Барабан бьет сбор

Неплохая экономия для бюджета по нынешним временам – десятки тысяч людей получат намного меньше. На офицерскую пенсию Стен и не рассчитывал, а на сержантский прощальный подарок от королевства можно максимально неделю прилично выпить. Если самогон. Зато инвалидам армии звания не резали и пенсию платили полностью. Хвала Солнцу ему такой льготы не требовалось.

– Решили грязь на общественное рассмотрение не выносить, – подытожил впечатление от бумаг.

– Можешь высказаться на прощанье, – брюзгливо предложил генерал. – Больше ничего для тебя сделать не могу.

– Почему бы и нет? Я всегда говорил правду в глаза начальству, за что и не пользовался любовью и в отчётах отражал факты, ничем их не приукрашивая. Или ты пытаешься угодить начальнику и непременно завалишь дело, подстраиваясь под его мнение, или прямо говоришь, как все на самом деле, не приукрашивая. Это часто не слишком приятно, зато полезно, если командир не дурак.

– Большое спасибо. Уж в этом смысле ты не стеснялся, даже не будучи офицером. Неоднократно поступал вопреки прямым приказам, изображая неполучение указаний или вообще без всякого стеснения нарушал. Никакого пиетета, кто кроме тебя способен в лицо командиру полка заявить, что тот идиот?

– Слушать правду выгодно, – убежденно заявил Стен. – Человек имеет правильную картину происходящего и это касается не только армейской жизни. Хотя реально не всегда приятно и выполнимо. Я все-таки не совсем сумасшедший лезть к генералам с нравоучениями.

– Хм?

– Высшее командование Корпуса наверняка не хотело серьезного разбора случившегося. Я хоть какой, но офицер. Рот не закроешь. А то еще начнутся речи и не очень приятные сравнения в положении двух основных народов проживающих в нашем замечательном королевстве.

– Где ты видел народ на острове? – не выдержал Бакли. – Патраны народ?! Пять племен, почти полторы сотни кланов, из которых не меньше трети образовались не от коренного населения, а от пришлых, включая пиратов и самых разнообразных захватчиков.

– Да! Три волны пришельцев с Шиола. Корабли, неоднократно пришедшие с севера, запада и востока. С материков и островов. В поисках удобных земель, спасаясь от холода и врагов. Сотни лет мы варились в одном котле, превращаясь в единый народ. Иногда пришельцы вторгались с целью захвата, случалось склоняли шею в надежде на новую жизнь. Тем не менее, мы давно все составляем одно общество. С общей культурой и кровным родством.

– И без своего языка.

– Ну не надо, да! Вы все-таки из Синенда. Это посторонним можно рассказывать. Всем местным прекрасно известно – первая волна переселенцев из Шиола пришла во время Мрака и Холода и практически полностью вырезала аборигенов, совсем немногих ассимилировали. От первоначальных жителей остались частично названия и десяток слов. Неудивительна близость нашего языка с современным шиольским. С трудом, но понять и сегодня можно. В горах еще сохранился крэльский. А в школах давненько учат язык метрополии, считая его эталонным.

Он откровенно усмехнулся.

– На самом деле это крэльский сохранился достаточно чистым и понимающие речь способны читать древние рукописи без особых затруднений. Конечно, языки развиваются и заимствуют слова из других, но в данном случае – это целенаправленная политика королевского правительства. Не мы утеряли язык, нас его лишили сознательно. Мы с самого начала были близки и по языку, и по крови, и по воспитанию с метрополией. На данном фоне дискриминация особенно обидна и вызывает резкий протест.

Кто считает себя патраном – им и является. Вне зависимости от цвета волос, кожи или даже религии. Потому что это не выгодно. Патраны в стране второй сорт, но мы не исчезаем, а растем в численности. И королевское правительство об этом прекрасно знает и старается не дать подняться. Мы, люди острова Патра, второе столетие живем при явном и демонстративном неравноправии. Даже эмигрировать в метрополию запрещено. Набирают рабочих по контракту на определенный срок и живут они в скотских условиях. А кто недоволен и смеет возмущаться – высылка или каторга. Приходилось видеть, когда проходил практику на заводе в Литгоу.

Я закончил Инженерный факультет университета в Синенде. Говорю на правильном шиольском и пошел на войну добровольцем. В надежде, между прочим, на полноценное гражданство. И даже при моем близком знакомстве с генералом, – он показал рукой на собеседника, – наградах и отсутствии любых нареканий по служебной линии (сплошные благодарности), я Шаманов из племени Бетинов, из Клана Чипоте. Неумытый горец не из офицерского королевского клуба. Мне в нем не место и отношение всегда будет предвзятым по одной единственной причине – происхождение. Заслуги побоку, всегда под подозрением в отсутствии восторженного образа мыслей. Прекрасно знаю про то, как минимум дважды зарезали повышение в штабе Корпуса. Звание старше лейтенанта, когда бывшие подчиненные уже в майорских погонах ходят, мне не положено, а вернуться в сержанты для продолжения службы после сокращения армии – извините. Придется начать с новой страницы.

– И где?

– Лучше всего в политике. Одна беда, прогрессисты разочаровали, популисты еще хуже. Хотя вина обеих партий в неисполнении обещаний не столь велика.

– Злодеи с метрополии.

– А что плохого в их идеях для королевства? Движение популистов ставило целью улучшение условий жизни всех. Прогрессисты хотели добиться равенства в политической системе. Они также надеялись добиться большей демократизации в экономической системе. Те, кто владеет природными ресурсами страны, говорили лидеры движения, должны поделиться частью своего богатства с теми, кому меньше повезло. С чего это наше богатство уходит в другие края? Это Шиол давит любые реформы, ставя нас на уровень колонии. А то вы не знаете!

– В националисты иди, – хмуро подсказал Бакли. – В пивных распинаться о величии патранов. Одна беда. Рано или поздно будет кровь. Никто не даст независимости острову. Ни одно правительство.

– Кровь всегда бывает. Она вроде смазки в механизме движения вперед общества. Задача ее минимизировать. Для этого действовать необходимо постепенно. Никаких восстаний. Глава государства – король при внутреннем самоуправлении без подчинения во внутренней и внешней политике.

– У тебя даже программа действий имеется? – брови генерала поползли в изумлении вверх.

– Наброски, – сознался Стен. – Было время подумать и определиться. Три месяца в ожидании отправки домой. Да и тюрьма очень способствуют работе воображения.

– Смотри, – предупредил Бакли, поднимаясь, – не хотелось бы встретиться в бою, когда Корпус бросят на подавление восстания. Почему-то всегда замечательные идеи приводят к восстаниям и массовым казням.

– Мне тоже не хочется воевать со своими бывшими товарищами. Иногда приходится драться помимо желания. Гриффины слов не понимают.