Баопу-цзы

Когда человек рождается, то он получает сущностную энергию и дух от Неба и Земли [668] , а позднее наследует кровь и пневму от своих отца и матери. Но если человек не встретит мудрого учителя, который преподаст ему путь спасения через преодоление мирского, то ему ни за что не удастся избавиться от смерти. Просверленный камень уже отдал свой огонь с избытком, а годы жизни с каждым днем стремятся к увяданию и гибели. Если мы будем исходить из этого рассуждения, то окажется, что милость мудрого учителя превосходит милость Неба и Земли, и ее следует ценить много больше, чем любовь родителей. Так не достоин ли учитель нашего преклонения? Так не следует ли неустанно искать его?»

668

Энергия и дух (цзин шэнь). — Из данного утверждения Гэ Хуна следует, что дух и энергетика человека единосущны аналогичным началам Вселенной.

Баопу-цзы сказал: «Древние считали важным правду, высоко ценили поступки и презирали слова. Поэтому в делах правления они не придавали значения изящным словам и красноречивым выражениям, а в делах совершенствования в Дао-Пути они пренебрегали краснобайством и велеречивостью. Когда же нравы пришли в упадок, внешнее украшательство стало набирать силу. Изложенные на письме планы и проекты начали горами громоздиться среди последователей конфуцианского учения, а эзотерические тексты в огромном количестве выходили из-под кисти адептов тайных искусств [669] . В результате человеку, начинающему учиться, практически невозможно выбрать наиболее важное из всего этого необозримого количества текстов. Кроме того, сердца людей стали наслаждаться многословием и в делах о корне, и в делах о верхушке, в результате чего даже такие познавшие Дао-Путь люди, как Гань Цзи, Жун Чун, Гуй Бо [670] и другие, принялись писать книги по тысяче глав каждая, причем в основном эти книги посвящались вопросам морали и соблюдения обетов и в них мало ценного для человека, вступившего на путь великого делания и стремящегося получить указания относительно своей практики. Поэтому истинные наставления ныне можно получить или непосредственно из уст учителя, или в виде надписи на куске небеленого шелка в восемь чи длиной; такой шелк носят как галстук на шее либо как пояс вокруг талии, и его нельзя получить иначе, чем пройдя длительную проверку и искус у учителя, показав при этом себя человеком усердным и трудолюбивым. Каждый из всего множества учеников в конце концов получает свое в соответствии с утонченностью и способностью своего разума, мерой выказанного им усердия в перенесении долговременных трудностей, степенью его чуткости и прозорливости и проявленной им силой воли в желании овладеть учением. За прошедшие столетия и тысячелетия только в редчайших и исключительнейших случаях бывало такое, чтобы важнейшие и насущные указания находили в мешке или в изголовье, а то вдруг обнаруживали соответствующие записи у локтя или под мышкой. Эти предписания обычно касались лишь методов изготовления снадобий. Изготовленные снадобья в таком случае могли только поддерживать жизнь принимающего их, не давая ему умереть, и все. Но когда изготовитель все же умирал, то оказывалось, что он никому не передал текст своего рецепта.

669

Адепты тайных искусств (шу цзя) — имеются в виду различные адепты магии, нумерологии и мантики.

670

Гань Цзи (или Юй Цзи) — даос II в. н. э., предполагаемый автор фундаментального даосского текста «Тай пин цзин» («Канон Великого равновесия-благоденствия»), содержащего информацию по всем основным аспектам даосской религии. Поскольку доктрина этого текста оказалась связана с учением «еретических» даосских сект, подготовивших восстание Желтых повязок в 184 г., Гэ Хун оценивает творение Гань Цзи весьма прохладно.

Жун Чун (Гун Чун) — ученик Гань Цзи, которому приписываются многочисленные даосские тексты, до нас не дошедшие.

Гуй Бо (Во Хэ; Чжун-ли) — даос III в. н. э., практиковавший дыхательные упражнения и алхимию в горах Сичэншань.

Среди мужей Дао-Пути, живущих ныне в мире, есть разве что один на десять тысяч, разбирающийся в делах золотого раствора и перегнанной киновари. Это не мешает, однако, людям, смотрящим на мир через бамбуковую трубку, утверждать, что все необходимое на пути обретения состояния бессмертного содержится во множестве книг и в совершении многочисленных молений, жертвоприношений и коленопреклонений, и все. Но на самом деле продление жизни зависит исключительно от приема великого снадобья, а не от молений, жертвоприношений или богослужений.

Прежде, при династиях Цинь и Хань были чрезвычайно распространены все виды молений и жертвоприношений, которые были обращены к духу Великого Первоначала — звезде Тай-и и божествам пяти планет [671] ; тогда совершали драгоценные подношения восьми божествам [672] , жертвуя им коров и баранов, зерно и шелк. Траты на эти жертвы исчислялись в миллионах и миллиардах, но пользы от них не было ни на грош. А тем более сомнительно, чтобы оказали пользу жертвы простонародья. Ведь у простолюдинов добродетелей недостаточно, их сущность не выпестована, а они хотят, принося в жертву три вида скота и поклоняясь демонам и духам, продлить годы своей жизни. Ну не нелепо ли это? А бывает и так, что достойный человек совершает много-много добрых дел и искренне желает обрести Дао-Путь, но никак не ищет с усердием мудрого учителя. Он готовит разные сомнительные снадобья, дни и ночи напролет читает и скандирует бесполезные книги и прочитывает сотни и тысячи свитков таких сочинений, но до самой смерти не получает и грана блага от всего этого. А потом говорят, что в Поднебесной не существует никаких способов обретения состояния бессмертного.

671

Звезда Тай-и (Великое Единое) — см. коммент. 63 к гл. 2 и коммент. 19 к гл. 4.

Пять планет — Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн; обычно обозначались названиями пяти первоэлементов.

672

Восемь божеств, которым, согласно Сыма Цяню («Трактат о жертвоприношениях фэн и шань»), поклонялся Цинь Шихуан-ди, таковы: Небо, Земля, Оружие, сила Инь, сила Ян, Луна, Солнце, Четыре Сезона.

А то и целая группа умников бьет поклоны перед пустым местом, варит жертвенное мясо, возжигает благовония, молится о счастье, но недуги у этих людей не проходят, а смерти и похороны поджидают их на каждом шагу. В результате они растрачивают все свое имущество, пускают на ветер деньги, но ничуть не удивляются своим бедам и до конца не раскаиваются и не прозревают. Они лишь говорят, что не были достаточно усердны.

Если бы все это усердие направить на поиски мудрого и знающего должные способы учителя, а потраченные впустую средства использовать на покупку ингредиентов для снадобий, то состояние святого-бессмертного было бы непременно обретено, жизнь была бы продлена и спасение от мирского было бы достигнуто. Чему же тут удивляться, если вся жизнь тратится на вспашку поля из камней в надежде наполнить дарами урожая тысячу амбаров. Все силы уйдут на это, а результата вовсе не будет никакого. Это, как говорится, отправиться в Чу, а ехать в сторону Янь [673] ; даже если и кони хороши, то все равно не приедешь туда, куда нужно, — ведь дело не в том, что едешь медленно, а в том, что сбился с правильного пути!

673

Царство Чу располагалось в южном Китае (бассейн Янцзы), а царство Янь — на севере (его столица Цзи приблизительно соответствует по местоположению современному Пекину).

Бывают также люди, преданные по природе своей вере и радующиеся вере, но им недостает ума и проницательности, чтобы отличить истинное от ложного. Они неспособны разобраться, где широкий брод, а где узкая долина, где глубоко, а где мелко. Поэтому они не могут принести сущему никакой пользы. Глупцы позднейших поколений были привлечены одним таким человеком, неким, с позволения сказать, мудрецом, который нахваливал сам себя и говорил: «У меня есть тайная книга, которую я храню и учение которой я практикую». Сколько заурядностей ребячливо хвастались, что достойны имени обладателя Великого Дао-Пути! Однако это имя явно превосходило их подлинную суть: их заявления были просто позерством и враньем. На самом же деле их переполняла грязная алчность и единственным, что их влекло к себе, была выгода. Когда их просили поделиться своим методом, они лицемерно вздыхали, возводили очи горе и кланялись до земли, давая этим понять, что хранимая ими тайна настолько глубока и драгоценна, что ее никак нельзя никому открыть. Когда же они получали то, чего им хотелось, то кланялись и загадочно улыбались, обещая научить всему в ближайшее время. Потом же, когда они чему-то учили своих невежд-почитателей и те начинали заниматься, но у них, само собой разумеется, ничего не получалось, те люди говорили, что их ученики или не усердны, или же их подношение слишком скромно и жалко. Тогда сердца этих доверчивых поклонников еще сильнее укреплялись в вере, они становились еще почтительнее, а их дары делались все разнообразнее. Наконец они вообще превращались в слуг и рабов этих проходимцев и служили им, не отказываясь даже нести на спине их тяжелую поклажу во время дальних странствий. Они не боялись никаких возможных опасностей, будучи уверены, что чем больше они трудятся, тем больше заслуг обретают. Они терпели страдания и сами искали невзгод в надежде узнать нечто чудесное. Но впустую проходили месяцы и годы, без попечения были оставлены родители, жена и дети брошены на произвол судьбы, жизнь протекала в стуже и холоде, ноги скользили по льду. Так год проходил за годом, и вот уже все средства потрачены и силы исчерпаны, но никаких успехов и свершений как не было, так и нет. Я сам видел немало таких несчастных, человек десять, а то и более. Все они величали себя разными высокодостойными титулами и заявляли, что живут в мире уже не одно поколение, а то и вообще триста-четыреста лет, но, конечно, под разными именами. Они называли себя совершенными мудрецами, всячески превозносили себя перед людьми, и многие следовали за ними. Мне, однако, не хочется называть здесь их имена.

Множество обывателей следуют за такими мошенниками, и простые люди, не различая хорошее и дурное, вовсю прославляют их и создают им добрую репутацию, способствуя росту широкой популярности бесовщины и шарлатанства и распространяя их лживые, но искусные речи. Так распускаются пустоцветы дутой славы, которая расходится вширь и вдаль и которая мешает распознать их истинную суть. В результате подлинно достойные люди или вовсе не обращают внимания на них и ни во что не вмешиваются, или слушают их во все уши. Ошибки во взглядах ученых часто проистекают из внимания именно к данному типу людей, и это не может не вызывать искреннего сожаления. Тем не менее я заметил, что люди, непрестанно сеющие ради власти и выгоды ложь в Поднебесной, рано или поздно получают по заслугам и не остаются не наказанными. Хотя небесная сеть и с крупными ячейками, но она ничего не пропускает. И те, кто вводит людей в заблуждение и сознательно дурачит их, всегда должны помнить об этом.

Мирские люди обыкновенно следуют пустым речам, и очень редко кто-нибудь из них способен проникнуть в подлинную суть дела. Когда они слышат, что некто имярек имеет сотню учеников, то сразу же делают из этого заключение, что этот некто должен непременно обладать знанием чего-то чудесного. И вот они уже мчатся на колеснице или верхом на коне к этому шарлатану, чтобы пополнить собой толпу его учеников, но только понапрасну тратят свою энергию и свое драгоценное время, почитая тех глупцов. Они не пытаются усердно искать лучшего учителя и, по существу, расходуют силы, превращаясь в домашнюю прислугу своего наставника. Бывает, конечно, что те шарлатаны весьма богатеют, если их умелый обман продолжается достаточно долго. Однако их ученики не могут научиться у них совершенству в Дао-Пути, а глупые простолюдины не понимают, что такие люди недостойны того, чтобы служить им. Отчего же им всем никак не удается прозреть? Не прискорбно ли это?!

Если на холме в несколько чи вышиной ищут дерево, достигающее своими ветвями небес, а по следам буйвола идут за глотающим корабли морским чудищем, то как же можно надеяться найти искомое, даже если и заниматься поисками день-деньской? Увы! Но ведь и ученым будущего придется искать истинных учителей, и они не смогут не посчитать вопрос тщательнейшего выбора самым насущным в этом деле. У людей низкого положения поступки ничтожны, а добродетель скудна, их успехи и достижения минимальны, и они отнюдь не подходят для того, чтобы обучать людей обретению совершенства в Дао-Пути, они не наделены заслугами и благими качествами, достойными уважения, проявления милости со стороны других людей, а значит, и учиться у них нечему. Я столь глубокомысленно рассуждал об этом, чтобы другие люди не утруждали себя понапрасну».

Баопу-цзы сказал: «Все, являющиеся мужами Дао-Пути лишь на словах, а на деле — пустыми болтунами, любят только врать и обманывать своих же учеников, а к тому же стремятся получше скрыть свое невежество и глупость. Сами они стыдятся своего невежества, но во всеуслышание заявляют, что широко образованы, а потому они чванятся попросить наставлений у людей, превосходящих их по своему уровню. Они спесиво скрывают свою ограниченность, стоят, уткнувшись в стену. К сожалению, они не довольствуются молчанием, а бесстыдно набрасываются с обвинениями против людей, действительно обладающих Дао-Путем, понося их и клевеща на них, опасаясь, что славное имя тех затмит их дутую славу. Я сомневаюсь, а есть ли вообще у подобных людей стремление практиковать методы продления жизни. Похоже, что они хотят просто набрать побольше учеников, чтобы присвоить себе их силы, их состояние, теша себя, удовлетворяя свои влечения и желания, и все. Но им невдомек, что Небо, которое высоко, внимает всему и знает все без исключения, и рано или поздно они дождутся возмездия. Ведь бедному не пристало говорить: «Я богат», а плебею не пристало говорить: «Я благороден». А тем более это верно относительно дел Дао-Пути и его Благой Силы-Дэ и того, что в этих делах подлинно, а что нет. Но если ты ничего не знаешь, то можно ли брать учеников, взыскующих искусства пестования жизни? Если уж обывателям не пристало быть завистливыми и отрицать чужое превосходство, то насколько же это справедливее относительно мужей Дао-Пути, которые должны искренне и преданно радоваться всем проявлениям жизни. Как же зависть и подобные чувства вообще могут гнездиться в их груди?

Люди сами по себе не могут видеть и слышать проявления божественного разума, но божественные существа очень легко видят человеческие дела и слышат человеческие голоса. Это не отличается от ситуации, когда человек, отделенный занавесями от комнаты, не может видеть того, что в ней происходит, но было бы оплошностью утверждать, что и его никто не видит из той комнаты. Удивляться этому все равно что уподобиться вору, приникшему к балке, к которой подвешен колокол, и удивляющемуся, почему все люди слышат звук колокола, тогда как он не слышит ничего: у него заложены уши. Между тем именно люди, слепые и глухие в духовном отношении, хотят приукрасить себя дутой славой и собрать толпу учеников, чтобы снаружи наслаждаться купленной славой и молвой, а внутри стремиться к богатству и силе. Сколь велико это бедствие! И ведь такие люди борются за власть и могущество еще яростнее, чем простые обыватели. Движением их уст делаются ножи и копья, они создают группировки и клики для восхваления одних и клеветы на других. Их речи кажутся дружелюбными, но их сердце далеко не таково. Их облик и поступки разительно отличаются друг от друга. Открыто они будут говорить с тобой как единомышленники, а за глаза их уста будут источать яд пчел и скорпионов. Они равно ненавистны и Небу, и людям, и на них следует смотреть как на предвестие беды и предзнаменование несчастья.