Бар "На перекрестке"

– Какая еще волшебная сила?
– искренне удивилась Майка.

– Возвращающая память, - чересчур серьезно сказала Мула, а Миррет опять завыла, размазывая слезы по щекам.

– Да что здесь происходит!
– рявкнула Майка, заподозрив, что над ней издеваются. Плакать Миррет умела и просто так. У нее вообще огромный актерский талант.

– Вернулась бы ты раньше, увидела бы эту дуру, выскочившую из портала с охапкой одежды в руках, - сказала Мула.
– Выскочила, шлепнулась на пол и давай рыдать. Я еле допросилась, что же там у нее вышло. Оказалось, эта идиотка, которая отлично знала, что ее не помнят, явилась к спящему парню, который наверняка принял ее за эротический сон, а потом еще и обиделась, когда он спросил, кто она такая. И сбежала в слезах и соплях.

– Ну, спросил, надо было ответить, объяснить, - рассудительно сказала Майка, выуживая сумку из-под стола, потому что где-то в ее недрах был сильнодействующая успокаивающая настойка. Самое то, если перед экзаменом трясутся руки, а мысли носятся в голове, как бешеные пони по лужайке.

– Так она же дура, уверовавшая, что если дать парню, к нему немедленно вернется память измененная самой богиней судьбы, - объяснила Мула и подала ревущей блондинке полотенце.

Миррет шумно высморкалась и застыла, словно размышляла над словами Мулы. Майка, отлично знавшая, что это затишье перед бурей и сейчас рыдания начнутся по новой, высыпала содержимое сумки на пол. Но найти настойку так и не успела. В комнате появился очень колоритный персонаж - странно одетый, с дорожным мешком и музыкальным инструментом за спиной и в крылатых сандалиях божественного посланца, которые безуспешно разыскивали уже два года.

– Луи-и-и-и, - с готовностью тут же провыла Миррет, но начинать рыдания по-новой почему-то не стала.

– Тьфу, это же некромант. Было бы по кому убиваться, - искренне удивилась Мула.

– Ты ничего не понимаешь!
– вызверилась на нее Мирррет.

А Майка, наконец-то нашедшая настойку, вытащила пробку и глотнула из бутылочки. Иначе бы поубивала эту компанию. И некроманта в первую очередь. Хотя надо сказать, на редкость был симпатичный некромант.

И умный. Потому что первым делом признался, что ничего не помнит, но ему постоянно снятся то Миррет, то полеты на сандалиях, которые он неожиданно нашел сегодня в сумке, сразу как девушка сбежала, то вообще какая-то чушь про эльфов, оборотней и трехголовую собаку.

А Миррет, натуральная дура, почему-то после слов о собаке начала хихикать. Так что отпаивать ее настойкой все-таки пришлось.

– Значит, мы спасли мир, и нас в качестве благодарности наградили амнезией и отправили по домам?
– переспросил Луи, когда девушки привели его в оплетенную виноградом беседку при баре и дружно рассказали, почему ему снится Миррет.
– Бывает.

– У меня нет амнезии, я просто не могу ничего и никому сказать о способе спасения, - сказала Миррет.
– Для моей же безопасности, как этот бородатый гад сказал. Надо было ему второй глаз подбить…

– Ага, бородатого с подбитыми глазами я тоже во сне видел. И женщину, такую, с фигурой и очень умными глазами, какое-то от нее ощущение было странное.

– Все тело чесалось?
– полюбопытствовала Мула и тут же объяснила свое любопытство: - У темных рядом со светлыми богами всегда что-то чешется. Аллергия на силу.

– Ничего у меня не чесалось, - оскорбился некромант.
– Как же объяснить… она была как музыка, боевая такая. И одновременно, как свет, точнее искры поднимающиеся над большим костром в ночное небо. И ее было очень много, больше, чем всего того мира.

– Ух, ты, поэт, - восхитилась Мула.

– Музыкант, - поправил ее Луи.

– К демонам ваших поэтов и музыкантов, - рассердилась на тупоумие обеих подруг Майка. Одна истерики устраивает, вторая не понимает очевидных вещей.
– Миррет, что с ним не так? Почему он твою маму чувствует и не испытывает неприятных ощущений? Со смертоводами этого не бывает, не должно быть.

– Почему?

– полюбопытствовал некромант.

– Сила полярная. Это все равно, если некроманты вдруг научатся лечить.

– Моя бабушка, самый сильный некромант в наших краях, и лечит. Чаще разных истеричек от придуманных болезней, но бывает, что и на самом деле, особенно хорошо у нее получается лечить бесплодие. Наверное потому, что именно этого она изначально хотела, - легко сказал Луи невозможную в принципе вещь.

– Но… некроманты же должны поднимать мертвых, - растерянно сказала Майка.

– И создавать из них армии для завоеваний, - добавила Мула и мерзко хихикнула.

– Делать нам больше нечего, - оскорбился Луи.
– Я за всю жизнь поднимал этих мертвых пару раз, для стабилизации силы.
– Чаще приходилось успокаивать тех, кто встал самостоятельно. У нас там как-то люди успели отвыкнуть от бродящих по лесам голодных мертвецов. Вот что-то посильнее сотворить пытался, когда еще был сопливым идиотом. Потом еле удрал от какой-то зеленой в желтую крапинку пакости с длиннющим языком и короткими лапами. Даже дядя, эту дрянь прибивший, не понял что оно такое и откуда взялось, хотя заподозрил, что я умудрился материализовать чей-то кошмар.

– Материализовать?
– переспросила Майка.

– Да, а что?

– Ты можешь материализовать кошмар?

– В принципе, могу, теорию я теперь знаю и практиковал пару раз, но зачем? Гораздо проще вытащить на свет пару призраков, добавить им энергии, чтобы светились, и отправить пугать недоброжелателей. На материализацию кошмара этой энергии уходит уйма, а потом эту пакость еще и как-то убить надо, пока не сбежала. Зачем эти проблемы?

– Да подожди ты!
– потребовала Майка.
– Это же… да это же сложно, не все магистры могут что-то материализовать!

– А в чем сложность?
– удивился Луи.
– Если у кого-то в голове есть четкая картинка, надо просто наполнить ее энергией. А что-то хорошее люди почему-то представляют более смутно, чем что-то плохое. Хотя, если потренироваться… я так пару раз фальшивомонетчеством занимался. Студентам вечно денег не хватает.

– Миррет, где ты его взяла?
– спросила Майка.

– Он сам пришел, - напомнила Мула.

– Ух ты, смертовод с нашими девушками!
– жизнерадостно закричало нетрезвое трио парней, только что ввалившихся в беседку.

– Они мне тоже будут доказывать, что я должен мертвые армии создавать?
– спросил у девушек Луи.

– Да, - с предвкушением подтвердила Мула.
– Некроманты традиционно считаются ни на что не годными слабаками. Разве что в личей превратятся, обретут силу и станут клепать что-то пободрее обыкновенных зомби.

– Как низко пали ваши некроманты, - сказал Луи.
– А личи вообще пакость. Один такой у дяди в подвале находится. Шевелит, чем может шевелить, квакает себе что-то.

– Дядя его не боится в подвале держать?
– удивилась Майка, твердо уверенная, что против одного лича даже сотня обычных некромантов ничего не сделает. Собственно, с ними даже маги других школ связываться побаивались, предпочитая запирать во временных петлях и не подходить близко.

– Да он безвредный. Дядя в него из гранатомета выстрелил, теперь эта пакость раздавленного слоном таракана напоминает. А от сети силы одни дырки и обрывки остались.

Мула и Майка переглянулись, а забытые парни решили о себе напомнить.

– Эй, некромант, пошел вон!
– величественно приказал один.

– Это кто?
– спросил Луи у девушек.

– Студенты и придурки, - представила парней Мула.

– Ты глухой?!
– настойчиво спросил все тот же парень.

– Прогнать их?
– спросил Луи.