Банкир
Шрифт:
— Завязывай свои собственные ботинки! — Мгновением позже он уже спал.
Когда Эдис разбудила его, первое, что он ощутил, — это ужасную тяжесть во всем теле.
— …разденься и ляг в постель, — услышал Палмер ее голос.
Он тихо застонал. Ему показалось, что его завалили песком, который набился в глаза и за воротник. Он с трудом открыл глаза. И пробормотал:
— Который час?
— Десять часов, Вудс. Пожалуйста, не…
Он выпрямился, теперь уже окончательно проснувшись.
— Потерял полчаса, — пробормотал он. — Боже милостивый. Пусть миссис Кейдж сварит еще кофе.
— Вудс.
Он
— Скажешь? — спросил он.
— Дорогой, сегодня суббота. Ты не сможешь…
— Не беда. Бернс может ждать до понедельника, а я не могу. Пожалуйста, свежего кофе.
— Ты немного поспишь позже?
— Позже. И пожалуйста, не пускай сюда детей.
— Кто-нибудь из них надоедал тебе?
— Нет. Ладно. Пожалуйста. Кофе.
— Сию минуту. — Она взяла кофеварку и вышла.
Палмер закурил сигарету. Дым на секунду-другую вызвал слабость и тошноту. Но тут же он почувствовал прилив энергии: никотин сработал. Поскольку действие никотина длится очень недолго, Палмер сразу же приступил к работе. Он заказал личный разговор с городом на Среднем Западе, где размещался научноисследовательский центр Джет-Тех. В лаборатории никого не было. Местная справочная не смогла сразу найти домашний телефон Гейнца Гаусса. Но потом телефонистка обнаружила его номер среди пригородных, и вскоре сам Гейнц Гаусс поднял трубку.
— Беда в том, — начал после обмена приветствиями Палмер, — что вы не выходите у меня из головы.
— Даже так? А я-то подумал, что вы давно про меня забыли, мой друг.
— Может быть, и забыл бы, — признался Палмер, — если бы не почувствовал ответственность за всю эту проклятую заваруху.
— В какой-то степени вы, конечно, ответственны. Во-первых, это вы привезли меня сюда, не так ли?
— В том-то и дело. — Палмер помолчал. Он напомнил себе, что имеет дело не с неотесанным мужланом и что, продемонстрировав известную порцию альтруизма, можно добиться гораздо большего эффекта. В то же время Гаусс не должен догадаться об его подлинных побуждениях.
— Кое-что выплыло, — продолжал Палмер. — Не в банке. У человека вне банковских кругов. Он… ну, ладно, сейчас не время вдаваться в подробности. Я взял на себя смелость рассказать ему немного о ваших неприятностях и тому подобное. Я не называл имен. Но поскольку в его возможностях сделать кое-что для вас, он, вероятно, догадался, кого я имею в виду.
— Вы не рискуете?..
— Я был очень осторожен. И он будет еще более осторожен. Это в его интересах. Если бы я сказал вам его имя, вы бы сразу поняли. Главное в следующем: если вы хотите уйти, он может гарантировать… я хочу сказать гарантировать… пост, равный или даже более ответственный, с гораздо большей свободой и почти неограниченным бюджетом.
— Вы говорите о Вестинг…?
— На данном этапе я ни о чем не говорю. Он сказал только то, что я сейчас вам передал. Ну? Какое впечатление это на вас производит?
— Но, не зная имени другой компании, как я могу что-либо ответить?
Доведенный, что называется, до белого
каления, Палмер вздохнул. Разговор оказался слишком долгим, а телефон мог прослушиваться. К тому же Палмер должен был сделать еще несколько звонков, прежде чем…— Гаусс, никто не просит вас слепо связывать себя. Меня интересует ваше отношение к идее в целом. Положительно ли вы относитесь к ней?— Ну, конечно, положительно.
— Прекрасно.
— Как скоро, по-вашему, я?..
— Не имею понятия, — прервал его Палмер. Едва услышав в голосе Гаусса заинтересованность, он стремился теперь закончить беседу и оставить немца в мучительном беспокойном ожидании. — Я очень доволен вашей реакцией. Немного усилий, и мы сможем освободить вас. — Палмер засмеялся: — Так сказать, еще раз.
— Это вопрос дней? Недель? Месяцев? Я должен знать…
— Как только я узнаю, узнаете и вы, — пообещал Палмер. — А сейчас я должен попрощаться, Гаусс. А вернее, auf Wiedersehen. — Он быстро повесил трубку и затянулся сигаретой.
Теперь было немного больше 10.15. Палмер заказал следующий личный разговор. На этот раз — с городом в Новой Англии. И снова та же проблема — поиски пригородного домашнего номера. К телефону подошла женщина.
— Междугородная вызывает генерала Хейгена, — объявила телефонистка.
— Он… кто его просит, извините?
— Вудс Палмер, — ответил Палмер.
— Секундочку, я посмотрю…
Женщина, очевидно, отошла от телефона.
Палмер решил, что, даже если Хейген и спит, пора ему просыпаться. Сколько ему сейчас, 58 или 59? Еще не слишком стар, чтобы так долго валяться в постели.
— Алло? — произнес сонный голос.
— Генерал Хейген? — спросила телефонистка.
— Я.
— Говорите, сэр.
Палмер открыл было рот.
— Это который Вудс Палмер? — первым начал Хейген.
— А скольких ты знаешь, Эдди?
— Боже, я забыл о смерти твоего отца. Мне очень жаль, Вуди.
— Это было давно. Теперь я в Нью-Йорке.
— Я знаю. Я был несколько раз в городе, все собирался зайти, да мне все казалось, что ты чертовски занят грабежом честных граждан, чтобы уделить время старому неудачнику. Как они там с тобой обращаются?
— Эдди, тебе когда-нибудь вот так, как гром среди ясного неба, звонил какой-нибудь старый армейский приятель, чтобы предложить кое-что просто из любезности.
— Н-нет, — осторожно ответил Хейген. — И ты также.
— Ошибаешься. Ты еще никем не заменил Ааронсона?
— Ты же знаешь, что нет.
— Трудно найти человека с такими знаниями?
— Не растравляй рану. Кто у тебя в кармане?
— Человек с фантастическими идеями. У него лабораторно подтвержденные данные. Нечто очень новое.
— У него есть имя? Или ты боишься, что я его не знаю?
— Я боюсь, ты не сможешь заплатить ему того, что он стоит.
— У нас не такая уж маленькая компания.
— Если ты не можешь начать с 70 тысяч плюс акции, тогда давай поговорим о твоей семье или о гольфе. Забиваешь ли ты восемнадцать?
— Черт побери, это слишком дорого.
— Но не за то, что у него есть.
— Сможет ли он взять это с собой в случае своего ухода оттуда?
— До сих пор это было частное исследование, — объяснил Палмер.