Барабаны осени. Книга 1. О, дерзкий новый мир!

— Ну… — я помолчала, не желая, чтобы мои слова прозвучали уж слишком мелодраматично. Но ведь так оно и было… — Ну, — уже более решительно произнесла я, — я думала тогда, что умираю, и я не хотела умереть во сне.

Он ничуть не удивился. Он просто приподнял одну бровь и весело хмыкнул.

— Не хотела?

— Да, а ты захотел бы? — Я повернулась и посмотрела на него. Он потер переносицу, все еще забавляясь вопросом.

— А… пожалуй, да. Я ведь был достаточно близок к смерти, меня чуть не повесили, и мне ничуть не понравилось ожидание этого момента. Во время сражения меня несколько раз могли убить; но тогда меня это не особенно заботило, я был слишком занят, чтобы думать о таких пустяках. А потом я чуть не умер от ран и лихорадки, но я слишком плохо себя чувствовал, чтобы заглядывать вперед и размышлять о смерти. Но вообще-то, если бы мне пришлось выбирать, наверное, я бы скорее всего ничего не имел против смерти во сне. — Он наклонился ко мне и поцеловал. — Лучше всего было бы сделать это в постели, рядом с тобой. Но в весьма почтенном возрасте, имей в виду. — Его язык осторожно коснулся моих губ, а потом Джейми встал и стряхнул сухие дубовые листья со своих бриджей. — Разожгу-ка я лучше костер, пока хватает света, чтобы видеть кремень, — сказал он. — А ты не раздобудешь ли маленькую рыбку?

Я оставила его управляться с кремнем и растопкой для костра, а сама спустилась с невысокого пригорка к ручью, — туда, где мы опустили в ледяную воду недавно выловленную и выпотрошенную форель. Когда я поднималась обратно, было уже так темно, что я видела лишь силуэт Джейми, склонившегося над небольшой кучкой тлеющих ветвей. Струйка дыма поднималась вверх, как благовонное курение, окутывая его ладони.

Я положила рыбину в высокую траву и присела на корточки рядом с Джейми, наблюдая, как он подкладывает в костер ветки, терпеливо сооружая для нас защиту от надвигающейся ночи.

— Как ты думаешь, на что это похоже? — спросила я неожиданно для самой себя. — Умирать.

Он задумался, глядя в огонь. Одна из веток громко затрещала от жара, выбросив в воздух фонтан искр, и они медленно посыпались вниз, но угасли, не долетев до земли.

— «Человек подобен траве, что засыхает и бывает брошена в огонь; он подобен искрам, летящим вверх… и никто никогда не вспомнит о них», — процитировала я. — Как ты думаешь, после смерти ничего не будет?

Джейми покачал головой, все так же глядя в огонь. А потом перевел взгляд туда, где мигали холодные яркие искры светлячков, то возникающие, то пропадающие среди черных стеблей травы.

— Не могу сказать, — мягко ответил он наконец. Его плечо придвинулось ко мне, и я прислонилась к нему головой. — Церковь утверждает — там что-то есть, но… — Его глаза не отрывались от светлячков, мельтешащих в траве, от их ровного холодного света. — Нет, я не знаю. Но думаю — там может быть вполне неплохо.

Он вскинул голову, на мгновение прижался к моим волосам щекой, потом встал и взялся за кинжал.

— Огонь уже хорошо горит.

Плотный дневной воздух куда-то унесло с наступлением сумерек, и теперь мягкий вечерний ветерок трепал мои волосы, бросая пряди на лицо. Я уселась, подняв лицо к небу, закрыв глаза, наслаждаясь прохладой после целого дня жары.

Я слышала, как Джейми хлопочет у костра, слышала, как он остругивает свежие дубовые ветки, чтобы зажарить на них рыбу, и как мягко поскрипывает кора под лезвием ножа…

«Думаю, там может быть вполне неплохо». Я вообще-то тоже так думала. Конечно, никто не мог с точностью сказать, что будет по ту сторону жизни, но мне много раз приходилось переживать такие часы, когда время останавливается, когда исчезают мысли, и душа замирает, замирает, заглядывая… куда? В нечто такое, что не имеет ни имени, ни лица, но что казалось мне добрым, полным тишины и спокойствия. И если это и есть смерть…

Рука Джейми легко, мимоходом коснулась моего плеча, и я улыбнулась, не открывая глаз.

— Черт! — сердито буркнул он с другой стороны костра. — Порезался, неуклюжий болван!

Я открыла глаза. Джейми находился в добрых восьми футах от меня, он наклонил голову и высасывал кровь из небольшого пореза на суставе большого пальца. По всему моему телу стремительно помчались мурашки.

— Джейми, — тихо позвала я. Мой голос даже мне самой показался весьма странным. Я просто ощущала, как на моей спине возник холодный круг мишени, с центром у основания шеи.

— А?

— Кто-то… — Я сглотнула, чувствуя, как волоски на руках встают дыбом. — Джейми, за моей спиной… кто-то есть?

Его глаза метнулись в тень за моими плечами — и мгновенно расширились. Я не стала терять время и оглядываться, а просто бросилась плашмя на землю и прижалась к ней, — и это, похоже, спасло мою жизнь.

Я услышала громкое «Уфф!» и меня обдало резким запахом аммиака и рыбы. Что-то ударило меня в спину с такой силой, что вышибло воздух из моих легких, а потом наступило прямо на мою голову, впечатав мое лицо в землю.

Я вскочила, задыхаясь, обдирая с глаз прилипшие листья. Большой черный медведь, вопя, как кошка, пошатываясь, бежал через поляну, разбросав лапами горящие ветки.

В первый момент, наполовину ослепшая, я вообще не увидела Джейми. Потом наконец обнаружила его. Он был под медведем, — одна его рука вцепилась в медвежью шею, голова прижалась к плечу, как раз под разинутой пастью.

Одна нога Джейми то и дело выскакивала из-под медведя, то яростно лягая зверя, то ударяясь о землю в попытке приостановить его бег. Джейми снял башмаки и чулки, когда мы устроились на привал; я задохнулась от ужаса, когда его голая пятка наткнулась на остатки костра, подняв веер искр.

Мускулы его руки, полускрытые густой медвежьей шерстью, были напряжены до предела. Вторая рука без устали била медведя кинжалом; ну, по крайней мере, кинжал он не выронил, подумала я. И в то же время Джейми прилагал все усилия к тому, чтобы согнуть шею медведя, заставить зверя наклонить голову.

Зверь пошатывался на ходу, то и дело взмахивая лапой в попытках стряхнуть с себя тяжелое существо, вцепившееся в него. Потом он вроде бы потерял равновесие и тяжело ткнулся мордой в землю, громко завизжав от ярости. Я снова услышала приглушенное «Уфф!», но что-то это не было похоже на медвежий голос… и быстро огляделась по сторонам, ища что-нибудь такое, что можно было бы использовать в качестве оружия.

Медведь снова утвердился на ногах и с силой встряхнулся.

Я мельком заметила лицо Джейми, исказившееся от невероятного напряжения. Джейми тоже увидел меня и бешено сверкнул тем глазом, который был мне виден, выплевывая изо рта медвежью шерсть.

— Беги! — крикнул он. Но тут же медведь снова обрушился на него, и Джейми исчез под тремястами фунтов шерсти и мышц.

Я, как сумасшедшая, металась по поляне, спотыкаясь о влажные комья вывороченной земли и смутно припоминая Маугли и Красный Цветок, — но я не могла найти ничего такого, что помогло бы мне, кроме обугленных веток и маленьких угольков, таких мелких, что их и в руке-то удержать было невозможно.

Я всегда думала, что медведи в раздражении рычат. Но этот медведь издавал звуки, куда больше похожие на визг и хрюканье очень крупной свиньи, хотя и рычать ему тоже иной раз удавалось, — но и рык у него звучал на необычайно высоких нотах. Джейми тоже изрядно шумел, что при данных обстоятельствах меня только успокаивало.

Моя рука наткнулась на что-то холодное и скользкое; это была рыбина, отлетевшая в сторону от костра.

— К черту Красный Цветок, — пробормотала я. Схватив здоровенную форель за хвост, я бросилась вперед через поляну и врезала рыбиной по морде медведя со всей силой, какая только у меня нашлась.