Банковский переполох

Казалось, что вечер спасен, и сейчас без приключений мы доберемся до базы отдыха, но не тут-то было.

— Что это? — встрепенулся Андрей Григорьевич, у которого от страха на висках уже выступил пот.

— Это…. — судя по отключившемуся свету и характерному толчку, мы застряли. — Кажется, это жопа.

— Нет, нет, нет, не говори, что это авария! — мужчина заметался по небольшой капсуле лифта, шаря руками по стенам. Его паника отчасти начинала передаваться и мне.

— Андрей Григорьевич, тихо! — до последнего сохраняя спокойствие, я схватила мужчину за руку и нажала кнопку вызова диспетчера. — Девушка, ало, слышите? Мы тут застряли!

— Ага, — безучастно ответила она. — В течение часа приедет лифтер.

— А побыстрее нельзя? — уточнила я, глядя на то, как Андрей Григорьевич сползает по стене, обливаясь холодным потом.

— Женщина, вы не одни такие. Ждите своей очереди, — раздалось из динамиков, и вызов отключился.

Наверное, эта ситуация уже просто не могла стать абсурднее! Я написала Ольге Александровне о том, что на час мы застряли в железной коробке, и опустилась на пол к начальнику.

Андрей Григорьевич тяжело дышал и не открывал глаза. Что такое клаустрофобия я знала только понаслышке, и теперь, встретившись с этим вживую, не имела ни малейшего представления, что делать.

— Как я могу Вам помочь? — мужчина мотнул головой, не открыв глаза. — Давайте поговорим о чем-то, чтобы отвлечься?

— Нет, Эль, я не в состоянии, — судя по дрожащему голосу, ему и впрямь было хреново.

Осторожно я расстегнула на мужчине пиджак, развела полы в сторону и положила ладонь на мужскую грудь, где даже через ткань рубашки ощущалось бешеное сердцебиение.

— Дышите глубже, — посоветовала я. — Не открывайте глаза и постарайтесь подумать о чем-то отвлеченном. Представьте, что Вы в зоопарке!

— Эля! — Андрея Григорьевич тихо рассмеялся и взял меня за руку.

— Что Эля? Я помочь пытаюсь. Давайте думать о чем-то позитивном. Я вот прошлым летом с родителями на дачу ездила, там ёжик завелся. В общем, он подрался с соседской кошкой. Мурка ходила вся в иголках….

— Теперь мне жалко эту кошку.

— Да что ей будет, — со смехом парировала я. — Вы за Мурку даже не…

— Эль, спасибо, что пытаешься помочь, но мне серьезно очень плохо, — и без объяснений Андрея Григорьевича я видела, что начальнику плохо. По вискам катились капельки пота, сердце колотилось так громко, что коробку лифта заполнило его гулом, а руки мужчины крепче и крепче сжимали полы пиджака до побеления костяшек.

— Черт, зачем я затащила Вас в этот лифт?! Простите, простите, простите! — но сколько бы я не каялась, мужчине лучше не становилось. С каждой секундой я ощущала, как дышать ему становится тяжелее. — Андрей Григорьевич, ну потерпите совсем немного….

Когда лицо начальника в очередной раз побелело до болезненного цвета, от бессилия я подалась вперед и коснулась мужских губ робким поцелуем. Хоть это и не спасет его, может отвлечет на пару минут.

Несколько секунд мужчина недоумевающе смотрел на меня, хлопая ресницами. Я не отводила взгляда. Покусывала нижнюю губу и от волнения сжимала мужское колено, обтянутое клетчатой тканью штанов.

Еще секунда, и Андрей Григорьевич сам подается вперед, наваливаясь на меня всем телом, и вовлекает в жаркий поцелуй, полный страсти и желания.

От неожиданности я забываю, что нахожусь в кабине лифта с собственным начальником, и как только ощущаю нежные прикосновения кончика языка на своих губах, отвечаю на поцелуй.

Понятия не имею, что снесло границы разумного напрочь — замкнутое пространство, отсутствие у меня мужчины вот уже несколько месяцев или невероятный аромат парфюма, разнесшийся по лифту, как только пальчиками я коснулась мужской шеи.

Нас накрыло чем-то сродни животной страсти. Не переставая отвечать на поцелуй, я обхватывала руками крепкую шею, пробиралась под пиджак, чтобы ощутить под пальцами мышцы.

В ответ на свои действия я почувствовала, как мужская ладонь легла на мою попу и сжала ее так, что даже через плотную ткань юбки меня обожгло от прикосновения.

Боюсь представить, чем все могло закончиться, если бы за дверями лифта не раздались шаги и ругань лифтера. Как ошпаренные мы отскочили друг от друга, пытаясь за считанные секунды привести себя в порядок, чтобы создать впечатление, что ничего не произошло.

— На выход, — прогремел голос мужчины на третьем этаже, когда лифт чуть спустился и открыл нам двери.

— Спасибо, — пролепетали мы хором, направляясь к лестнице.

— Сколько времени?

— Половина шестого, — ответил мужчина, переведя взгляд с меня на наручные часы. Господи, как долго мы там целовались!

— Автобус уже уехал. Как будем добираться?

— На машине, как еще?

Только мы оказались в машине Андрея Григорьевича, я притихла на заднем сидении и залилась густым румянцем. Вдруг пришло осознание того, что я натворила. И натворили не мы, не мой начальник, а именно я!

Андрей Григорьевич был в состоянии шока, его на тот момент сковал страх. А я? Чем я руководствовалась, когда лезла к начальнику целоваться и лапала его тело? Он же уволит меня к чертовой матери! И, нужно сказать, правильно сделает.

— А… Андрей Григорьевич, — пролепетала я, когда мы выехали с парковки, — я хотела извиниться. Не знаю, что на меня нашло…. Я просто растерялась и почему-то решила, что так смогу сделать кому-то легче! Дура, блин…

— Элина, мы виноваты в случившемся в равной степени. Просто забудем, хорошо? Тем более, мне и впрямь стало легче….

— Да, хорошо. Забудем, — вот только как забыть такое, я пока не знала. Целовался мужчина просто божественно.

— Целуешься, кстати, классно, — от неожиданности я подняла округлившиеся глаза на мужчину и встретилась с его насмешливо-улыбающимся взглядом. Щеки тут же покрылись румянцем, и я отвернулась.

До загородной базы мы доехали в тишине, потому что каждый думал о своем. Я вообще старалась ни о чем не думать, потому что подсознание сразу рисовало тесную коробку лифта и наш поцелуй.

Нет, это уже никуда не годится! Нужно срочно завести с кем-нибудь мимолетную интрижку, чтобы выбросить из головы мысли о моем начальнике, как о мужчине. Главное заводить интрижку не с Андреем Григорьевичем…

А то он уж больно любит, выпив, мне в любви признаваться. А пьяненькая я могу и не отказаться!

На базе нас встретили не очень-то тепло. Точнее, Андрею Григорьевичу, конечно, были рады, а я вот в свой адрес пару ласковых услышала. Хотя могу понять девушек, раскидывающихся проклятиями, — застряла с начальником в лифте, опоздали, приехали вместе.