканы. Наполнив их соком, размешал его ложкой и посмотрел на свет.

Когда он появился в рубке, парни взглянули на него, как на сумасшедшего. Ребров опять улыбнулся и раздал стаканы.

– Поскольку у меня сегодня день рождения, - сказал он, - давайте выпьем за то, чтобы я встретил и следующий.

– С удовольствием, - сказал Вильсон.
– Но почему только следующий?

– За вас, капитан!
– сказал Белов.
– И за наше возвращение домой!.. На это в самом деле можно надеяться?

– Конечно!
– отрубил Ребров.

Они выпили. Ребров посмотрел на часы. Осталось четыре минуты, и все будет решено. Он подавал привычные команды и выслушивал доклады. А когда Корабль объявил о готовности к маневру, Ребров резко развернул кресло.

– Ну вот и все!
– сказал он.
– Сегодня ночью я разобрался, в чем причина сбоя...

Практиканты не мигая смотрели на него. Их глаза светились надеждой.

– Эта причина в вас, ребята, - сказал Ребров, переводя взгляд с одного на другого.
– Я только что отравил вас, и сейчас вы умрете... Сидеть!
– властно крикнул он, увидев, что Вильсон дернулся всем телом. Сидеть, - повторил он.
– Это все, что вы теперь можете!

Черное лицо Вильсона посерело, а Белов сделался белым как мел.

– Мне жаль, ребята, но другого выхода у меня, к сожалению, не было! с грустью сказал Ребров и прислонился затылком к ридеру.
– Прощайте! И простите!

И тогда они наконец поверили, что все это не глупая и несвоевременная шутка. Поверили оба. Одновременно. Но изменить уже ничего не могли. Потому что руки и ноги больше не слушались их. Потому что тела покрылись холодным потом. И сердца начали спотыкаться. А мысли неслись вскачь, покинув этот проклятый Корабль, и улетели далеко-далеко назад. Как было бы хорошо, если бы мы не ввязались в полет с Ребровым. Сидели бы сейчас дома. Дома! ДОМА!!!

Ребров внимательно смотрел на практикантов. И когда глаза их стали вылезать из орбит и закатываться, а с губ сорвался придушенный хрип, он отключился от всего окружающего и представил себе маневр Корабля.

Натужно взвыли нейтрализаторы инерции, гася наваливающиеся перегрузки. Корабль содрогнулся всем своим тысячетонным телом.

Раздражение ушло. Ушло совсем. Ребров почувствовал себя таким, каким он был в давно минувшие годы, когда неожиданно удавалось решить очередную задачу, поставленную перед ним природой и людьми. Захотелось петь, и Ребров бы запел, но тут сердце его ухнуло в разверзшуюся пустоту, и неродившаяся еще песня умерла.

Когда Плахин достал из холодильника банку, на которой был нарисован оранжевый апельсин, Вильсон содрогнулся.

– Никогда не смогу пить апельсиновый сок, - сказал он.

Плахин вздохнул, убрал банку и, снова сев за свой стол, уставился в пустой экран Дальней Связи.

– Что же такое в нас было?
– спросил Белов.
– Почему Корабль не поворачивал?

– Этого мы уже не узнаем, - сказал Плахин.
– Ребров стер все записи.

– А как же ему все-таки удалось повернуть?
– спросил Вильсон.
– Ведь мы же не умерли!

– А ты помнишь, о чем думал в тот момент?
– вопросом на вопрос ответил Плахин.

Вильсон наморщил лоб и почесал в затылке.

– А ни о чем, - сказал он.
– Я просто очень испугался.

– И я тоже, - проговорил Белов.

– Вот вам и разгадка, - сказал Плахин.
– Капитану не нужна была ваша смерть, ему был нужен ваш страх перед ней. Ваш собственный страх. И в апельсиновом соке был не яд, а гипноделин. Потому вы поверили и испугались. И страх этот ослабил все сигналы, в том числе и те, что мешали.

– А если бы не ослабил?
– сказал Белов.

– А что бы на его месте сделал ты?
– спросил Плахин.

Белов помолчал, раздумывая, потом торопливо произнес:

– Я бы убил. Обоих. А после поворота покончил бы с собой.

– Вот видишь, - сказал Плахин.

– Да!
– невпопад сказал Вильсон.
– Капитан разыграл все на редкость правдоподобно. Мне и в голову не могло прийти, что это не яд. Мы же во всем верили капитану.

– Естественно!
– сказал Плахин.
– Иначе бы у него ничего и не вышло... Но он все равно подстраховался. Принял две таблетки витанола, чтобы его команды были ярче и мощней. А в его возрасте и одной было много...

Когда они вышли от Плахина, Белов сказал:

– Дичь какая-то... Капитан Ребров, и вдруг сердце!
– Он посмотрел на Вильсона.
– Тебе не кажется, что мы должны пройти ментоскопирование и узнать, что же в нас такое есть?

– А ты не боишься, что нам после этого запретят летать вместе?

Белов промолчал, но было видно, что он боится совсем не запретов.