Банкротство мнимых ценностей

– Понятно. Третий пью. Взял на неделю отпуск, а что, нельзя?

Максим тяжело плюхнулся на диван рядом со Степаном и взял стакан с плескавшейся на дне прозрачной жидкостью. Юноша чуть отодвинулся и проговорил:

– Мы прошлый раз как-то странно пообщались. Я бы хотел прояснить ситуацию.

Максим повернулся, с трудом сфокусировал взгляд на Степане и прошептал:

– Ну, я-то знаю, зачем ты пришел. И ты это получишь, сам напросился.

Он наклонился к Степе, схватил его за волосы и привлек к себе…

Потом они лежали рядом, Максим курил и рассказывал Степе про детство, про детдом, про тумбочку и про то, в чем он до последнего не хотел себе признаваться.

– Меня, видимо, что-то надломило все-таки там… Я-то думал, что все прошло давно. А вот увидел тебя – и снова закрутилось. Ты уж прости, что я тебе нахамил… Я все от себя убегал, а оттого злился на весь мир и на тебя в первую очередь. Если бы не ты, я, может, и не узнал бы никогда, что я тоже… Но в любом случае я рад, что так случилось. Понимаешь, с бабами все как-то не так, не цепляет до глубины.

– Да ничего, я не обижаюсь. Я понимаю, – Степан кивнул и ласково провел ладонью по его широкой волосатой груди.

– А ты как… Ну, это… У тебя ж все по-другому, ты же в семье вроде жил? – запинаясь, спросил Макс.

– Да, у меня все иначе. У меня сестра есть, Вика, старше на два года. Я ее и сейчас очень люблю, а в детстве – так просто боготворил. Подражал ей во всем, говорил, как она: «я сама», «я пошла», «я сказала», одежду ее мерил, ленточки, бусики всякие. Взрослые сначала смеялись, а потом ругаться начали. Я от них прятался, но все равно продолжал. А в четырнадцать лет познакомился с парнем в клубе, его Джексон звали, – ну, и понеслось…

С тех пор Максим заботился о Степане как о своей девушке. Переехал к нему жить, покупал подарки, водил в кино и рестораны, даже одеяло подтыкал, когда Степа, бывало, ночью раскрывался во сне. А я еще страшно ревновал, закатывал скандалы, мог даже и ударить, если считал, что на то есть повод. Любил, в общем.

* * *

Максим достал кружку, насыпал несколько ложек растворимого кофе, заварил кипятком, поднес кружку ко рту… и вдруг зашелся в жутком, удушающем, сухом кашле. Кофе расплескалось по столу и полу, образовав несколько коричневых лужиц. Приступ опять вернул его в ощущение ненавистного детства, напомнил, как он задыхался в тумбочке, беспомощный и согнутый в три погибели.

Но странно, откуда этот кашель? Это уже не первый раз. А он и не простужен, он вообще практически не болеет, к врачам обращался всего несколько раз в жизни. Видно, закалка детдомовская помогает, кто-то там надрывает здоровье, а кто-то наоборот…

Надо было уже собираться на работу, но вдруг он почувствовал сильную слабость, не хотелось никуда идти, тянуло прилечь на диван подремать. Макс с раздражением мотнул головой – такого с ним никогда не было. Тело долгие годы служило ему исправно, как идеальный механизм, и вдруг отказывалось выполнять свои функции. Он с большим трудом поднялся, отправился в ванную. Лужи вытирать не стал, Вика уберет, не сломается.

Вечером он пришел домой, чувствуя себя как никогда вымотанным. Степа валялся на диване, смотрел какое-то ток-шоу.

– Я хочу лечь спать, устал что-то, – Макс грубовато оттолкнул любовника и лег на постель. Не хотелось ни видеть кого-то, ни слышать громкие звуки.

– Ты чего это? – удивленно поднял брови Степа.

– Устал я, понятно? Устал. Это тебе не ножницами щелкать и жопой вертеть. Мужская работа, между прочим. Понял? Отвали! – с неожиданным раздражением рявкнул Макс.

– Мужская работа – кроссворд разгадывать? – обиделся парикмахер. – А я, между прочим, не просто так деньги получаю, у меня тяжелый труд. И оплачивается побольше твоего…

– Что? – Максим кинулся к Степе, схватил его за плечи и швырнул к стене. Тот ударился плечом, скривился от боли и тоненько взвизгнул. Макс снова в приступе ярости схватил его за грудки и затряс, но Степан увернулся и влепил ему пощечину. Это неожиданно привело Максима в себя, он отпустил свою жертву и устало отвалился на другой конец дивана. Степа разминал плечо и демонстративно молчал. Через несколько минут Макс сказал глухо:

– Прости, не знаю, что на меня нашло. Не хотел тебя обидеть. Просто мне как-то хреново, простудился, наверное. Заболеваю.

Степа быстро заморгал и кивнул:

– Сейчас грипп ходит как раз, самая эпидемия. А прививку ты, конечно, не сделал, как я тебе говорил.

И засуетился:

– Ты посиди, я сейчас постель разберу, ты ляжешь… На вот пока градусник. Сейчас аспирин принесу, чаю тебе с лимоном сделаю. Ты чего хочешь, меду или малины?

Несколько дней все вроде было нормально, но через неделю, на выходных, когда они со Степой возвращались из клуба, опять сильно закашлялся. Приступ не проходил несколько минут. Степан испуганно смотрел на друга выпученными глазами, а потом выдавил из себя:

– Ты ходил к врачу?

– Нет…

– Что с тобой происходит вообще?

– Не знаю, – сдавленно ответил Максим.

– Ты похудел за последнее время.

– Что-то не замечал…

– Ты все-таки сходи к врачу, ладно? – озабоченно проговорил Степа.

В поликлинике пахло хлоркой и лекарствами. Они сидели в коридоре на потертом диванчике и ни о чем не говорили – не могли. Наконец маленький толстенький врач в белоснежном халате пригласил их зайти. Любовники робко протиснулись в дверь и остановились на пороге.

Доктор мельком взглянул на них:

– Садитесь. Один сюда, на стул, второй может на кушетку. Кто из вас Бирюков? Вы? Вот и садитесь ко мне. Ну что вам сказать, молодой человек… Тяжело сообщать такие вещи, но у вас обнаружен ВИЧ, – и он продемонстрировал бумажку, на которой бросались в глаза два креста, сделанные красной ручкой.

Степа ахнул и привалился к стене. Максим вскочил в гневе и застучал по столу.

– Вы с ума сошли! Тут какая-то ошибка!

– Бывает и такое, – невозмутимо отвечал врач. – Я сейчас выпишу вам направление на повторный анализ. А пока скажу – да вы сядьте, молодой человек! – что при современном уровне развития медицины с ВИЧ можно жить. Сейчас ВИЧ – это не приговор. Вы сможете поддерживать свою жизнь довольно долго. Люди живут и десять, и пятнадцать лет…

– Но я не хочу жить и считать годы и месяцы! – рявкнул Максим.

– И на такую жизнь нужны деньги, лекарства, – тихо добавил Степан.

Врач протер стекла очков:

– Я должен задать вам несколько вопросов. Вы принимаете наркотики?

Степан с Максимом переглянулись и ничего не ответили.

Потом Максим тяжело выдохнул и предложил:

– Давайте сделаем повторные анализы.

– Давайте, – согласился врач. Надел очки и посмотрел на Степу: – И вам, молодой человек, настоятельно это рекомендую…