Барбарелла, или Флорентийская история

— Никогда бы не подумала, что буду танцевать вальс ночью, в чужом музее, на улице, в ноябре! — улыбнулась Франческа. — Здорово, что ты подбил меня на эту авантюру.

— Я рад, что тебе нравится. Идём дальше?

— Конечно.

А дальше, видимо, начался пресловутый лабиринт. В нём было уже далеко не так светло, как в остальном парке, и существующая подсветка как будто запутывала ещё сильнее. Но из-за тучи выглянула почти полная луна. Они шли, сворачивая строго направо, но в какой-то момент Франческа подёргала его за рукав.

— Знаешь, мы уже в третий раз проходим мимо этой вазы.

— А вдруг они здесь просто одинаковые? — не поверил Октавио.

— Нет, у этой трещина, похожая на ящерицу, и в ней мох. Вот, видишь? — Франческа показала пальцем на ту самую трещину.

— Ок, сейчас посмотрим, что можно сделать, — Октавио достал телефон и включил навигатор. — Нужно немного пройти, чтобы он правильно определил наше место.

Они сделали ещё один круг до той же самой вазы.

— И как? Куда нам идти? — Франческа уже держала его за локоть, впрочем, он не возражал.

— Смотрим… Слушай, фигня какая-то. Он уверен, что мы стоим у парадного входа, куда днём заходили, и не двигаемся.

— Но этого не может быть. Мы ходим. Он сломался?

— Да вряд ли, всё было в норме. Давай ещё раз попробуем.

Они сделали ещё один круг, вроде бы такой же, но вышли уже не к вазе, а к фигуре молодого парня в доспехах и с мечом. Прошли немного — и снова увидели знакомую вазу.

Навигатор не работал. И даже схему парка не показывал — парк отображался сплошным зелёным пятном, ни одной дорожки.

— Мы потерялись, да? — прошептала Франческа.

Октавио попытался перезапустить навигатор… и в этот момент телефон выключился совсем. И не включался обратно.

— А нужный номер у меня, конечно же, был забит в телефоне, — хмыкнул Октавио. — Значит, будем обходиться своими силами. Не вешай нос, сейчас выберемся, непременно выберемся!

И тут где-то неподалёку, в темноте, послышались шаги. Лёгкие и уверенные.

— Это ещё кто? — выдохнула Франческа.

— Не знаю, — тихо-тихо ответил Октавио. — Не бойся, у меня, конечно, нет оружия, но меня голыми руками не возьмёшь, ты, главное, если что — прячься мне за спину. Справимся.

Дорожка вела вперед и в темноту, и вдруг как будто впереди её кто-то пересёк. Прошел с одной стороны на другую. Кто-то светлый. Невнятное светлое пятно. По спине пробежал холодок, по позвоночнику, от шеи и вниз.

— Может быть, нужно идти туда? Или наоборот, в другую сторону?

— Пошли, посмотрим.

— А если это не человек? — вдруг прошептала Франческа.

Светлое пятно? Ну да, было же у них в зимнем саду привидение!

— От таких помогает «Отче наш», — уверенно сказал Октавио.

— А ты откуда знаешь?

— Ясное дело — от отца Варфоломея, — рассмеялся Октавио.

Вот ведь, придумала! Не человек. А кто тогда? Да это тот самый охранник их и пугает, наверное. Только вот телефон сел зря. Хотя зарядки в нём оставалось ещё прилично. От холода, что ли? Октавио на всякий случай быстро пробормотал молитву, но ему всё равно было не по себе.

Франческа прижалась к нему всем телом, он обнял её, и таким образом они медленно продвигались вперёд.

— Ой, смотри, оно опять!

Как будто впереди кто-то шёл. Те самые лёгкие шаги — они явно знали, куда надо идти.

Они уже даже не смотрели по сторонам — на очередные вазы и статуи, да и темно было, луна спряталась за очередное облако.

Шаги звучали впереди, звучали… а потом прекратились. Как будто тот, кто шёл, пришёл. Вот только куда?

Через пару минут Октавио и Франческа вышли на круглую площадку, в центре которой стояла хорошо подсвеченная статуя. Ну то есть это не могло быть ничем иным. Белая мраморная статуя. Дама в пышном платье.

Они подошли, и Франческа вполголоса прочитала:

— Гортензия Франческа д‘Омаль, маркиза Донати. Я помню портрет этой дамы, в очень красивом платье. Удивительной сплющенной формы — с одной стороны как будто широкое, а с другой — плоское, не знаю, как так сделать, наверное, там внутри хитрый каркас. Оно было таким розово-лиловым, я ещё подумала, что, на мой взгляд, многовато розового оттенка, с одним лиловым образ был бы более полным. Но так, как есть — тоже красиво. И парик подходящего оттенка, серебристый.

— Парик? — удивился Октавио.

— Ну да. В то время все знатные особы носили парики, такую причёску не сделаешь из собственных волос, сколько бы их не было. Она родилась во Франции, во второй половине восемнадцатого века, вышла замуж за маркиза Донати, и у них родился сын, а потом маркиз простудился и умер от воспаления легких. И она осталась здесь хозяйкой, пока её сын не вырос, она отремонтировала виллу и сделала этот парк таким, как он есть сейчас. Конечно, вся подсветка современная, но лабиринт придумала она.

— Запускала в него гостей и смотрела, скоро ли они выберутся? — нервно усмехнулся Октавио.

— Помнишь, нам рассказывали сегодня? Когда ей надоедали дела и заботы, она уходила в самое сердце лабиринта, где никто не мог её найти, и там сидела на скамейке под деревом и писала книгу.

— О чём книгу-то? — Октавио уже не помнил таких деталей.

— О семейной коллекции, конечно. Об истории Донати и об их картинах. И ещё о воспитании детей.

— Ну даёт! — восхитился Октавио.

— Помнишь, нам даже показывали эти книги?

— Да, было, — вправду, он смог припомнить такую витрину.

Франческа подошла и коснулась подола платья мраморной дамы.

— Госпожа Донати, мы заблудились. И не выберемся отсюда без вашей помощи. Вы придумали и устроили прекрасный парк, нам очень понравилось. А сейчас мы уже замёрзли и хотим домой.

Вот тебе и рассудительная Франческа! Он подумал и решил поддержать забавное безумие.

— Госпожа Донати, ваш дом и ваш парк прекрасны. Мы вернёмся домой, и расскажем о них нашим друзьям, они тоже придут к вам в гости. А сейчас не могли бы вы помочь нам выбраться?